– Я сам нажму на спуск,- сказал Шейн.- Если я собираюсь воспользоваться любым шансом, чтобы все получилось, значит, начинать надо мне самому. Вам не следует сообщать людям в толпе. У них не будет сомнения по поводу момента начала, когда это время придет.

– В любом случае мы пойдем впереди,- сказал Вонг,- но просто для сведения тех из нас, кто работал ради этого момента,- как вы оцениваете реакцию алаагов, а также наши шансы? Наши цифры - это сорок процентов вероятности, что вы избавитесь от пришельцев, сорок процентов - что они уйдут, но прежде превратят Землю в пепелище, и двадцать процентов - что придут к какому-то иному решению, отвергая и вас, и толпу и оставляя нас в прежнем состоянии - их рабами,- но навесив более тяжелые цепи.

– Никогда не думал о шансах,- медленно произнес Шейн,- Они не имеют значения для Пилигрима и для меня, когда мне надо встречаться с Лит Ахном. Что бы ни случилось после этого, зависит от него и от других алаагов, и хотя я думаю, что знаю о них больше любого человеческого существа, суть состоит в том, что я мог бы прожить тысячу лет и так и не понять их. Их разум обитает в какой-то другой вселенной - бесполезно пытаться угадать, что они совершат.

– У вас наверняка есть надежда на успех,- сказал Шеперд.

Шейн покачал головой.

– Я лишь собираюсь делать то, что должен

– Ну тогда,- сказал Вонг,- есть ли что-то, чем мы могли бы вам помочь?

– Пожалуй, не знаю,- ответил Шейн.- Представьте себе, когда я подойду к зданию штаба, вокруг него уже соберется плотная толпа. Вы увидите, что я спокойно проберусь через людей. Предполагается, что я уже сейчас нахожусь на пути туда - сегодня я покинул здание штаба в Милане - как вам, наверное, известно. Я собираюсь доложить им, что меня задержали по дороге, и надеюсь, что мне поверят; но не хочу говорить об этом, пока не увижу Лит Ахна, чтобы говорить с ним от лица Пилигрима. Может быть, вы могли бы устроить меня на рейс коммерческой авиалинии до Миннеаполиса, чтобы я прибыл туда вовремя.

– Лучше мы не будем связываться с коммерческими авиалиниями. Мы отправим вас как члена команды грузового рейса на нашем самолете,- сказал Вонг.

– Что меня озадачивает,- сказал Шеперд,- почему пришельцы как будто не замечают того, что происходит. У них под носом множится число пилигримов, а они, похоже, не обращают на это никакого внимания.

– Они заметили,- отрешенно промолвил Шейн.- Они завоевывают планеты вроде нашей с тех пор, как потеряли свою тысячи лет назад.

– Но почему они ничего не предпринимают? - допытывался Питер.

– Откуда нам известно, что они ничего не предпринимают? Может быть, они наблюдают за нами и подслушивают нас сейчас. Они сделают то, что предписано их правилами в таких случаях. Возможно, не сделают ничего. Они не могут представить себе, что мы способны совершить нечто, что навредит им,- и они, разумеется, правы. У нас была возможность противостоять им с нашим оружием и нашими армиями, когда они только что высадились. Вы помните, сколько дней это продолжалось. Но даже если бы они не считали себя неуязвимыми, то не пошевелились бы, чтобы как-то помешать тому, что видели до сих пор, потому что Пилигрим для них непостижим.

– Непостижим? - откликнулся Вонг. Шейн кивнул.

– Пилигрим для нас - инстинкт, рефлекс, которого нет у алаагов. Человеческие существа иногда испытывают потребность совершать паломничество, чтобы прикоснуться к чему-то невидимому и неосязаемому, общему для всей расы. Алаагам нет необходимости делать подобное - такие святыни и так при них. Вот почему у них нет религии и они не воспринимают саму идею религии, не считая суеверий или колдовства в умах низших рас. Они боготворят только ту расу, которой являются сами. Для Лит Ахна не так уж важно быть Первым Капитаном. Важно быть алаагом. В то время как для нас самое важное в существовании - это быть личностью. Представьте то, что делает вас, именно вас, отличным от всякого другого на свете. Разве вы не думаете, что исчезни это - и вы фактически перестали бы существовать? Алааги же считают стремление быть личностью отвратительным и недостойным, не говоря о том, что просто не в состоянии вообразить себе такое.

Мистер Вонг с любопытством смотрел на него.

– Но каким образом все это связано с сущностью реального Пилигрима, о которой вы говорили?

– Пилигрим - это способность каждого из нас быть неповторимой индивидуальностью. Алааги отнимают это у нас, даже не понимая, чего нас лишают. Так что идея Пилигрима вышла на поверхность из потаенных глубин истории и предыстории подсознания, чтобы стать символом права каждого из нас быть тем, что мы есть, а не тем, чем нас хотят видеть другие.

– Но и только-то…- вмешался Шеперд.- Если это все, что в нем есть - в этом вашем Пилигриме,- что заставляет вас думать, будто он способен вынудить алаагов отступиться от нас, когда не смогли лучшие наши армии?

– Потому что алааги не могут встретиться с ним лицом к лицу. Пока он для них не существует, они могут с нами управляться. Но если уж я заставлю Лит Ахна увидеть его, им придется повернуться к нам спиной, чтобы не допустить существования такого явления…

Шейн на секунду замолчал.

– Я не стал бы называть его «он»,- сказал он.- Пилигрим ни мужского, ни женского рода. Пилигрим на самом деле - это дух, огромная невидимая живая сущность, которую невозможно осязать ни людям, ни алаагам.

Он смотрел на выражения лиц троих мужчин и пытался увидеть лицо Марии, но ему как-то не удавалось повернуть голову.

– Но он реален,- продолжал Шейн.- Так же реален, как этот камин. Я чувствую его присутствие в комнате с нами. Возможно, вы не чувствуете, а я - да.- И в самом деле волосы поднялись дыбом у него на затылке и по спине пробежал холодок.- Я чувствую,- произнес он,- что он так близко и настолько реален, что укажи я на ту штору и прикажи ей зашевелиться, как от ветерка, она зашевелится.

И он показал на штору - но она не колыхнулась. И все же он чувствовал присутствие того, кого называл Пилигримом. Он снова посмотрел на лица мужчин и рассмеялся.

– Вы считаете меня сумасшедшим, верно? - спросил он.- Хотя бы немного сумасшедшим. Но если я сумасшедший, зачем вы пришли ко мне? Почему работаете со мной? Ведь я-то не приходил к вам и не просил ни о чем. Я скажу вам, почему вы пришли. Вы пришли, потому что в каждом из вас есть что-то от Пилигрима, как в каждом человеческом существе. Это он привел меня к вам, и он движет вами, как и мной, и всеми прочими.

Он остановился. Наступил момент, когда могли бы заговорить другие, но никто не произнес ни слова. Было так тихо, что он слышал собственное дыхание.

– Вы знаете, каким я его вижу? - спросил их Шейн.- В виде огромной тени высотой в тысячи футов, склонившейся над Домом Оружия в Миннеаполисе. Огромная тень в форме какого-то существа в плаще, с надвинутым на лицо капюшоном и посохом в руке. Он - всего лишь тень. Можно протянуть руку и ничего не почувствовать, но он реален - возможно, в каком-то смысле более реален, чем мы, живущие не больше ста лет, а потом сменяемые другими, точно так же становящимися сосудами для него.