— Нам повезло. На постоялом дворе я встретил бывшего главного советника при дворе моего деда. Он сейчас зарабатывает торговлей.

— Главный советник! Дед! Я считаю, это просто свинство — так мучить бедных каторжников. Вы ничем не лучше лингардцев! — в гневе заявила Ринхен.

Тот серьезно кивнул:

— В принципе, ты права. Но если ты заглянешь под лохмотья этим заключенным, то увидишь, что все они — закаленные молодые воины. Для них лучше быть впряженными в тележку Юффинги де Тарганты ле Муа, где они состоят на добротном довольствии и могут ежедневно наращивать свои силы, чем голодать, надрываясь в рудниках и становясь день ото дня слабее.

— Ха, ловко! Значит, вы тренируете своих воинов прямо под носом у лингардцев? — Вальмин восхищенно присвистнул.

— Эй вы там! Не шумите так, а то ближайший патруль лингардцев сцапает нас за здорово живешь! — Шикнув на нелегальных пассажиров, Юффинга де Тарганта ле Муа подобострастно приветствовал конный разъезд лингардцев.

Наконец они добрались до входа в узкое ущелье, ограниченное двумя высокими сторожевыми башнями. Кандор и Олли затаились под парой толстых пестрых одеял. Юффинга остановился у шлагбаума и с трудом, как и должно старому больному человеку, слез с козел потрепанной повозки. Заключенные старательно поникли в смертельной усталости и молили дать воды. Старик взмахнул своим тяжелым кнутом над их головами, и вопли немедленно смолкли.

— Вода в пункте назначения, свинячье отродье! — выругался согбенный годами кучер и приблизился к начальнику дозора.

— Прошу досмотреть груз, уважаемый Каньякар, — раболепно начал Юффинга.

Офицер надменно взглянул на старика:

— Что там у тебя?

Старик порылся в складках своей ветхой накидки, достал оттуда потрепанный документ и смиренно передал его лингардцу:

— Как всегда, господин, как всегда. Не желаете ли убедиться?

Молодой воин, который двинулся было к повозке, был отозван начальником дозора. Каньякар размеренным шагом подошел сам.

— Не везешь ли ты иных товаров, кроме тех, которые здесь указаны, падаль вонючая?

— Нет, господин, как можно! Я старый человек, но мне еще жить не надоело!

Заключенные опять начали просить воды, и старик вновь взмахнул кнутом — воцарилась тишина.

— Может, дашь им чего-нибудь попить? Неровен час, сдохнут — останешься ни с чем. — Лингардец бросил равнодушный взгляд на кучку оборванцев. Долго им не продержаться.

— Сдохнут — куплю себе новых. К счастью, доблестная лингардская армия поставляет достаточно рабов. Хотя цена могла бы быть и пониже, если позволите заметить… Не позволите? Вы совершенно правы, господин, быки дороже.

Лингардец между тем обошел повозку и поднял край одного из тяжелых пестрых одеял.

— Воды… Пожалуйста, воды… — в изнеможении подал голос один из лежащих на земле.

Кучер несколько раз угрожающе взмахивал над головой кнутом — рабы затихали, а лингардский дозор с интересом наблюдал за этим спектаклем в надежде, что тяжелая плеть опустится на голову одного из заключенных. Но распростершимся на земле под свистящей плетью в очередной раз повезло. Дозорные между тем и не заметили, что, пока свистела плеть, их начальник незаметно спрятал под курткой мешочек с золотом.

Офицер вернул все еще ворчащему старику его документ и громко скомандовал:

— Поднять шлагбаум!

Старик вскарабкался на козлы, смиренно поклонившись офицеру:

— Благодарю, нижайше благодарю, господин!

Потом он вновь взмахнул плетью, и рабы, устало поднявшись, под ужасные ругательства старика медленно двинулись в путь.

— Если он в ближайшее время не напоит их, они передохнут, как мухи.

Офицер знал, о чем говорил. Он многие годы возглавлял группу охотников за рабами. Но каково было бы его удивление, если бы он увидел, как за ближайшим поворотом дороги согбенные фигуры внезапно выпрямились, потянулись и, перешучиваясь, пустили по кругу бурдюк доброго вина, который подал им старик. Спустя несколько минут возница, сбросив свою потрепанную накидку и выпрямившись, сидел на козлах, распевая веселую песенку, а дюжие молодцы бегом тащили повозку вверх по склону.

Ринхен сидела разинув рот:

— Ну вы здоровы обманывать! Я уж подумала: бедные парни!

Юффинга де Тарганта ле Муа громко расхохотался:

— Не только лингардцам нужны хорошие воины, красавица.

— Юффинга, не мог бы ты высадить нас у старой штольни?

— Мальчик мой, это совсем небезопасно — то, что вы задумали. Может, лучше сперва поговорить с твоим отцом?

— Мы не можем терять времени. Если я сейчас отправлюсь домой, мы потеряем больше двадцати часов. А через двадцать два часа соплеменники Клининга должны уже стоять на большой площади перед главной штольней.

— Но, мальчик мой, вам не справиться с этим без посторонней помощи. Подумай о том, что лингардские лучники уложат каждого, кто попытается проникнуть в медные штольни. Они стоят здесь на страже, это отборные отряды знаменитых мастеров делать ежей. Тот, кто хочет попасть в рудник, может сделать это лишь с нашей помощью через тайные боковые штольни.

— Именно это нам и надо. Но сначала мы должны найти крохотных соплеменников Клининга.

— Если верить слухам, что великий вогнор продал их Лаурину, это будет сложно сделать. Гномы проникают в земные недра так глубоко, как никто другой.

Клининг, до того хранивший молчание, вмешался в разговор:

— Достопочтенный советник, среди наших есть старики и дети. Я не знаю, что собирается с ними делать Лаурин, но и те и другие недостаточно сильны, чтобы добывать сокровища где-нибудь в недрах земли. Я был бы вам очень признателен, если бы Кандор смог сопровождать нас в рудники. От себя лично обещаю вам, что Овангар, могущественный канцлер Объединенного Королевства, носитель пояса Туландероны и мой друг, немедленно узнает о беде, в которую попали грандисканцы.

— Уважаемый друг нашего принца и наследника престола, теперь я узнаю, кто вы. Я рад личному знакомству со знаменитым иллантином и другом великого учителя Талы. Мы всегда думали, что вы персонаж легенд. Верно ли, что Тала уже сотни лет находится в Пламени Ситуры?

— Да, он стремится к высочайшему Просветлению.

— Да благословят его боги Вселенной! Может, тогда наступят лучшие времена для всех нас.

— Мы думаем о нем, Юффинга де Тарганта ле Муа.

— Ты знаешь мое имя?

— Кто ж его не знает? Ты единственный, кто отважился разрезать пояс Туландероны.

Тарганта ле Муа смутился:

— Я знаю, что поступил против железных законов нашего Посвящения и что это непростительно — резать пояс и передавать кусок его непосвященному, но я не мог допустить, чтобы наследник грандисканского престола у лингардцев превратился в монстра. Совет Посвященных может осудить меня и лишить священного пояса, но я ни в чем не раскаиваюсь и снова сделал бы то же самое. Если я могу спасти этим душу одного-единственного ребенка, я готов разрезать священный пояс!