— Идите к черту, — огрызнулась Волшебная Горлянка.

Они расхохотались.

Старый Скакун заплатил за вино и вернулся к нам.

— Хорошие новости… — начал он.

Волшебная Горлянка его перебила.

— Хватит повторять про «хорошие новости». Твои слова уже похожи на проклятие.

— Хорошо, тогда я скажу невесте, — он повернулся ко мне. — Тут неподалеку живет вдова, которая сошла с ума после смерти мужа. Целыми днями она намывает стены и пол — за исключением тех дней, когда принимает у себя постояльцев.

Этим вечером я приняла прохладную ванну. Пока я выжимала грязь из волос, безумная вдова принесла еще одну небольшую лохань с чистой водой, помогла мне перебраться туда, а затем унесла грязную воду. Она еще дважды повторяла эту процедуру, пока я не настояла на том, что мне нечего больше смывать, кроме собственной кожи.

На следующее утро мы проснулись рано. Я оделась, заметив, что безумная вдова вытрясла из моей одежды — штанов и жакета цвета зеленой листвы — всю пыль. Волшебная Горлянка надела жакет глубокого синего цвета. Мы еще никогда не надевали таких скромных нарядов. Но когда вдова нас увидела, глаза и рот у нее округлились, и в первый раз со времени нашего приезда она заговорила.

— Теперь я смогу умереть спокойно, — сказала она с деревенским акцентом, — зная, что жены богов принимали ванну у меня в доме.

Я была польщена, что мы произвели на нее такое впечатление. В этих одеждах я встречусь со своей свекровью и остальной родней. И увижу Вековечного. Если посчитать все задержки в пути, мы опаздывали на неделю.

Стоило нам погрузиться в повозку, как зной вновь обрушился на мое тело. Колеса завертелись, поднимая пыль, оседающую на наши лица и одежду. Время от времени мы похлопывали по своим нарядам, выбивая из них небольшие облачка пыли, но тут же налетал порывистый ветер и снова осыпал нас мелким песком. Чем дальше мы ехали, тем больше небо заслонялось Небесной горой и четырьмя ее «сыновьями». Теперь мы двигались в их тени.

— Чем ближе мы подъезжаем, тем меньше видим, — пробормотала я.

— К тому времени как прибудем на место, мы и вовсе ослепнем, — ответила Волшебная Горлянка.

Остальную часть пути мы проехали молча. Я все больше нервничала, представляя семью Вековечного, образованную, но старомодную, как они дружелюбно-суетливо приговаривают, сколько же трудностей нам пришлось преодолеть на пути к ним. Я представляла себе просторный дом с большим внутренним двором, прекрасный пруд, отражающий в своей глади величественные горы. Дорога вилась вдоль реки, и по обеим ее сторонам фермеры убирали рис, подсекая серпами колосья с зернами. Завидев нас, они прекращали работать и долго провожали нас взглядом.

Мы доехали до узкого, полуразрушенного моста. Очевидно, именно о нем нас предупреждали как о самом опасном участке маршрута. Под мостом по большим валунам бежал бурный водный поток, шумный и пенистый. Нам приходилось перекрикиваться, чтобы услышать друг друга. За рекой оказалась главная дорога, ведущая в деревню, которая быстро сузилась до тропы между тесными стенами домов. Через несколько минут тропа вывела нас на ярмарочную площадь, где стоял храм с колоннами, покрытый осыпающимся красным лаком. Оставался час до заката, и все прилавки с едой уже опустели, но несколько лавок еще были открыты. Там продавали ведра, похоронные принадлежности, вино, соль, чай и простую одежду. Жизнь моя ухудшалась с каждой секундой. За площадью нас ждал очередной узкий проход между домами. Проехав через него, мы оказались прямо перед большим круглым прудом. Не было в нем небесной голубизны — вода в пруду вся позеленела от водорослей. И его не окружали деревья и пологие берега с зеленой травой, как мне представлялось. По обеим сторонам дороги неровной линией стояли разнотипные бедные хибарки, чем-то напоминающие кривые зубы. В отдалении возвышался двухэтажный дом с темной крышей и стенами, похожими на крепостные. По сравнению с другими домами он казался огромным, но был значительно меньше, чем я рисовала в своем воображении. И я только сейчас осознала, что мысленно представляла его похожим на дом Лу Шина. Я посмотрела на Волшебную Горлянку. Она в ужасе выпучила глаза.

— Я что, вижу сон о своем прошлом? — ахнула она. — Надеюсь, что дорога идет дальше, к другому пруду и дому.

