У меня, наверное, такие же. Хотя мои губы грубее, чем ее.

Стихи сами всплыли в памяти. Как раз подходили для этого мгновения. Тем более, я их уже Александре читал:

Она проснулась после ночи страстной,

С каким то нереальным ощущеньем.

Она была совсем… безвластна,

С воздушным… невесомым опьянением.

Слегка распухли губы от лобзаний,

Приятно ныла грудь от рук любимых.

Так сладко улыбалась утром ранним,

И кофе был вкуснее… без причины.

Прозрачнее рассвет был, чем обычно,

Смотрели на нее глаза, ясней, чем прежде.

Пытливо… страстно… даже неприлично,

И не хотелось прятаться… в одежде.

Счастливо улыбалась.

— Это ты всем своим женщинам по утрам говорил?

— Нет, только тебе!

— Врешь!

— Честное, благородное слово. Ну вот Александра, я тебе стихи утром читаю, а ты начинаешь выяснять, сколько у меня женщин было и всем ли я читал стихи! Это даже как-то обидно.

Протянула руки ко мне. Подошел, присел на край кровати. Склонился. Обняла. Долгий поцелуй.

— Прости меня любимый. И спасибо тебе!

— Ну, вот и хорошо! Одевайся соня, умывайся. Нам уже завтрак приготовили. Скоро выдвигаться будем.

— Как не хочется. Я бы год из постели не вылезала.

— А мылась и в туалет ходила, тоже в постели? Ты меня не разочаровывай Сашенька. Я этого не люблю. Ты еще молода, что бы памперсы по старости таскать.

— А что такое памперсы.

— Трусы такие, в которые можно под себя ходить. Что-нибудь еще хочешь знать?

— Как это, под себя, в трусы?

— Забей. Проехали. Горе луковое. Вставай моя красавица. Нас ждут великие дела!

Александра

Я в страхе наблюдала, как Лис скрылся за поворотом, где ещё совсем недавно по одному выскакивали волколаки, с которыми муж с лёгкостью расправлялся, что было очень странным, учитывая живучесть и неуязвимость этих монстров.

Вернувшись обратно, Лис недовольно гаркнул на улыбающихся Эмиля с Билли, радовавшихся лёгкой победе:

— Чего зубы сушим? Подхватились и вперед. На подходе основная банда. С арбалетами. Утыкают нас как ежиков иголками.

Я побледнела от последней реплики, понимая насколько всё серьёзно. Никогда раньше мне не приходилось бояться за жизнь другого. Именно это прочитал Лис на моём лице и решил успокоить.

— Все нормально! Отделались легким испугом. — Посмотрел на проводника. — До заставы далеко?

— Нет. Если быстро пойдем, через час там будем.

Дальше, под строгим командованием Лиса, мы рванули в сторону заставы, надеясь избежать нападения арбалетчиков. Понятное дело, Лис был очень хорошим воином, но даже его для целого отряда стрелков было маловато. Я не знала, сколько снарядов хранится в его оружии, поэтому мой страх был оправдан.

Когда Лис остановился, резко разворачиваясь назад, я продолжала бежать, понимая насколько опасна остановка. Сердце сжималось от страха за мужа. Я пыталась догнать нашего сопровождающего, который чуть ли не первый бежал в сторону заставы, стараясь как можно быстрее оказаться под её защитой.

Грохнул выстрел, звук которого отозвался в моей душе сладкой трелью кифары. Выстрел означал только одно для меня сейчас — Лис жив, а его противник — нет!

Проводник достал рог, затрубил. Один раз, второй. Ему ответили таким же сигналом. За спиной прогрохотал ещё один выстрел… и ещё один… я начала нервничать ещё сильнее. Словно пелена перед глазами стояла.

Впереди увидела пограничную стражу, которая спешила к нам на помощь, услышав призыв нашего сопровождающего. Можно было бы и с облегчением вздохнуть, но меня сковал ужас — за спиной затихли звуки оружия мужа. Это словно выбило у меня дух из груди, заставив повернуться обратно.

Не обращая внимания на предостерегающие крики, побежала обратно, на встречу к Александру, который появился из-за поворота, ловя меня на бегу.

— Ты чего сорвалась? — недовольно заворчал Лис, а я дала волю слезам, душившим меня от осознания страшных возможностей этого нападения. Я даже не заметила, как мы оказались в укреплённой заставе.

Командир пограничников выделил нам покои, поставил еду и питьё, предлагая искупаться в купели.

Я не могла отойти и на шаг от Лиса, боясь, что он опять исчезнет, как за тем страшным поворотом, где я не могла убедиться лично в его невредимости.

Алисия встала идти в купальню, предлагая мне свои услуги, я отказалась, даже не отрывая взгляда от любимого. Когда наши сопровождающие следующими поднялись, чтобы освежиться, я прикоснулась к руке мужа, тихо шепнув ему на ухо:

— Не ходи. Мы вдвоем с тобой пойдем.

— А я удивляюсь, чего ты с Алисой не пошла?

— Алисия без меня справилась.

— Уверена, что нам нужно так? Здесь много народа. Что о нас подумают?

— Мне наплевать, кто и что будет думать.

— Саш, с каких это пор, тебе плевать на мнение общественности?

— С тех самых. Когда переспала с наемником на сеновале.

— М…да. Я плохо на тебя влияю.

— Ты даже не представляешь, насколько плохо.

Стоило мужчинам выйти из купальной зоны, как я поднялась с места, не выпуская руку мужа.

— Пошли!

Я захотела раздеть Лиса сама, что и сделала, разведя его руки в стороны.

«Надолго терпения у Лиса не хватит» — поняла я, когда заметила сверкающие глаза мужа.

Так и вышло — Лис быстро избавил меня от одежды. Какое-то время мы стояли обнявшись. Какое это непередаваемое чувство, прижиматься к его сильному и горячему телу. Потом он подхватил меня на руки и отнес к воде.

Конечно, купальня была далека от королевской, но мне было именно сейчас хорошо, осознавая, что любимый рядом, живой и здоровый… и хочет меня, о чём говорило его выпирающееся достоинство.

Забравшись в нему на колени, обхватила ногами, позволяя гладить себя по спине и ногам. Мне было так спокойно и уютно, что просто словами не передать. Я поняла, что именно сейчас нахожусь дома… что вовсе не королевский замок был моим пристанищем… что мой дом там, где находится Лис.

Поцеловав мужа в губы, забылась на мгновение, позволяя сердцу сладко сжаться от умелых ласк Лиса.

— Тебя могли убить сегодня — шепнула, посмотрев в глаза кронпринца.

— Нас всех могли убить сегодня, любимая. Просто чудом выскочили. И самое поганое в том, что я не знаю, что нам готовит день грядущий.

— Тогда тем более, не нужно ждать и на кого-то оглядываться. Ты и так мой муж. А все остальное не имеет значения.

Муж начал целовать ее лицо, щеки, нос, глаза, губы. Перешел на шею и я запрокинула голову, млея от ласки. Упираясь коленями в лавочку, приподнялась, опустив правую руку вниз.

— Я сама! — сказала полушепотом, плавно