— Но когда полковник Мацылев вернулся без вашего мужа, почему у вас возникла мысль, что его в чем-то заподозрили? Разве вы не говорили того, что, заподозренный, ваш муж мог не снести оскорбления, покончить с собой?

Плевицкая отрекалась от своих слов:

— Нет, я этого не говорила! Я не думала, что моего мужа могли в чем-то подозревать.

— Когда вы узнали об исчезновении генерала Миллера?

— Узнала от полковника Мацылева тогда, когда он приехал ночью спрашивать, не вернулся ли Николай Владимирович.

— Вспомните точно, что вы тогда сказали. Какими были ваши первые слова?

— Ну, как я могу вспомнить?.. Я страшно испугалась, начала спрашивать: «Где мой муж? Что вы сделали с ним?» Потом, когда полковник Мацылев сказал, что с ним приехали адмирал Кедров и генерал Кусонский и они ждут на улице, я высунулась в окно и крикнула, что Николай Владимирович, может быть, у Миллера или в Галлиполийском собрании. А они мне сказали: «Когда Николай Владимирович вернется, пришлите его в полицейский комиссариат. Мы все сейчас туда едем».

— Считаете ли вы вашего мужа виновным в похищении генерала Миллера? — спрашивали ее.

— Не знаю… Раз он мог бросить меня, значит, правда, случилось что-то невероятное. Я не могу допустить, что он виноват, считала его порядочным, честным человеком. Нет, невозможно допустить… Но записка генерала Миллера и то, что он меня бросил, — против него.

— Умоляем вас, скажите правду!

— Не знаю. Я правду говорю. Я ничего, ровно ничего не знала.

Суд вызвал на допрос и Антона Ивановича Деникина. На вопрос судьи, не состоит ли он в родстве с обвиняемой, Деникин ответил:

— Бог спас!

Судья спросил:

— Знали вы Скоблина?

— Знал. Скоблин с первых дней участвовал в Добровольческой армии, которой я командовал.

— Знали ли вы его в Париже?

— Встречался в военных собраниях, но никогда не разговаривал и не здоровался.

Антон Иванович лукавил. Или уверился, что так и было. Прежде он вполне симпатизировал командиру корниловцев, вел себя с Николаем Владимировичем по-дружески.

— Знали ли вы Плевицкую?

— Никогда не был знаком, не посещал ее дома, не разговаривал и даже ни на одном концерте ее не был, — отрезал Деникин. — За несколько дней до похищения генерала Миллера Скоблин познакомил меня с ней на корниловском банкете.

Прокурор Фаш спросил:

— Скоблин был у вас с визитом 22 сентября?

— Скоблин, капитан Григуль и полковник Трошин приехали благодарить меня за участие в корниловском банкете. В то время генерал Миллер был уже похищен.

— Не предлагал ли Скоблин совершить в его автомобиле путешествие в Брюссель на корниловский праздник?

— Предлагал раньше два раза совершить поездку в его автомобиле, то было третье предложение.

— Почему вы отказались?

— Я всегда… вернее, с 1927 года подозревал его в большевизанстве.

— Вы его опасались или ее?

— Обоим не доверял.

— Вы убеждены, что Скоблин был советским агентом, но доказательств не имеете? — спросил адвокат Филоненко.

— Да.

— Знаете ли точно, что Плевицкая была сообщницей в похищении генерала Миллера?

— Нет.

— Думаете ли, что она знала заранее о преступлении?

— Убежден, — коротко ответил генерал Деникин.

Впоследствии Антон Иванович рассказывал своему биографу, что Скоблин трижды собирался похитить и его самого. Однажды Скоблин приехал к нему на парижскую квартиру и предложил в знак любезности отвезти его на автомобиле к семье. Но во время разговора появился высокий и крепкий казак, которого Деникин нанял натирать полы и вообще убираться. Скоблин откланялся и ушел. Из окна Антон Иванович увидел, что в машине Скоблина сидели два каких-то человека. В другой раз вновь предлагал отвезти Деникина — на сей раз на банкет корниловцев в Бельгию. И уже 22 сентября 1937 года в присутствии полковника Трошина и капитана Григуля Скоблин опять вызвался доставить Деникина к семье. Антон Иванович пришел к выводу, что советская разведка намеревалась и его захватить. Двойное похищение означало бы такой удар по эмиграции, от которого она уже не оправилась бы.

Адвокат Рибе полностью сосредоточился на Надежде Васильевне Плевицкой. Он назвал все ее показания ложью.

— Когда в первый раз допрашивали Плевицкую в судебной полиции, от нее потребовали указать ее времяпрепровождение. Вы увидите, господа присяжные, что 22 сентября Плевицкая старалась всячески подогнать часы своих свиданий так, чтобы создать алиби своему мужу. Тщательное изучение всех досье этого дела, показаний Плевицкой и показаний свидетелей, которые вы здесь слышали, дадут вам уверенность, что эта женщина сделала всё, чтобы доказать, будто в это утро муж ее не покидал и что их видели свидетели.

Он зачитывал ее показания пункт за пунктом и методично опровергал.

«Мой муж, — говорит Плевицкая, — вышел один утром из отеля за своей машиной в 11 часов утра».

— Ложь! — громко констатировал Рибе. — И это не простая ошибка памяти, как вам, наверное, будет доказывать защита. Это — ложь! Смотрите, эта ложь продолжается и дальше.

«В 11 часов 30 минут, — говорит Плевицкая, — Скоблин вернулся из гаража. Я видела, как он, сидя в автомобиле, ожидал моего выхода».

— Ложь!

«Завтрак в ресторане длился три четверти часа».

— Ложь!

«Я нашла моего мужа в автомобиле», всё время якобы дожидавшегося ее у магазина «Каролина», чтобы отправиться вместе на Северный вокзал.

— Ложь!

Адвокат обратился к присяжным:

— Вы видите цель этих заявлений. Плевицкая старается уверить, будто в момент трагической встречи генерала Миллера и Скоблина ее муж не расставался с ней и его видели свидетели. Так было условлено между собой супругами заранее — еще до преступления, — и она продолжала здесь это утверждать. Но она знала, что в течение двух часов, пока она в магазине болтала о тряпках, ее муж, Скоблин, в этот момент предавал генерала Миллера. Когда хозяин магазина предложил ей пойти и пригласить ее мужа, который, по ее словам, ждал ее перед дверью магазина в машине, она отказалась. Она-то ведь, конечно, знала, что ее мужа там не было. Она только старалась протянуть время, когда он вернется после этого ужасного и, может быть, кровавого дела. Вы видите, господа присяжные, как Плевицкая лгала, лгала еще и лгала всё время!

Через пять минут после ее ухода из магазина «Каролина» Скоблин, который, по ее словам, ожидал ее в автомобиле перед входом, вошел в магазин узнать, там ли еще его жена. Всё сошло благополучно. В назначенный день и час он предал своего начальника. Тайна обеспечена. Плата будет отличная. Можно заплатить 1800 франков за платье жены!..