– Я не думал, что так серьезно… – протянул я.

– Серьезней некуда, – печально подтвердила девушка. – Но то, что на тебя повесили – очень серьезно. Кстати, ты в курсе, что некоторых из нас перетащили на другую сторону? Вроде как они за другую команду играют?

Я припомнил подлянку Артаса и кивнул:

– В курсе.

– Ага… Ну что еще, если коротко… Выполнишь свое задание – мир отпустит тебя. Если сам захочешь. И если потом сможешь жить со своими способностями нормально. То, что тебе дадено сейчас, потом никуда не денется, поэтому…

Тут девушка отошла в сторону и, подхватив с земли камешек, сдавила его меж ладоней. Посыпался песок, а она, откинув мелкую гальку, в которую раздавился камень, отряхнула руки и вернулась обратно.

– Когда я это обнаружила, со злости прогнув перилу на балконе, меня чуть удар не хватил. И еще, – она, щелкнув пальцами, зажгла над своей головой натуральный фаербол, который небрежно ладошкой, словно муху, отшвырнула в сторону. Тот, пролетев над костром, скрылся в тумане. – Сам понимаешь, что после этого нормально жить сложно.

М-да, мне бы так научиться пальцами щелкать, авось некоторые вопросы гораздо проще смог бы решать.

Девушка в задумчивости потерла лоб:

– Так, что еще… Про Веер миров знаешь?

– Это я смог прочесть в книге…

– Ага, – она задумчиво кивнула. – А про мертвые миры?

– Инфа лишней не бывает. Просвети…

– Когда мир погибает, хранители его отделяют от оси, ломают Мост Судьбы мира. В общем, мир перестает существовать и схлопывается. Выбраться из такого места практически невозможно, разве что тебе повезет нарваться на хранителя в сам момент отделения и тот по доброте душевной отправит тебя обратно в туман. Самостоятельно из мертвого мира ты выбраться не сможешь… Правда, если ты не путешественник меж мирами, – тут девушка фыркнула, словно что-то припомнив. – Поэтому мой тебе совет – избегай их любым путем. Во всяком случае, если ты топаешь по туману и учуешь запах мертвечины – лучше сразу сваливай, причем из самого тумана. Вообще. Возвращайся в свой мир, раз уж ты научился самостоятельно сюда попадать. Иначе чуть затянешь – и уже будет поздно.

– Огромное спасибо. Вот теперь, кажется, немного просветлело…

– Здоров будь, рыцарь! – вывалившийся из тумана мужичонка был в своем репертуаре. – Не, ты мне определенно нравишься. И тут себе барышню нашел. Ой, извиняюсь, не признал издалека, – пробормотал поспешно, заметив, как опасно блеснули глаза Алены. – Не серчайте, братцы, но я к вам с пренеприятнейшим известием: к нам…

– …едет ревизор?

– Хуже. С минуты на минуту тут появятся хранители. А потому – мальчики налево, девочки направо, и быстро…

Заметив, как за спиной девушки начал уплотняться туман, я спешно шагнул влево (Наблюдатель зря советовать не будет) и оказался лежащим на попоне, рядом со сладенько похрапывающим Любомиром.

Вышемир уткнулся лицом в подушку и будто в омут рухнул. Хранитель давно, еще с ученичества в Оплоте, приучил себя засыпать именно так, без полудремы. Иначе возбужденный мозг упорно продолжал перебирать имеющуюся информацию, сверять, делать выводы, вызывая устойчивую бессонницу и утреннюю мигрень. А сейчас ему следовало хорошенько выспаться, чтоб опять не опозориться. На мнение девушки наплевать, но самого себя не обманешь. Зачем лелеять саженец, если взращенный плод не попробовать?

Забава пришла в гостевые апартаменты, как и было велено: только лишь солнце стыдливо втянуло последние лучи. Тихонько приоткрыла дверь, шмыгнула внутрь и растерянно остановилась. Девушка прекрасно понимала, что хранитель не изнасиловал ее в прошлый раз только из-за усталости, и совершенно не хотела сюда возвращаться. Более того, Забава была уверена, что никогда больше не переступит порог синих дверей, ведущих в его опочивальню. Тем более теперь, когда Лучезар, заикаясь и пунцовея, сделал ей такой замечательный подарок.

Забава не принадлежала к вертихвосткам, готовым за серебряную монетку приподнять подол. Но, если не слишком зажиточный парень не только зовет замуж (позвать любой горазд, только где его утром искать?), а дарит при этом дорогую вещь, значит, в самом деле имеет серьезные намерения. Лучезар твердит ей это уже давно, но после той ночи она начала сторониться парня. И вот сегодня с души девушки будто камень упал. Она повеселела, ожила…

Но едва лишь Малинка передала повеление Ксандора отнести ужин Ищущему истину, как девушка поняла, что пойдет к Вышемиру и сделает все, чего бы он ни пожелал.

И вот она здесь.

Забава затравленно оглянулась на запертую дверь и непроизвольно попятилась, но злой рок был настороже и сунул девушке под ноги пустую кадку, которая тут же грохнулась о стену. В спальне заскрипело ложе, и властный голос сонно поинтересовался:

– Какой безрукий увалень там толчется?

И губы сами привычно ответили:

– Это я, мой господин. Забава.

– А, уже пришла. Тогда иди сюда…

Забава поспешила на его зов, хоть всей душой стремилась прочь.

Вышемир сидел, опираясь на подушки, больше всего напоминая змею, приподнявшую голову перед броском, только что рот не разевал да язык не высовывал, глядя на покорно приближающуюся жертву.

– Ждала меня?

– Да, мой господин.

– Хорошо… Подай вина, в горле совсем пересохло.

Девушка торопливо наполнила из кувшина кружку и с поклоном подала. Вышемир выдул его единым духом, потом сел на кровати, свесил ноги и поманил ее ближе.

– Помоги раздеться.

Вышемир наслаждался властью, подмечая, что служанка повинуется быстрее, чем в прошлый раз. Без явного внутреннего сопротивления. В глазах еще мелькает что-то лишнее, но паузы между приказом и выполнением стали заметно короче.

Забава между тем уже успела освободить мужчину от одежды.

– Умница. Теперь сама…

– Что именно, мой господин?

– Да раз… раз… раз… – Вышемир трижды пытался произнести слово «раздевайся», но его язык отказывался повиноваться. Рот раскрывался, губы шевелились, а кроме первого слога он не мог выдавить из себя ни одного звука. Посипеть разве что…

Это было так неожиданно, что хранитель даже и не испугался, а попросту решил изменить формулу приказа.

– Сни… сни… сни… – но и «сними» постигла та же участь.

– Об… об… – Команду «обнажись» язык Вышемира произносить отказывался категорически.

Значит, дело было не в словах, а в тех мыслях, что за ними стояли. Что-то не давало хранителю приказать девушке раздеться.

– Ну уж нет, во второй раз я не позволю рыбке выскользнуть из сети, – сердито проворчал он. – Я и сам не забыл, как обнажить девчонку.