«Тебе никогда нельзя приехать сюда без того, чтоб не вышло какой-нибудь огорчительной и беспокойно-мучительной истории. Теперь нас угнетают намерения и планы бедняжки Ольги на будущее, и я не могу тебе выразить, как велико мое страдание за тебя. Твоя славная родная сестра делает такие вещи!

Я все понимаю и не упрекаю ее за ее стремление, прежде всего к свободе, а затем к счастью, но она вынуждает тебя идти против законов семьи, – когда это касается самых близких, это еще больнее. Она – дочь и сестра Государей! Перед всей страной, в такое время, когда династия переживает такие тяжелые испытания и борется против революционных течений, – это грустно. Общество нравственно распадается, и наша семья показывает пример – Павел, Миша и Ольга, не говоря о еще худшем поведении Бориса, Андрея и Сергея. Как можем мы удержать остальных от подобных браков? Как нехорошо, что она ставит тебя в такое ложное положение, и меня огорчает, что новая печаль легла на тебя благодаря ей! Что бы сказал твой отец обо всем этом? Мы были слишком добры и слабы по отношению к семье, а должны были бы во многих случаях приструнить молодых. Пожалуйста, если только будет возможно найти случай поговорить с Дмитрием о его похождениях в городе, в такое время. Может быть, это нехорошо, но я надеюсь, что Петя не даст развода. Это может показаться жестоким, я не хочу быть такой, так как нежно люблю Ольгу, но я прежде всего думаю о тебе и о том, что она заставляет тебя нехорошо поступать.

Чудное солнце. Надеюсь, оно будет светить и на твоем пути. Пожалуйста, передай от меня привет графу Келлеру, спроси о его сыне…»[450]

Великий князь Михаил Александрович отправился на очередную встречу с «венценосным» братом, который делал смотр войскам. Император Николай II записал 28 марта 1916 г. в дневнике:

«Утро было ясное и теплое, воздух был совсем весенний. Гулял на некот. станциях. После завтрака заволокло небо и полил дождь. В Проскурове видел 6-й эскадрон л. – гв. Конного полка, кот. едет на Северн. фронт. От Проскурова до Каменец-Под[ольского] поезд тащился черепашьим ходом, т. к. дорога недавно построена. Целый [день] читал и окончил “Le parfum de la dame en noir”. По окончании обеда прибыл в Каменец-Подольск. Брусилов и поч. караул от 1-го Заам[урского] пех. полка. Поговорил с Брусиловым и затем видел Мишу. Лег спать пораньше»[451].

В дневнике великого князя Михаила Александровича также нашла отражение встреча с Государем Николаем II, который в очередной раз появился на фронте:

«28 марта. Понедельник.

Отъезд из м. Копычинце в Каменец.

Утром читал. К завтраку приехал кн. [К.С.] Бегильдеев и сестра гр. Игнатьева (рожд. Охотникова). В 2 ч. 40 м. в 2-х автомобилях мы поехали в Каменец, ехали через Шманьковчики, Лосяч, Скала, Гусятин. От Гусятина дорога плохая до самого Каменца. Мы приехали в 6½, и сели в наш вагон. Вскоре я сделал визит ген[ерал]-адъ[ютанту] [А.А.] Брусилову, кот[орый] находился рядом в своем вагоне. В 8 ч. мы пообедали в вагоне же. В 8½ приехал Ники. Около 10 ч. я зашел к нему, был также у [В.Б.] Фредерикс. Ларька [Воронцов-Дашков] приехал только вечером, т. к. заезжал в Высучку. Погода была отвратительная, холод, дождь и сильнейший ветер. Веч[ером] шла крупа. Проехали около 70 в[ерст].

29 марта. Вторник.

Переезд из Каменца в Новое Поречье, что к северу от Городка (Под[ольской] губ.).

В 9 ч. я пошел проститься с Ники. Он сегодня сделал смотр около Хотина. В 12½ мы позавтракали в нашем вагоне, а затем [Я.Д.] Юзефович, [Н.А.] Врангель и я поехали на двух автомобилях по Проскуровскому шоссе до Ярмолинце, там свернули на запад по шоссе на Гусятин, – не доезжая Городка, сели в экипажи и поехали в имение (неизвестного) Никитика; до усадьбы ехали 7 в[ерст]. Приехавши, пили чай. Штаб уже весь приехал сюда. Дом большой каменный, белый, двухэтажный с довольно большим парком. Мы прошлись по саду. Обедали в 8½. Погода была утром отвратительная, дождь при сильном холодном ветре, а к вечеру стала лучше, и солнце появилось, но было холодно.

Ларька [Воронцов-Дашков] из Каменца сегодня поехал в Петроград.

Наташа сегодня уехала из Москвы в Гатчину»[452].

По воспоминаниям жандармского генерал-майора А.И. Спиридовича можно проследить путь императора Николая II в прифронтовой полосе:

«На другой день состоялся смотр частей 9-й армии, которые находились под Хотином. Погода была скверная. Шел дождь и град, дул сильный ветер. До места смотра добрались на автомобилях, ехали верст сорок. Высоко реяли наши аэропланы. Их было очень много ввиду того, что противник стал совершать налеты: вчера был сброшен снаряд в районе вокзала в Каменец-Подольске. Неприятельский аэроплан обстреляли, но безуспешно. Вечером узнали, что Брусилов, боясь обстрела императорского поезда, советовал Государю не задерживаться в Каменец-Подольске, но Его Величество пожелал выполнить всю намеченную программу»[453].

После свидания со старшим братом и проведения смотров воинских частей великий князь Михаил Александрович 2 апреля выехал в Москву, а затем с семьей отправился на отдых в имение Брасово.

Отпуск пролетел незаметно, и 24 апреля все с сожалением покинули милое для души Брасово. Семья вернулась в Гатчину, а великий князь направился на фронт.

Михаил Александрович продолжал регулярно вести свои дневниковые записи:

«25 апреля. Понедельник.

Поезд по пути на фронт.

Около 6 ч. утра наш вагон прицепили к скорому поезду на Киев. Я встал поздно. Ларька [Воронцов-Дашков] едет с нами, он приехал из Петрограда по одному делу. Я завтракал в вагоне, провизию взяли из Брасова, Ларька и Вяземский ходили в вагон-ресторан. В 6½ мы приехали в Киев и были встречены [Н.А.] Врангелем, приехавшим из Крыма. В 7½ мы поехали в Проскуров, а Ларька остался и вечером возвращается в Петроград. Обедали в вагоне. Погода жаркая и солнечная. Днем была гроза.

26 апреля. Вторник.

Приезд в Новое Поречье (Подольской [губ.]).

Около 7 утра приехали в Проскуров, но встали позже. На станцию приехали [Я.Д.] Юзефович и Иваненко. В 10 мы поехали в двух автомобилях в Новое Поречье, ехали 2 часа. После завтрака кн. [К.С.] Бегильдеев уехал в свою дивизию, а [В.А.] Вяземский, Керим [Эриванский] и я сделали прогулку верхом, я ездил на новом текинском, сером жеребце. Керим его на днях купил для меня в Бугском ул[анском] полку, он очень красивый и чудные имеет движения, но злой. После чая прошлись по саду. Погода была жаркая и солнечная. Сирень и черемуха в цвету, каштаны также»[454].