Во рту у меня пересохло.

— Я скоро умру от жажды, — сказала я Волшебной Горлянке. — Как только доберемся до дома, скажи слугам, чтобы сразу принесли нам чай и горячие полотенца.

— Эй-я! Я твоя старшая сестра, а не служанка. Ты скоро сама будешь мне прислуживать в наказание за то, что привезла меня сюда.

Волосы Волшебной Горлянки, растрепанные ветром, напоминали заброшенное ласточкино гнездо. Мои, должно быть, выглядели не лучше. Мы велели Старому Скакуну остановиться, и я нашла свой дорожный косметический набор. Я подняла крышку, под которой было зеркало. Смахнув с лица пыль, я ахнула: лицо покрывали морщинки, в которые забилась грязь. Два с половиной месяца на солнце и на ветру превратили меня в старуху. Я начала лихорадочно открывать небольшие ящички, стараясь найти баночку с жемчужным кремом. С его помощью мне удалось стереть несколько лет. Мы с Волшебной Горлянкой помогли друг другу расчесать волосы и собрать их сзади в узлы. Наконец мы были готовы. Я попросила Старого Скакуна отправить вперед своих сыновей, чтобы они объявили о нашем приезде. Таким образом, семья сможет быстро приготовиться к нашей встрече.

Мы доехали до внешних ворот фамильного дома семьи Шэн. Белая штукатурка на них потрескалась, а в некоторых местах осыпалась, открывая большие куски кирпичной кладки. Почему дом пришел в такой упадок? Не так много денег требуется, чтобы покрасить двери и починить петли. Возможно, слуги обленились без присмотра жены.

Наконец повозка остановилась, и скрип колес затих. Мы ждали у главных ворот высотой в два человеческих роста. Никто не вышел нас встретить. Некоторое время я не слышала ничего, кроме тяжелого дыхания и фырканья усталых ослов и биения собственного сердца.

Старый Скакун крикнул:

— Эй! Мы приехали!

Ворота оставались закрытыми. Должно быть, ленивый привратник просто заснул. Возчик провел пальцами по бронзовым петлям. Только несколько пятен облупившегося красного лака остались на двух деревянных створках. Он поднял взгляд на резную каменную табличку над воротами. Там было что-то написано, но табличка так обветшала, что ничего нельзя было разобрать.

— Неплохо, — заметил Старый Скакун, — Сразу видно, что когда-то здесь жили богатые, уважаемые люди.

После того как мы подали голос в третий раз, какой-то мужчина наконец откликнулся, а потом заскрипела задвижка и ворота отворились. В воздух не взлетели фейерверки. Перед нами не хлопали на ветру красные флажки. Должно быть, тут так не принято. Но где же Вековечный?

На пустом дворе неподвижно стояли шесть женщин и шестеро детей. Я решила, что они по старым обычаям ведут себя с почтительной сдержанностью. Одежда у них была из простой выцветшей ткани мрачных оттенков синего, коричневого и серого. Как я и боялась, одевались они, будто старухи и вдовы. Даже женщины помоложе носили такие одежды. То, в чем мы приехали, в Шанхае никто не посчитал бы чем-то особенным, но здесь наши наряды оказались совсем неуместны. Мы казались павлинами среди ворон, поистрепавшимися в дороге павлинами. Возможно, они ждали, что я заговорю первой, как при визите королевских особ. Разве Волшебная Горлянка не говорила мне, что их традиции могут быть устаревшими на тысячи лет? Вековечный сказал, что под одной крышей у них живет пять поколений. Я быстро изучила лица тех, кому будут предназначаться мои льстивые слова. Самая старая женщина — должно быть, прабабушка. У нее было такое иссушенное лицо, какого я никогда не видела. Глаза ее казались тусклыми, как у людей, которым скоро суждено покинуть этот мир. У другой старой женщины было много морщин на лице. Это бабушка, решила я. А его мать, должно быть, — женщина с самым суровым лицом и с гордой осанкой, свекровь, которую мне нужно будет победить. А сейчас необходимы ласковые речи. Там были еще две женщины, одна моложе меня, а другая чуть старше. У нее была прическа, модная в Шанхае несколько лет назад: прямой пробор посередине и два завитых локона, обрамляющих лицо. Я едва удостоила их взглядом, так как они были не самыми важными. Потом я поискала глазами сына Вековечного. Во дворе было пять мальчиков и одна девочка постарше. Скоро я узнала его четырехлетнего сына по ушам, глазам и бровям. Он внимательно изучал мои незабинтованные ноги.