– Хорошо. Я спрошу у неё. – Сдался я без боя. – Только вечером, ладно? Сейчас она занята, не будем её отвлекать.

– А вот и не занята. – Радостно сообщила Вики. – Я только что ей написала.

– Ты – что? – Вилка чуть не выпала из руки. Желудочный сок подбежал к горлу. Что здесь происходит? Заговор?

– Поздравила её с Рождеством и пожелала приятно встретить со своим молодым человеком…

И почему все замерли над тарелками, словно решалась судьба человечества? Ещё и поглядывали на меня с плохо скрываемым любопытством. Все будто ждали ответа: «А что же Эмма ответила?».

– Но она сказала, что встречает Рождество одна. Её приятель улетел куда-то по делам.

К хороводу присоединилось ещё и сердце. Закружилось на месте, вызывая лёгкую тошноту.

И все снова посмотрели на меня.

– Что?

– Может, ты съездишь за ней и привезёшь к нам? – Изогнула бровь Вики.

– Неправильно, что она останется в такой день совсем одна. – Подхватила мама. Ну точно – заговор.

– И ты сможешь спросить про единорога! – Подхватила Софи, которая явно была с ними заодно.

– Ты как раз ещё не пил. – А ты-то куда, отец?!

– Возьми мой джип, раз уж твоя колымага осталась у аэропорта. – Люк подмигнул и запихнул целую гору салата в рот.

– Вы невыносимы! – Воскликнул я, вставая из-за стола.

Пока я надевал пальто и искал ключи от машины Люка, за столом поднялось волнение и загулял шёпоток. А когда я уже выходил из дома, услышал:

– Ура! Я буду Человеком-пауком!

По дороге к своему дому я крутил руль почти на автомате, представляя себе сцену, как приезжаю за Эммой, чтобы забрать её с собой. Не знаю, с чего бы, но я так разволновался, что несколько раз запутался в коробке передач и перепутал педали. Не так-то легко пересесть на механику, когда ты годами на ней не ездил, да и к тому же думаешь совсем о другом.

Моё семейство ополчилось против меня, зато тепло приняло Эмму, и я не знал, какому чувству отдаться больше: раздражению или радости. Этот миллионер снова нарушил все их планы и свинтил куда-то. Так поступают только полные кретины. Хотя сам я не лучше. Бросил Сид в Лос-Анджелесе, а сам рванул домой. Но ведь Сид – не Эмма. У неё там целая орава знакомых и приятелей, с которыми она отлично повеселиться. А Уильям Максвелл оставил Эмму одну. Интересно, он знал, как ей приходится несладко на зимние праздники? Или она посвятила в тайны своего прошлого только меня?

Уже сворачивая с Фэрфилд-драйв к узкой дороге, ведущей на Деруэй Айленд, я разволновался не по-детски. Не помню, чтобы вообще когда-то волновался при встрече с женщинами. У меня напрочь отсутствовала тревожная кнопка. Именно моя уверенность в себе притягивала женщин, ведь до идеала красоты Уильяма Максвелла мне было далеко. Но уверенность не села со мной в машину, а осталась где-то там, на тротуаре около дома родителей.

Проехав мимо дома мистера Леблана, я обрадовался уже тому, что рядом с моим не стоял блестящий «бентли» или какая-нибудь карета с личным кучером. Значит, этот миллионер не вернулся раньше времени, чтобы устроить Эмме сюрприз, как в прошлый раз. Я постучал несколько раз, но двери никто не открыл. Решив, что Эмма снова засиделась за рисованием в наушниках, я открыл двери своим ключом и осторожно вошёл. Крался в собственный дом!

Полнейшая тишина. Ни звука, ни шороха, ничего. Ни одна лампочка на ёлке не горит. Терраса пуста. И лишь аромат цветочных духов и недопитая кружка с кофе у кресла свидетельствовали о том, что Эмма была здесь.

Я мчался через весь город за девушкой, а она исчезла без следа. Болезненная схватка в животе подсказала, что без Уильяма Максвелла не обошлось. Она улетела с ним.

Эмма

Джип распластался прямо перед домом, перегородив дорогу, что закруглялась и уводила всех путников к холмам и лесу. Я бы и не услышала, что кто-то прошуршал по снегу мимо окон в сторону моего временного зимнего пристанища, если бы внимательный мистер Леблан не уловил движение за окном своим тонким слухом.

– Похоже, у вас гости. – Обмолвился он и будто даже расстроился. Даже отшельникам порой необходим кто-то рядом.

Никто не заслуживает оставаться на Рождество в одиночестве. Я проснулась с этим чувством острой несправедливости и нехватки чьего-то присутствия в доме. Я позавтракала с тем же ощущением покинутости, села за картину моста между Берлингтоном и Уинуски с той же потребностью в чьём-то голосе. Я тут же отложила кисточку, когда в сотый раз подумала об этом, и бросила любимое занятие, потому что сходила с ума в молчаливой обстановке террасы. Если бы только картины могли вести продолжительные беседы за бокальчиком вина, всё было бы не так жалко.

А ведь я была не единственной на Деруэй Айленде, кто проводил этот праздник один. Кто столько же раз за утро почувствовал себя забытой вещью, которую не положили в чемодан перед отпуском. Поэтому я собрала кое-что из еды в корзинку: ассорти из сыров и фруктов прямиком с фермерского рынка, остатки мясного рулета и запеченных овощей от миссис Кларк и четвертинку рождественского штоллена из «Сладкого кренделя» на десерт. Немного подумав, дополнила картину бутылочкой белого вина «Пино Грис» откуда-то с загривков Эльзаса – Джейсон же упоминал, что я могу совершать налёты на его домашний бар, когда мне вздумается. Вот мне и вздумалось.

А напоследок прихватила маленький подарок, который заранее присмотрела в «Шопинг Молле». Качественный термос из нержавеющей стали с эффектом сохранения тепла до семидесяти двух часов. Решила, что такому снежному волку пригодиться нечто подобное. Почему-то я представляла его любителем порыбачить в проруби или прогуляться по снежному лесу, а поклоннику увеселительного времяпрепровождения на морозе не обойтись без чего-то согревающего.

Мистер Леблан удивился, увидев меня на пороге, увешанную набором для целого похода, но не стал держать на холоде и тут же впустил в дом. А Джейсон считал его противным, мерзким стариком, на месте сердца у которого кусок льда. Любую ледышку можно растопить, если проявить хоть капельку тепла.

Он тут же захлопотал вокруг, пригласив посидеть у растопленного очага и устроить набег на мою съестную собойку, даже принёс кое-что из своих запасов, хотя мы не съели и половины за то время, что просидели бок о бок у огня. Мистер Леблан был обходителен, пусть и немного терялся, не привыкший к нагрянувшим гостям и долгим разговорам. А получив