— Кто ты? — Этим вопросом она признала его как разумное существо.

— Пращур Аркада и одновременно его дитя. Но на это у нас нет времени — даже здесь. Что тебе нужно от меня? Я дам тебе это, если смогу, но цели у нас разные.

Седри свела и развела ладони, и из них хлынули образы, превосходящие быстротой слова.

— Я чувствовал его и раньше, — сказал Феникс. — Но оно слишком сильно и продолжает расти. Однако дело не только в этом?

Седри повторила свой жест.

— Ага. — Удовлетворение, испытанное Фениксом, омыло ее теплой волной. Вокруг рокотал гром, отражаясь эхом от мегалитов. Свет погребального костра приближался, и крылья окутывали их тенью. — Хорошо. Я подам весть моему потомку. — Феникс опустил голову в пылающее гнездо и достал красный драгоценный камень. Вытянув длинную шею, он коснулся камнем губ Седри. — Что касается Норио, произнеси вот эти слова.

Он взмахнул крыльями, подняв столб искр над костром, и взмыл вверх, превратившись в пылающую точку на бескрайнем небе. Мегалиты вокруг начали рушиться. Из мрака слышался гнусный шепот, веющий разложением и смертью надежд. Вдали зажглась световая паутина, похожая на отблеск заката.

Нет! Восхода.

Там, где был костер, мерцал чистый, бутылочно-зеленый пруд, излучающий мягкий свет. Мрак не мог коснуться его. Седри подошла и заглянула вглубь. На миг там показалось её странно помолодевшее отражение. Потом оно заколебалось и уступило место черной дыре с ее сращенным диском, но теперь Седри видела эту картину другими глазами. Не наводящая трепет космическая стихия, но тепло домашнего очага, эхо давнего, куда более обширного пожара. Рождение, расставание, тоска.

Ощущение обрушилось на нее сильнее, чем когда-либо прежде, и Седри заплакала о том, отсутствие чего было слаще любого исполнения желаний.

Потом она почувствовала присутствие Вийи, услышала её голос.

Теперь или никогда!

Сгустившийся над ней мрак ринулся вниз. Седри обернулась к нему, произнесла первое заветное слово, и яркая паутина упала с неба, опутав зло. Седри прошила боль, которой не было конца.

Отброшенный, но не побежденный мрак отступил, затаившись за мегалитами, которые превратились теперь в гладкие гранитные столбы с рунами неизвестного происхождения.

Придется подождать другого раза. Обессиленная, Седри упала у пруда на колени и повалилась набок, последним усилием дотянувшись до воды.

* * *

Очнувшись, она не сразу сфокусировала взгляд. Глазницы болели, и это далось ей с большим трудом. Скрипнув зубами, она заставила себя узнать того, кто склонялся над ней.

Резкий запах, ударивший в нос, помог ей прийти в себя. Что-то прижалось к ее губам. Она послушно глотнула и закашлялась — обжигающая жидкость взорвалась в горле, как новая звезда.

Край стакана стукнулся ей о зубы, и она сделала еще глоток. Крепкий напиток, как ни странно, уменьшил головокружение и помог навести взгляд на резкость.

Ее обмякшее тело еле держалось на стуле. Заставив себя сесть прямо, она моргнула и увидела перед собой лицо Моррийона. Бори смотрел на нее без всякого выражения.

— Тат? — спросила она. Собственный голос показался ей старым.

— Я только что отправил ее восвояси с ее кузеном.

Реальность приобрела более четкие очертания.

— О моем присутствии здесь никто не знает, верно?

— Я велю кому-нибудь проводить вас обратно в каюту.

Она прижала ладони к вискам, почти желая, чтобы череп действительно лопнул и мозги вытекли на пол — так было бы гораздо легче.

Но об этом после. Они устранили одну опасность — открыв дорогу другим. Она посмотрела в глаза Моррийону, на одном уровне с ее собственными, и спросила напрямик:

— У меня могут быть неприятности?

Моррийон, поколебавшись, опустил взгляд и снова взглянул на нее.

— Нет. Главное, ни в чем не признаваться. До конца первой смены еще час — путь свободен.

— А Тат? У нее не будет неприятностей?

— Всякий талант пожинает не только награды, но и опасности. Это в любом месте верно — разве не так? Возвращайтесь к себе, молчите, и жизнь вернется в нормальное русло.

Если бы у нее не болела так голова, она засмеялась бы. Нормальное? Жизнь на Пожирателе Солнц ни по каким меркам не могла считаться нормальной — так было с самого их прибытия, а теперь все стало еще хуже. По какому принципу работает больная голова Моррийона?

Но его скрюченная фигура и скособоченное лицо вызвали у нее острый приступ сочувствия, лишив на миг способности двигаться и говорить.

Ты не выбирал, где тебе родиться, и не по твоей воле твое тело так исковеркано. И если то, что ты выбрал сам, кажется тебе сравнительно нормальным, кто может тебя упрекнуть?

Моррийон плеснул из фляжки в стакан и молча подал ей. На этот раз она взяла стакан сама и подняла его — то ли в тосте, то ли в обряде причастия.

Должно быть, твоей матери ты казался красивым, и в глазах Телоса ты тоже красив. Быть может, это укажет тебе путь к свету? Седри зажмурилась и выпила.

От резкого незнакомого вкуса ее передернуло, но она снова обрела возможность двигаться. Моррийон молча взял у нее стакан и проводил к выходу. Снаружи ждал в нагруженной транспортной тележке бори-катеннах.

Тележка быстро понеслась по овальным коридорам. Встречный поток воздуха облегчал головную боль.

Они уже почти добрались до места, когда Седри заметила, как в боковом туннеле мелькнуло что-то бурое. Люцифер? Она хотела позвать кота, но поперхнулась от остаточных последствий моррийоновского напитка — и усталость помешала ей попросить бори остановиться.

Доехав до каюты рифтеров, они активировали дверь. Седри слезла и обернулась, чтобы поблагодарить, но бори уже уехал.

«ГРОЗНЫЙ».

СБОРНЫЙ ПУНКТ У ПОЖИРАТЕЛЯ СОЛНЦ

Лейтенант Толли Выхирски откинулась на спинку кресла, следя за мониторами гиперсвязи, и в который раз возблагодарила Святого короля Эрнеста — патрона, которого выбрала себе в Академии; этот обычай существовал там уже девятьсот лет.

— Эрни, ты опять мне помог, — сказала она со смущенной усмешкой, колеблясь между скепсисом и верой. Она находится в центре самого значительного за всю историю Тысячи Солнц сражения и следит за устройствами связи, чей возраст — десять миллионов лет, и все потому, что она, офицер службы обнаружения, вместе со своим капитаном, а ныне верховным адмиралом, оказалась втянутой в хаос войны. Если все это устроил не ее патрон, то это просто случай, а ни один воин не станет полагаться на Афину Алею — слишком легко расточает она свои дары, а потом отнимает их в самый неожиданный момент.

Взять хоть верховного адмирала Нг. Поллои по происхождению, она выбрала своим патроном вымышленный персонаж — и посмотрите, чего она достигла. По крайней мере Выхирски считала, что Горнист — фигура вымышленная; поди разберись в этой древней истории.