Пастухов последовал за ним… Квартира оказалась мастерской художника, большой и светлой, с окнами под потолок. Вся заставлена готовыми картинами, пустыми подрамниками, начатыми работами, загрунтованными холстами. Множество различных, в банках и просто разбросанных там и сям, кистей, кисточек, баночек, тюбиков, стояли урны, наполненные измазанными красками тряпками, смятыми газетами и скомканными листами ватмана. В отдалении на невысоком подиуме, явно для работы с натурщиками, виднелось пустующее бутафорски шикарное кресло, сбоку выделялся гончарный круг, за которым уже сидел в задумчивой позе взлохмаченный хозяин квартиры, перед ним комок красной глины. Он уже был в работе. Сильно пахло красками, клеем, какими-то ядовитыми разбавителями, работал вентилятор, было мусорно.

Осторожно обходя мольберты и табуреты, незнакомец провёл Пастухова в другую комнату. Григорий Михайлович следовал за ним. Эта комната тоже была не меленькой. Здесь стояли стеллажи с готовыми гончарными работами, множеством работ, разных форм и размеров, находилась и муфельная печь для обжига. Но был и диван, и стол, и что-то неземное, в центре комнаты, из какого-то фантастического мира — сложное сооружение, под потолок, на подобие пирамиды или вигвама, покрытое алюминиевой фольгой или блестящей жестью.

— Сюда, пожалуйста, — предложил незнакомец и нагнувшись, первым шагнул внутрь. Пастухов за ним.

— Здесь Митя релаксирует. Говорит, подзаряжается. Связь у него с Космосом здесь, — с доброй усмешкой пояснил незнакомец и заметил. — Классный, кстати, художник, признанный. Его картины, и чеканка, и эмаль в Европе, в галереях выставлены. В государственных и частных. Миллионы Евро многие стоят. Талантливейший человек! Трудяга-работяга! А живёт скромно. Детским домам и детским онкоцентрам помогает. Финансирует их. На его деньги два детских реабилитационных центра построены, один под Москвой, другой на берегу Чёрного моря. Молодец, человек. Россиянин! Уважаю таких! Множество работ просто взял и раздарил, другие разошлись по частным коллекциям. Не могу вас сейчас с ним поближе познакомить, потому что не выйдет он к нам — в работе. Вдохновение! Святое дело.

— Интересно, но…

— Понимаю, перехожу к делу. Меня зовут Владимир Борисович. Особо не вдаваясь в подробности скажу — я начальник одного из Особых отделов Федеральной Службы Безопасности страны, генерал-полковник. Всё, значит, у нас напрочь и наглухо засекречено, как вы понимаете. — Генерал коротко усмехнулся своей шутке и продолжил. — Извините, что так всё сложно для вас получилось, — заметил он, обводя глазами помещение, — я понимаю. Но здесь мы можем говорить спокойно. В этом можно не сомневаться. Присаживайтесь, Григорий Михайлович.

Только теперь Пастухов восхищённо кивнул.

— Ну, вы, даёте, господин генерал! Такие методы конспирации. А если бы я не пошёл. Меня бы привели к вам?

— Зачем же, нет. Я бы другой повод нашёл.

— Так, значит…

— Да, естественно. Мы же, как говорится, не веники до сих пор вяжем.

— Хорошо. А Митя вас почему Валерой назвал, он ничего не знает или это тоже конспирация?

— Да, именно так. На всякий случай. Бережёного, как говорится… Гха-гхыммм.

— Понятно. Я слушаю, Владимир Борисович.

— Спасибо! — генерал присел напротив Пастухова на мягкий диван, охватывающий всю окружность вигвама, поправил брюки на коленях. — Не буду говорить и предупреждать вас о том, на сколько наш разговор конфиденциален, вы это, как офицер, я думаю, понимаете. Да и меры предосторожности, как видите, говорят сами за себя. — Генерал вновь улыбнулся, указав на алюминиевый конус вокруг и над головой. Пастухов без улыбки кивнул головой. — Ну и хорошо. Учитывая ограниченность времени, я объяснюсь. Дело в том, уважаемый Григорий Михайлович, мы давно наблюдаем за вами. За вашей группой. — Пастухов вопросительно вскинул брови. — Нет-нет, не в том смысле, — поторопился успокоить генерал. — Вы попали в полосу нашего внимания, как только появились во Владивостоке. И с этого момента до сегодняшнего дня я точно знал всё, где вы и ваша группа находились, и что с вами происходило… — Видя, что его гость явно удивлён и не понимает, он пояснил. — Работа у меня такая, товарищ полковник, не удивляйтесь, это раз. И второе, вы включились в те процессы, которые были у меня под контролем, в разработке.

— Вы говорите о…

— Да, я говорю о заместителе начальника криминальной милиции полковнике Гришанкове и здесь, о генерале Бортниковском Сергее Бадаевиче. Вам знакомы эти фамилии?

— Конечно.

— Мы их что называется вели, а вы, неожиданно для нас вмешались, но… Всё закончилось удачно. Для вас удачно, для вашей группы. Оба фигуранта так или иначе получили своё, но… ваше вмешательство, Григорий Михайлович… — Пастухов было попытался возразить, скорее оправдаться, но генерал его опередил. — Нет-нет, к вам у меня нет никаких претензий, сейчас, — последнее генерал выделил особо. — Одного снайпер застрелил, второго нам передал наш агент…

— Майор?! — не удержался, выдохнул Пастухов.

— Возможно, возможно, — ушёл от ответа генерал, — хотя звание у него далеко не майорское. Генерал Бортниковский практически до нас не доехал, умер в машине, от острой сердечной недостаточности, так уж вы его сильно напугали, полковник.

— Да он…

— Знаю-знаю, он видимо хорошо понимал, что раскрылся, и что его ждёт…

— А те киллеры… Которых мы сдали милиции и прокуратуре?

— Во-Владивостоке?

— Да. Шприц с ядом у меня.

— Вещдок нужно сдать. — Генерал коротко взглянул на гостя. — Нам, хотя бы. — Продолжил. — Они, к сожалению даже до утра в СИЗО не дожили, приказ Гришанкова, я полагаю, но, в остальном, вы удачно избавились от уголовного преследования. Я уж хотел вмешаться, но вы сами справились, молодцы.

— Это не мы молодцы, это местные ребята нам помогли. Капитан Трубач, со своим отделом, Олегом, Николаем.

— Знаю.

— Скажите, а история с Чемпионом и Королём, там, во Владивостоке, которые Волкова в заложниках удерживали… Вам о них тоже что-то известно, о заказчике?

— Ну, заказчик, понятное дело Никитин. Установленный факт. Мы дали ему уйти. За ним ниточка тянется. Это интересно. Он сейчас в Европе обосновывается. Связи устанавливает. А эти двое… Их, кстати, трое было. Один ушёл. Где-то бродит, пока. Не проявляется. Залёг, значит, если живой. А его исполнители — Чемпион с Королём — тоже раньше времени в иной мир ушли, погибли вместе с… Это вы знаете. Жалко майора Трубача, хороших оперативников потерял.

— Он капитан, вроде…

— Вернули уже звание. Восстановили. Уже майор. На заметке он у нас. Действительно хороший офицер.

— Ему бы условия другие.

— Условия у нас в стране, уважаемый Григорий Михайлович, везде одинаковые. Именно такие как он сейчас и нужны. И там тоже! Пусть послужит ориентиром милицейской чести и совести. У него учиться есть чему и кому, целый отдел под ним, да и готовят его на место Гришанкова, как я знаю. Замом в Управление.