со скифами. Однако «гинекократия» была присуща, судя, прежде всего, по письменным источникам, и западной группе савроматов — савроматам Геродота. Особенности общественной жизни савроматов, живущих за Танаисом, породили многочисленные легенды о воинственных и своенравных амазонках, причем места действий амазонок в этих легендах постоянно меняются: то мы читаем об их пребывании на южном побережье Черного моря, то в Скифии, то на Кавказе. У Стефана Византийского есть прямое отождествление амазонок с савроматами: «Амазонки — женское племя…, ныне их называют савроматидами… потому, что жили в Савроматской Скифии» (Описание племен, Амазонки). И Эсхил помещает амазонок к северу от Кавказа — в савроматских степях: «Перевалив через поднимающиеся до звезд высоты (речь идет о Кавказе. — К.С.), ты вступишь на конную дорогу, по которой придешь к враждебной мужам рати амазонок» (Прикованный Прометей, ст. 729–761). В сказаниях об амазонках реальное переплетается с явным вымыслом, но все же правдоподобные сообщения всегда можно узнать, когда речь идет о быте савроматов.

В легенде о происхождении савроматов, переданной нам Геродотом, отразились очень архаические черты семейно-брачных отношений у населения восточного Приазовья, с которым впервые столкнулись скифы накануне образования савроматского племени. После войны скифов с пришедшими амазонками скифские юноши вступают с ними в брак и с частью своего имущества переселяются в стан амазонок, образовав таким образом ядро будущего племени савроматов (Геродот, IV, 110–116). Здесь мы сталкиваемся с семейно-брачными отношениями, свойственными, прежде всего, матриархату. По легкости заключения брака можно говорить о каких-то пережитках, если не группового брака, то легко расторжимой формы парных браков матрилокального характера (скифские юноши переходят жить к женам-амазонкам, амазонки говорят своим мужьям: «мы отняли у вас отцов»). В легенде подчеркивается разница в образе жизни скифских и савроматских женщин. Амазонки говорят скифским юношам, что они не уживутся со скифскими женщинами, потому что амазонки стреляют из лука, бросают дротики, ездят верхом, а женским работам не обучены, тогда как скифские женщины занимаются лишь женскими работами. И далее подчеркивается: савроматские женщины исстари ведут свой образ жизни — ездят верхом на охоту с мужьями и без них, выходят на войну и носят одинаковую с мужчинами одежду. Ни одна девушка не выходит замуж, пока не убьет врага (Геродот, IV, 116, 117). Этот обычай, свойственный воинственным женщинам савроматов, отмечает также Псевдо-Гиппократ (О воздухе, водах и местностях, 24) и повторяют другие античные писатели. Псевдо-Гиппократ дополняет рассказ Геродота о савроматах чрезвычайно интересными для нас подробностями. Девушки у савроматов активно упражняются в военном деле и охоте. Они выходят замуж, после того как убьют трех неприятелей, и поселяются на жительство с мужьями, совершив обычные жертвоприношения. После выхода замуж савроматская женщина перестает ездить верхом, пока не явится необходимость поголовно выступать в поход. Следовательно, надо полагать, савроматские женщины наравне с мужчинами составляли племенное ополчение и активно участвовали в защите своих земель или в больших грабительских походах. В мирное же время они, вероятно, как и все женщины древних скотоводческих народов, вели домашнее хозяйство, изготовляли глиняную посуду, занимались прядением и ткачеством, шитьем одежды и обуви. Наиболее распространенными инструментами в женских могилах являются пряслица, костяные или металлические шильца и проколки. Домашними работами занимались и богатые женщины савроматов, так как в их могилах орудия домашних промыслов встречаются не реже, чем в рядовых.

Об активном участии савроматских женщин в общественной жизни рассказывает Псевдо-Скилак (Азия, § 70). Он называет савроматов женоуправляемыми. В его сообщении о том, что народ савроматов управляется женщинами, есть, конечно, много преувеличений, навеянных многочисленными легендами об амазонках. Однако мы не можем игнорировать его рассказ, как и легенду о Тиргатао и Амаге, сохраненную в «Военных хитростях» Полиена (VIII, 55, 56), ибо археологические данные об особом положении савроматских женщин во многом соответствуют сообщениям античных писателей.

Б.Н. Граков, посвятивший специальную статью пережиткам матриархата у сарматов, приводит многочисленные и убедительные археологические факты об особом положении савроматских женщин[896]. В.П. Шилов, выступивший против положений Б.Н. Гракова, разбирая лишь одну группу фактов, а именно наличие погребений вооруженных женщин, отмечает, что женские погребения с оружием известны и в других районах в раннее и в более позднее время, включая и золотоордынскую эпоху[897]. Но даже в этом ограниченном вопросе В.П. Шилов не прав, ибо у савроматов достоверно женских погребений с оружием или конской сбруей значительно больше (не менее 20 % от всех могил с оружием и конской сбруей), чем у других древних народов нашей страны. В.П. Шилов сам не отрицает реальности античных сведений об участии савроматских женщин в войне и охоте, но он склонен считать сведения о женоуправлении у савроматов только плодом фантазии и сильного преувеличения античных писателей, на родине которых женщина совсем не участвовала в общественной жизни. Но почему же Геродот и другие обратили внимание на савроматов, а не на скифов, быт которых им был известен лучше? Видимо, общественное положение скифской женщины отличалось от положения женщины савроматов. Да и сам В.П. Шилов не нашел возможным возразить против сильного аргумента Б.Н. Гракова: в местном, очевидно скифском, названии амазонок — οίόρπατα, приведенном у Геродота, ясно видны не греческие, а иранские корни, и оно переводится «госпожи мужчин» или «мужеубийцы»[898]. Значит, не только греки, но и скифы, знавшие савроматов лучше, отмечали необычное положение их женщин в общественной жизни племени.

М.И. Ростовцев также не сомневался в реальности «гинекократии» у савроматов[899], хотя в то время, когда он писал о них, еще не были известны убедительные археологические факты.

Б.И. Граков приводит ряд примеров, когда курганы савроматов и ранних сарматов возникают вокруг наиболее древнего и относительно богатого женского погребения, как бы около своего женского предка, и видит в этом факте, сохранение матрилинейного счета родства, известного из этнографии даже у народов с вполне сложившейся формой патриархальной семьи. Так, например, А.В. Шмидт отмечал редкое сохранение счета родства по материнской линии или обычаи, вытекавшие из такого счета, у современных народов Урала и Прикамья (ханты, ненцы, удмурты)[900]. В древности, соответствующей или почти соответствующей савроматскому времени, матрилинейный счет родства или его пережитки были известны у этрусков и у ряда народов Малой Азии, в частности у фригийцев и ликийцев[901]. Геродот отмечал, что ликийцы принимают имя матери, а не отца. В Древнем Риме сабинские роды вели свою генеалогию по женской линии[902].

Сохранение у савроматов, пусть не повсеместно, а в некоторых родах, материнского счета родства и матрилокальности брака, вытекающих из норм матриархальных отношений, объясняет высокое уважение к женщине и ее активное участие