его престарелый отец и старший брат. Но зачем я спрашиваю? На это я ответил, что нам нужно создать копии книг по магии и медицине. Поскольку в соседних крепостях магические библиотеки погибли, то в нашей башне осталась последнее собрание книг. А после войны Назар и Алкима уедут к местам службы. Им нужны собственные сборники книг. Конечно, книги по магии мы перепишем сами, но переписку книг по медицине лучше возложить на писарей, для экономии времени. Капитан думал недолго. Сообщил, что озадачит бездельников. При этом на его лице растянулась злорадная улыбка. А то они постоянно жалуются на отсутствие практики в чистописании. Спросил, много ли в башне книг. Я сообщил, что достаточно, но сначала актуальное, потом остальное. Капитан сопровождал мои слова кивком согласия. Сыновья нянечки слушали нас молча, а вот Назар и Алкима умудрялись зевать и сонно тереть глаза. Пришлось сообщить, что это последствия подключения к посохам и ночного боя. Я после подключения к башне чувствовал себя ещё хуже. И опять дождался кивка согласия, но уже от всей троицы воинов. Дополнительно я сообщил, что мы приняли решение, с этого дня будем ночами дежурить по очереди, просматривая окрестности вторым видением. Днём воины и сами справятся, видно хорошо. Если пойдут на штурм днём, вы сами увидите, а ночью — мы предупредим. На лицах воинов отразились злорадные улыбки. Дополнительно я попросил ещё листов пергамента под наши нужды. На что получил разрешение зайти в канцелярию (капитан указал рукой на здание канцелярии) и взять всё нужное самостоятельно. Возмущений быть не должно. На этом капитан развернулся и вместе с воинами удалился по своим делам.

Переговорив с Назаром и Алкимой, мы решили вернуться для обеда в лазарет. С трудом протолкавшись сквозь толпу, мы выбрались на тропу к зданию мед службы. Люди до сих пор обсуждали решение капитана. Ближе к выходу нам пришлось даже наблюдать драку между двумя крестьянами. Прикрикнув на них, мне удалось усмирить их порывы разбить друг другу лица, не знаю на сколько. Люди подчинились, но по их злобным взглядам было видно, что при первой возможности они продолжат драку. Выбравшись из толпы, мы вышли не только на свежий воздух, но и на тихое место. Шум толпы остался позади. Перешагивая через разбитые повозки и разбросанную утварь, мы вышли на дорожку к нашей цели. Уже оказавшись возле двери лазарета, я обернулся и задумался, а как же работники кухни провозят тележку для раненых. И тут же получил ответ. Из толпы вышли два парня в поварских одеяниях с тележкой на руках. Они двигались по направлению к лазарету. Я кивнул своим спутникам, указав глазами на приближающийся обед в руках парней. С лёгким вздохом мы прошли вовнутрь. Начиналась долгая осада. За стенами крепости находились враги, с большим числом воинов, чем мы могли им противопоставить. Нам с трудом удалось отбить три штурма. Помощь к нам должна была прийти ещё не скоро. Но всё это я понимал смутно, как бы сквозь пелену своего ужаса. Впервые я осознал тяжесть нашего положения, лишь взглянув в чашу со своей пищей. Рацион урезали на треть. Да, мы остались жить. Да, мы победили. Но цену этой победы я смог испытать на себе в полной мере. Я и так не был полным человеком, но к концу осады мои рёбра прощупывались отчётливо. Назар сильно подтянулся и стал весьма стройным. Ему это пошло на пользу. Но не его характеру. В конце осады он стал резким и ворчливым. В основном он молчал, но, когда он начинал говорить, его занудство начинало раздражать. Алкима похудела, а её щёки впали, отчего черты лица стали только острее. Глаза на этом лице, казалось, начали светиться, налились особой яростью. Аликс выказала неутомимость. Она продолжала работать и выполнять свои обязанности, хотя глаза и выдавали её голод. Меньше всего скудный рацион повлиял на тётю Веру. Её рацион и так был невелик. Она вела аскетическую жизнь и, в отличие от нас, достаточно легко перенесла осаду. Единственное, что выдавало её — это осознание опасности и тревога за судьбы своих детей, читаемое в её глазах. Осада и скудный рацион ударили по всем жителям крепости. Мы все изменились, но главное — мы остались живы. Но сейчас нас ждал наш первый осадный обед, съев который я начал сразу мечтать об ужине.

Сразу после обеда, я отправил Алкиму и Назара отсыпаться, набираться сил. Переговорив с тётей Верой и Аликс, я вышел из лазарета и отправился выполнять задуманное. Проходя мимо площадки для тренировок, я обратил внимание на развернувшуюся активность. С полсотни молодых женщин и девушек стояли возле стрелковой полосы и внимательно слушали капитана Ревина, возглавившего всех стрелков крепости. В руках женщин и девушек находились луки, большей частью трофейные, гоблинские. Женщины внимательно наблюдали за движениями капитана и слушали его. Тыкая пальцами в свой лук, Ревин что-то им объяснял, но с этой дистанции мне было не слышно его слов. На площадке для тренировок с мечом расположился наш капитан со своими воинами, а также группой рейнджеров, вооружённых лёгкими мечами и небольшими кулачными щитами — баклерами. На площадке стоял мой знакомый сквайр Макс. По приказу капитана к нему вызывали по одному рейнджеру, чтобы Макс их испытал в поединке. По площади передвигались группы мужчин, женщин и детей, пытавшихся в данном бедламе навести хоть какой-то порядок. Обломки повозок сгребались в отдельные кучи. Люди пытались определить, что из этого подлежит ремонту, а что уже можно отправить на дрова. Разбросанное имущество разбиралось по своим местам. Люди пытались в этом кавардаке найти свои вещи и собрать их в кучу. Я видел, как у некоторых из присутствующих здесь людей в глазах появлялись искры наживы, но прибирать чужое имущество никто не решался. По крепости ходили устойчивые слухи о нетерпимости капитана к ворам, а проверять его гнев на себе никто не решался. Да ещё и в условиях войны, когда расправа могла быть особо быстрой. Достаточно было взглянуть на кучу мёртвых гоблинов, чьи трупы сейчас стаскивали на западную крепостную стену, где обычно проводили обряд огненного погребения. Излишняя жадность к чужому добру могла прибавить твоё тело к этой подготавливаемой для сжигания куче. Либо, в лучшем случае, если это лучший случай, привяжут к столбу, рядом с пленным гоблином. И хорошо, что погода стояла не такая уж и жаркая. По небу плыли кучевые облака, регулярно закрывая солнце с его палящими лучами. Поэтому никто не пытался отнять чужое, несмотря