– Скажите все-таки…

– Если позвоните в полицию или обратитесь к кому-нибудь за помощью, ваша подруга исчезнет. Согласны? Сразу, как приеду на ферму, я проверю ваш сотовый. Если окажется, что вы еще кому-нибудь позвонили или стерли перечень звонков, то опять-таки она исчезнет. Если кто-то позвонит вам, произойдет то же самое. Обещаю.

Пару минут я сидел, словно оглушенный.

Посмотрел на часы, засек время. Нажав на часах кнопку подсветки, подошел к двери и рукой открыл замок. Слава Богу, что, выходя отсюда, не приходится иметь дело с электронным замком.

Нащупав на стене выключатель, я включил одну лампу. Посмотрел, где в лаборатории стоит телефон, и снова выключил. Освещая путь часами, подошел к нему. С сотовым все понятно, но проследить звонок с обычного телефона тому, кто мне угрожал, вряд ли удастся.

Я снял трубку: обычного телефонного гудка не было, раздавался лишь постоянный перепев двух тонов. Я нажал 9. Никаких изменений. Потом начал нажимать другие кнопки на разных линиях. Ничего.

В комнате стоял компьютер.

Нажав кнопку питания, я тут же услышал знакомый урчащий звук: машина ожила. Однако загружаться вовсе не спешила. Взглянув на часы, я увидел, что осталось десять минут. Две из них я провел, проклиная все на свете и особенно медлительность компьютера. Наконец появилась знакомая заставка. Однако меня просили ввести имя пользователя и пароль.

– Черт возьми! – снова не сдержался я.

Итак, кто-то заботливо обрезал все связи с внешним миром.

Надо признаться, что этот «кто-то» значительно сообразительнее и умнее меня. Впрочем, если задуматься, окажется, что вся здешняя компания куда толковее департамента полиции Балтимора, департамента полиции Сан-Хосе, ФБР. А кто такой я? Всего лишь парень, охотящийся на патогенных микробов. А они настолько малы, что даже мозга не имеют.

Открыв один за другим несколько ящиков, я наконец нашел то, что искал. Одноразовый скальпель. Положил инструмент в карман и направился к выходу.

Коридор казался совершенно пустым. И это было бы хорошо, если бы я не подозревал того негодяя, который говорил со мной по телефону Брук, в том, что он специально подстроил эту пустоту.

Указатели на стенах уверенно направляли к выходу. Несколько закрытых дверей. В конце концов я дошел до двери в торце коридора. Черная пластина с красным глазком. Замок. Странно. Как правило, людям запрещают беспрепятственно войти, а не беспрепятственно выйти. Однако в фирме «Трансгеника» все кажется очень странным.

Я приложил к пластине удостоверение. Замок пискнул, но красный сигнал не пропал. Попробовал повернуть ручку: не поддается. Снова приложил карточку к черному пластику. И снова лишь беспомощный писк и никакого эффекта. Значит, меня здесь заперли. Ловушка.

Невольно подумалось о Брук и о том человеке, который держит ее заложницей. Не очень понимая ситуацию, я не хотел поставить подругу под удар, но и не приходилось сомневаться: ей грозит страшная опасность. Перед мысленным взором промелькнуло распухшее лицо Глэдис Томас. Потом выпотрошенные и подвешенные собаки. Я попытался прогнать страшные видения.

Достал сотовый, набрал номер Брук. После нескольких гудков включился ответчик. Я не оставил сообщения. Часы показывали, что у меня в запасе еще целых две минуты, после чего я должен стоять перед зданием. Я выждал эти самые две минуты и снова позвонил. На этот раз трубку сняли. Но не Брук.

– Доктор Маккормик, где вы?

– Заперт в этом чертовом здании.

Я старался говорить решительно, твердым голосом.

Человек рассмеялся:

– Так, значит, они заперли двери? Молодцы! Учатся на ходу. Хорошо, доктор, раз так, возвращайтесь туда, где были – в лабораторию патологической анатомии.

Откуда он знает, где я был?

Телефон жалобно чирикнул. Все. Садится аккумулятор.

Человек продолжал:

– Мы будем там через две минуты. Мне нужно, чтобы вы находились на расстоянии пятнадцати футов от двери, в правой части комнаты, с руками на лабораторном столе. Понятно?

– Понятно.

Сволочь!

– Если не выполните мое требование, доктор Майклз пострадает. Надеюсь, вы меня правильно поняли, доктор Маккормик.

Раздался голос Брук. Она кричала:

– Выбирайся оттуда, Нат! Не слушай его!

Телефон замолчал. Конец связи. Я взглянул на часы.

В патологоанатомической лаборатории было все так же темно. Но для того, чтобы обойти дверь и снять со скальпеля пластиковую упаковку, свет и не нужен. Я встал за дверью и, дрожа, начал ждать. Не возникало сомнений, что ждать прихода врагов в пятнадцати футах от двери, стоя возле стола и положив на него руки, неправильно. Но вот правильно ли готовить нападение на человека, располагая единственным оружием – скальпелем весом в десять граммов?

Прислушиваясь, я ждал. Хотелось взглянуть на часы, но опустить руку было страшно. Поэтому я и стоял в полной готовности и всем своим существом ощущал медленное течение времени. Секунды складывались в минуты.

Наконец раздались шаги, вернее сказать, шарканье и стук. Щелкнула ручка, и дверь медленно открылась. Я напрягся.

В комнату буквально ввалилась Брук. Лампы лаборатории освещали спину пленницы – она оказалась всего лишь в паре футов от меня. Дверь распахнулась шире, и я поднял руку, готовясь нанести удар тому, кто втолкнул девушку.

Однако сделать это мне не удалось.

Не успел я отреагировать, как дверь резко дернулась, больно ударив меня сразу и по руке, и по голове, и по ноге. Потеряв равновесие, я невольно сделал шаг назад, чтобы удержаться на ногах. Скальпель все еще оставался в руке, и я пытался ориентироваться на дверь. Но в это мгновение вспыхнул свет, и уже привыкшие к темноте глаза на какое-то время утратили способность видеть. Через секунду я уже лежал на полу, лицом вниз, придавленный чьим-то коленом. Правая рука была в тисках. Брук жалобно верещала:

– О Господи, Натаниель! О Боже!

– Вы что-то не поняли насчет расстояния от двери, доктор Маккормик, – произнес мужской голос. – Это явно не пятнадцать футов.

Скальпель почему-то лежал в противоположном углу комнаты. Я даже не заметил, как его выбили или вырвали из моей руки. Раздался звон и скрежет, и в мои запястья впился холодный металл наручников. Человек – я его до сих пор не узнал – рывком поднял меня на ноги.

Брук стояла передо мной и тихо плакала. Руки ее тоже были за спиной, в наручниках. На лице красовался огромный свежий лиловый синяк.

Меня обыскали, причем сзади, со спины, опустошив карманы. Забрали сотовый, карточки-удостоверения, ключи от машины, бумажник. Вытащили и сложенный лист бумаги, на котором стояла подпись Рэндала Джефферсона.