У нас за спиной Амрена тихо говорила Несте:

– Ты не тревожься за него, девочка. Кассиан побывал на многих войнах. Риз не напрасно сделал его своим главнокомандующим. Вчерашнее сражение – не более чем стычка в сравнении с тем, что ждет нас впереди. А сейчас Кассиан навещает семьи погибших. Это тоже входит в обязанности главнокомандующего. Думаю, он вернется накануне встречи с верховными правителями.

– Мне все равно, – отрезала Неста.

Я мысленно возразила сестре.

Задуманное мною не предназначалось для чужих ушей, и потому я сказала по связующей нити: «Перебрось меня в Тюрьму. Сейчас».

Вопросов Риз не задавал.

На этот раз я не взяла с собой кость. И, поднимаясь по крутому склону холма, а потом спускаясь в мир кромешной тьмы, я заставляла себя двигаться. Переставлять ноги.

Состояние Риза было не лучше. Я это чувствовала.

С момента переброса на остров прошло, наверное, часа два. Я стояла перед Косторезом. И сегодня у древнего бога смерти был облик моего будущего сына.

– Выбери себе другую плату за помощь, – сказала я.

В фиолетовых глазах Костореза что-то сверкнуло.

– А почему верховный правитель остался в коридоре? – невинным голоском спросил он.

– Он не жаждет тебя видеть.

Отчасти так оно и было. Риз полагал, что удар по самолюбию Костореза может принести нам пользу.

– Ты пахнешь кровью и смертью.

Косторез вдыхал полной грудью, наслаждаясь этими запахами.

– Выбери что-нибудь другое вместо Урбоса, – повторила я.

Король знал наши истории и наших потенциальных союзников. Во мне теплилась надежда, что о визите к Косторезу он не узнает.

– Я желаю получить свое окошко в мир и больше ничего.

Я едва не сжала кулаки. Нет, нельзя поддаваться эмоциям.

– Я могла бы предложить тебе великое множество других вещей, – тихо и вкрадчиво произнесла я, уговаривая его, как капризного ребенка.

– Ты испугалась потребовать зеркало, – заключил Косторез и совсем по-детски наклонил голову. – Почему?

– А ты его не боишься?

– Нет, – простодушно ответил Косторез. – Ризанд, ты тоже боишься этого зеркала?

Риз не удостоил его ответом, хотя вышел из темноты и остановился в проеме двери. Увидев грязь, запекшуюся кровь и мятую одежду, Косторез вздохнул:

– В таком виде ты мне нравишься гораздо больше.

– Выбери себе что-то другое, – в третий раз произнесла я, мысленно добавив: «Я больше не намерена выполнять дурацкие просьбы».

– И что же ты можешь мне предложить? Богатства для меня здесь бесполезны. Власть? Что толку повелевать камнями?

Он усмехнулся.

– А как насчет твоего первенца?

Продолжая улыбаться, Косторез ручонкой указал на себя.

Риз удивленно посмотрел на меня. В его глазах мелькнуло что-то еще. Глубокая нежность. «Ему – никаких детей!» – предупредил меня Риз.

У меня вспыхнули щеки. «Ни в коем случае», – ответила я.

– Верховные правители забыли, что невежливо перешептываться в присутствии других, – хихикнул Косторез.

– Тогда мне больше нечего тебе предложить, – ответила я, мельком взглянув на него.

Я чувствовала, что любые его просьбы будут такими же издевательскими.

– Принеси мне Урбос, и я – в твоем распоряжении. Даю слово.

Косторез очаровательно улыбался. Совсем как мальчишка-сорванец, выпрашивающий игрушку. Я молча вышла из камеры.

– А где моя кость? – спросил он вдогонку.

Я не остановилась. Но Риз что-то бросил ему:

– Вот тебе. От обеда осталась.

Это была куриная косточка. Косторез даже зашипел от злости.

Мы молча двинулись в обратный путь. И все-таки нужно поискать способ добыть это зеркало. Но уже после встречи с верховными правителями. Вдруг Урбос и впрямь… разрушит меня?

«Как он выглядит?» – осторожно спросил по связующей нити Риз. Я поняла, о ком он спрашивает. Я переплела наши пальцы. «Сейчас покажу».

Пока мы выбирались наверх, к свету, я показала то, о чем он спросил.

В городской дом мы вернулись изрядно проголодавшимися. Голод перевешивал желание вымыться. Не дожидаясь, пока нам что-то приготовят, мы отправились прямо на кухню. Амрена с Нестой вопросительно посмотрели на нас, но мы лишь махнули им.

Когда Риз плечом открыл тяжелую кухонную дверь, у меня уже текли слюнки. Однако увиденное заставило на время забыть про еду.

У разделочного стола, между Нуалой и Серридвеной, стояла Элайна. Руки всех трех были густо покрыты мукой. На столе высилась гора из теста.

Служанки тут же поклонились Ризу, а Элайна… В ее карих глазах появился огонек. Она нашла себе занятие, которое ей явно нравилось.

– Госпожа сказала, что хочет есть, – принялась объяснять Нуала. – Мы отправились готовить для нее еду, но она заявила, что хочет научиться…

Не знаю, чем это желание так потрясло Нуалу, но ее руки, окруженные тенями, выделывали немыслимые жесты. Мука сыпалась с них, как снег.

– Словом, мы месим тесто для хлеба.

Элайна смотрела на нас. Я испугалась, что она сейчас снова замкнется, и улыбнулась как можно шире.

– Хлеб очень кстати, а то мы зверски хотим есть.

Ответом мне была ее слабая улыбка и робкий кивок.

Элайна захотела есть. Она… чем-то занялась. Чему-то училась.

– Пока хлеб печется, мы как раз успеем вымыться, – бодро сказала я, хотя в животе громко урчало. – Не будем вам мешать.

Я торопливо вытолкала Риза в коридор и плотно закрыла дверь кухни.

Возле лестницы я остановилась, привалилась к стене и прижала руку к сердцу. Через мгновение ее накрыла ладонь Риза.

– Я чувствовал то же самое, когда мы пришли в таверну на берегу Сидры и я увидел тебя улыбающейся.

Мой подбородок уперся ему в грудь.

– Элайне еще долго выбираться.

– Не только ей. Всем нам.

Риз погладил меня по спине. Я закрыла глаза, наслаждаясь теплом его сильной ладони. Так мы стояли, пока желудок вновь не напомнил о себе.

– Поищем еду в другом месте, – предложила я.

Риз пробормотал что-то невразумительное, явно не желая меня отпускать.

Я подняла голову. Глаза Риза лукаво сверкали.

– Я даже знаю в каком, – промурлыкал он.

– Да? – притворно спросила я, хотя по телу разлилась жаркая волна.