Дети узнают его.

И идут к нему, потому что он взрослый. И они его знают.

— Где мой папа? — спрашивает Майкл.

Карие глаза огромны и полны слез.

— Где тетя Летти? — спрашивает Натали.

— Не знаю, — говорит Джек. — Она была здесь?

Натали дергает головой, что означает беспокойство.

Конечно, она здесь, думает Джек. Она здесь по той же причине, что и я. Господи, только бы она не прошла в дом!

— Все будет хорошо, — говорит Джек, обнимая детей. — Все будет в порядке.

Потому что людям свойственно лгать.

Их мама погибла.

Ее убил папа.

И единственный любящий их человек, возможно, рыщет сейчас там, где их быть не может, — в огне горящего дома.

А неподалеку маячит и ждет Россия-матушка.

Но Джек повторяет:

— Все будет в порядке.

И направляется к дому.

Дом горит.

Он входит вовнутрь.

Трудно различать предметы, трудно дышать. Дом наполнен дымом.

Летти! Летти!

Он пробирается по лестнице в комнату детей.

Она лежит ничком на кровати.

— О нет, нет! Не умирай! Пожалуйста, не умирай.

Она без сознания, но дышит. Он берет ее на руки и несет вниз по лестнице.

Охваченной огнем.

Слишком много лестничных пролетов горит, слишком много дыма.

А Летти едва жива.

И он бросается в огонь.

Выныривает из пламени, выбегает за дверь, на дымный воздух, и опускает на землю свою ношу.

— Не умирай, пожалуйста! Пожалуйста, не умирай!

Она заходится в кашле. Кашель, потом вдох, и глаза открываются. Первые слова, которые ей удается выговорить, — это: «Что с детьми?»

Он опять берет ее на руки и тащит вниз на берег.

Когда они добираются туда, то видят Ники. Он стоит там, прижимая к себе детей, словно защищает их.

И, наклонившись к его уху, Джек шепчет ему:

— Давай заключим сделку!

А на следующий день, когда солнце уже высоко и жарит вовсю, освещает черное пожарище, и легкий ветерок поднимает в воздух пепел, Джек сидит на переднем сиденье старенького пикапа на парковке возле побережья Дана-Стрэндс. Рядом с ним сидит Летти. Она грызет сломанный ноготь.

— Он приедет обязательно, — говорит Джек.

Она кивает и вновь вгрызается в ноготь.

Проходят пять долгих томительных минут, и Джек замечает, как черный «мерседес», кружа по дороге между зарослей, приближается к парковке.

— Вот они, — говорит Джек.

«Мерседес» подкатывает. Из него вылезает Даня, затем Ники. Джек тоже вылезает из пикапа. Встреча между машин.

— Ну так по рукам? — спрашивает Ники.

— Деньги получили?

— Да.

— Значит, часть сделки состоялась.

Ники кивает.

Он вручает Джеку подписанный документ, согласно которому отказывается от своих родительских прав на Натали и Майкла. Документ составлял Том Кейси, так что Джек уверен в его юридической законности. Он проверяет подпись Ники и говорит:

— Ну что ж, по-моему, все правильно.

Ники возвращается к «мерседесу». Дверца машины открывается, и оттуда, щурясь от яркого света, вылезают дети. Натали держит под мышкой Лео. Ники обнимает детей и говорит:

— Папа теперь некоторое время будет очень занят, так что вы поживете несколько месяцев у тети Летти, хорошо?

Дети кивают, обнимая отца, глаза у всех полны слез.

Подходит Летти, и Ники передает ей детей.

— Береги их, — говорит ей Ники.

— Подождите тетю Летти в машине, ладно? — обращается она к детям.

Когда они отходят, она говорит:

— Через шесть месяцев я их усыновлю.

— Как хочешь.

Летти глядит на него в упор.

— Что ты за человек, если продаешь своих детей? — спрашивает она.

— Этот же вопрос задала мне и мама, — говорит Ники. — Она совершенно раздавлена.

И после секундной паузы добавляет:

— Но жива.

Он подходит к Джеку.

И смеется.

— Ну что, сделка совершена? И это Джек Уэйд, который никогда не вступает в сделки?

Ники получает пятьдесят миллионов. Джек и Летти дают обещание не подавать в суд и не участвовать в следствии. Джек соглашается забыть все, что ему известно о Ники, компании «Жизнь и пожар в Калифорнии» и тому подобное. Пусть Сандра Хансен идет по следу.

Оливия Хэтеуэй получает компенсацию за свои ложки.

— Это был пожар по неосторожности, — говорит Джек. — Несчастный случай. И смерть в результате несчастного случая.

— Я хотел услышать это от вас, — говорит Ники.

Стало быть, всё — проплыли.

— Теперь все это в прошлом, — говорит Джек. — Если только вы не вздумаете приняться за старое.

— Даю слово.

И Ники протягивает ему руку.

— Подите к черту, — говорит Джек.

— А вам не кажется, что я уже там?

Джек и Летти глядят вслед удаляющемуся «мерседесу».

— И ему сойдет с рук убийство, — говорит Летти.

— Но зато дети будут в порядке, — говорит Джек. — Разве это не выгодная сделка?

— Угу.

Иногда, думает Джек, в сделки все-таки приходится вступать.

Жизнь учит умению договариваться, и надо знать, когда стоит пускать в ход это умение.

— Ты приедешь сегодня? — спрашивает Летти.

— Нет.

— А в конце недели?

Джек качает головой.

— Так ты вообще не приедешь? — спрашивает Летти.

— Таково одно из условий сделки, — говорит Джек. — Они хотят, чтобы я уехал. Уехал из штата.

И вообще из страны. На территорию, недоступную американской судебной власти. Такова маленькая страховая премия, выплаченная их стороной стороне Ники и компании «Жизнь и пожар в Калифорнии». Те получают деньги и мое молчание и как ни в чем не бывало продолжают вести дела.

А я должен уехать.

И, положа руку на сердце, это к лучшему, думает Джек.

Дети достаточно пострадали, достаточно сбиты с толку. Зачем им еще и новый «папа»? Им и так пришлось туго — не позавидуешь. Пусть о них заботится одна Летти, о чем она так мечтает. Не нужно морочить им голову новыми «мамами-папами».