Эта пещера оказалась трещиной в одной из скал ущелья, и расположилась она достаточно высоко. Но это не такая большая проблема, здесь лежало много сапфировых валунов, по которым можно спуститься. Адам, всё ещё боясь издать хоть один звук, начал осторожно слезать. Ветер плёл голубой свет прозрачной канвой, к верху накладывая всё больше слоёв, отчего небо нельзя было разглядеть. Единственное, что было видно — силуэты птиц, которые порой врывались в туман и садились на валуны, чистя перья и окуная клювы в крошечные озёрца. Эти озёрца образовывались в подобных трещинах на «полу» благодаря мелким синим водопадам, скатывающимся по стенам. Их несмелый шум и маленькие брызги, иногда одаривающие прохладой, слегка расслабили Алеана, и он спрыгнул на землю. Стук, словно стайка воробьёв, эхом разлетелся по всему ущелью. Парень огляделся. Пожалуй, для начала стоит отойти от логова дракона, а уже потом раздумывать, что делать.

В левой стороне туман становился слегка гуще и темнее. А, нет, показалось, вот он снова светло-голубой. И опять синий. Та дымка по какой-то причине возгоралась и тускла, и вспыхивала, и ещё раз блекла. Адам, кивнув сам себе, направился прямо в туман. Любопытство порой даже страхом не перебьёшь.

Вторгнувшись в объятия дыма, парень тут же начал разыскивать источник игры света. К этому свечению прибавился кристальный звенящий звук. Стены пещеры были усеяны сапфирами, которые и вспыхивали синевой. Скорее всего, в камнях были микроорганизмы, которые и заставляли их изливать свечение. Но выглядело это… так завораживающе, что Адам какое-то время просто стоял и наблюдал, не замечая ничего другого. Ни ветра, ни журчания водопадов, ни каменных плит с высеченными именами.

И лишь когда глаза сами прочитали одно из имён, Адам очнулся.

Это ущелье было заполнено… гробами? Непривычно так называть конструкции, состоящие из одного огромного камня, в виде какого-то ложа, и из второго камня, накрывающего это ложе, на котором так же высечены разные надписи, в основном, имена. Стены были разукрашены узорами в виде глаз с мечами вместо зрачка и фразами.

«Да прибудет с вами свет и покой, отважные вещие воины, и да благословит вашу новую жизнь в ином мире наш Серебряный принц, великий Анго».

Это кладбище? Вот уж чего Адам не ожидал от Долины Синих гор. Парень сложил руки в жест-бабочку, произнеся в голове: «Простите, что потревожил ваш покой». Прошёлся вперёд, разглядывая гробы, что были расставлены совершенно хаотично. Фотографии попадались редко, а если попадались, то были вставлены в красивые рамки с узорами в виде грифа. Все умершие… такие молодые. Абсолютно все. По внешности, многим тут и двадцати лет не превышало, а ещё больше было ровесников самого Адама. Ему стало не по себе. И так тоскливо. Эти ребята смотрят счастливыми глазами прямо на него. Как так получилось, что не видевшие жизни маленькие люди так и канули в вечность? Они наблюдают с небес, как живой мальчик ходит меж их неподъёмных ложей, в которых они заточены навсегда. Что они думают? Может, они злятся, что Адам может ходить, может дышать, может радоваться тем немногим счастливым моментам, которые предоставляет жизнь? Или всё же они тоже радуются?

Вспыхивающие сапфиры вели в пещеру, вход был обустроен в форме арки, украшенной серебряной статуэткой расправившего крылья грифа и надписью:

«Истинные герои, что сражались за честь вещего народа».

По-видимому, здесь захоронены самые известные личности. Адам, вновь мысленно извинившись перед упокоенными, вошёл внутрь.

В пещере гробы были высечены из сапфира и выглядели намного аккуратнее. Адам уловил глазами несколько имён.

«Ви Конн. Освободитель от гнёта Стервятников».

Совсем рядом стоял гроб чуть меньше.

«Мэдлин Конн. Революционерка, что свергла тиранию с трона Адифории».

Пещера маленьким туннелем перерастала в небольшую комнату. Там стояло два гроба.

«Киран Бернер. Вернувший надежду всему вещему народу и взрастивший будущее спасение Грифов».

На сапфировом гробу стояла рамка с фотографией светловолосого молодого парня, его улыбка была такой живой, что Адаму показалось — этот человек вот-вот заговорит.

Неподалёку на помосте стоял гроб, щедро украшенный голубыми цветами и ветвями с лазурными лепестками. Стоял большой портрет светловолосой девушки в серебряных доспехах, решительно смотрящей вдаль настороженными изумрудными глазами. Надпись гласила:

«Родительница вещего народа, верная защитница хранителей и людей, Николь Бернер. Благодаря её долгу мир будет жить вечно».

Где-то Адам уже встречал это имя…

Он вернулся в основное помещение. Здесь был ещё один проход, подписанный:

«Освободители, затерявшиеся в жестокости мира и собственных желаниях».

Адам двинулся туда. Это помещение оказалось огромным, и гробов тут стояло, наверное, больше, чем снаружи. Множество из них были сделаны из камня, но к концу комнаты, на помостах находились два сапфировых. Один из них был чуть выше над землёй. Фотографии не стояло, только текст.

«Гэлли Конн. Засыпай в объятиях покоя, безумец, мученик и спаситель. И пусть деяния твои были грешны, мы не забудем тебя, рыцарь, что разорвал оковы».

А второй гроб был намного меньше. На крышке стоял портрет маленького мальчика посреди макового поля. Такое ощущение, что он испачкался в карамели, поскольку волосы, глаза и пятна на щеках, шее и руках имели тёмно-бежевый цвет.

«Хьюго Эри. Маленькое израненное солнышко, что, терпя боль, освещало путь улыбкой».

В невинной улыбке Адам узнавал себя, когда играл с Синди, или когда, после издевательств, заверял сестру, что всё хорошо. Этот кроха — самый маленький представитель здесь. Видя, как горят его глаза, Алеан ощутил, что его захлестнуло всепоглощающее чувство несправедливости.

Он такой маленький! Намного младше Адама. Примерно возраста Синди. Как Древний Свет посмел лишать жизни непорочных беззащитных созданий? Как много погибло детей, просто радующихся чему-то незначительному, даже цветку мака? Почему же Древний Свет так поступает?

Жгучее желание хоть как-нибудь утешить этого мальчика, как-нибудь донести ему своё сострадание, как-нибудь сказать, что он ни в чём не провинился, а подлая смерть забрала его, взыграло в Адаме огненной бурей. И этому крохе, и другим чистым созданиям он хотел донести упокоение. Есть одна магия, прорывающаяся сквозь века и иные миры, магия, что никогда не угаснет. И Адам с этой магией знаком.

Парень сел рядом с гробом прямо перед фотографией и достал гитару. Даже смерть не сможет победить эту магию.

Сон откроет музыкальную шкатулку,

Пронесёт звук колокольчиков над полем.

Он протянет дружелюбно тебе руку,

Скроет горечь твою радостным бемолем.

Те, кто ветер больше не вдохнут свободы,

Те, кто звёзд свеченье не увидят снова,

Те, кто не встречают солнца уж восходы,

Не услышат никогда родных, их зова —