Как бы то ни было, в ту ночь она случайно занесла гамма-ассемблеры в детскую Аманды. Гамма-ассемблеры изначально рассчитаны на то, чтобы вырезать фрагменты из силикона, но, встретившись с такой податливой субстанцией, как кожа, они только щипали ее. Это довольно болезненно и вызывает микротравмы, подобных которым врачи еще никогда не видели. Никто даже не подозревал, что такое вообще возможно. Неудивительно, что у Аманды началась лихорадка. Но инфекции у нее не было. Лихорадку вызвали наночастицы, которые покрывали кожу девочки и больно жалили ее. Мощное магнитное поле в аппарате для магниторезонансного исследования мгновенно вылечило Аманду. При первом же импульсе все ассемблеры унесло с кожи ребенка. (Очевидно, то же самое произошло и с тем экологом в пустыне. Он каким-то образом наткнулся на группу ассемблеров. Эколог поставил палатку всего в миле от производственного комплекса «Ксимоса»).

Джулия знала, что происходит с Амандой, но она никому ничего не сказала. Вместо этого она вызвала из «Ксимоса» команду зачистки, которая побывала у нас в доме посреди ночи, пока я сидел с Амандой в больнице. Их видел только Эрик — и теперь я тоже знаю, что именно он видел. Потому что та же самая команда приезжала сюда несколько часов назад, чтобы вычистить мой дом. Это были те же люди, которых я видел в белом фургоне на месте аварии.

Они носили полностью закрытые серебристые комбинезоны из антимагнитного материала и походили в них на привидения. Из-за серебристых дыхательных масок казалось, что у них нет лиц. Сначала команда осмотрела участок вокруг дома, потом они пропылесосили и вычистили все в доме. Я сказал Эрику, что ему все это приснилось, но он на самом деле их видел. Они оставили под кроватью Аманды один из своих детекторов — специально, чтобы определить, не осталось ли в доме гамма-ассемблеров после зачистки. Это был не сетевой фильтр, прибор просто был сконструирован так, что выглядел как сетевой фильтр.

Когда я наконец узнал все это, я страшно разозлился на Джулию за то, что она мне ничего не говорила. За то, что заставляла меня волноваться. Но, конечно, она была уже больна. И все равно теперь бессмысленно на нее злиться.

Плеер Эрика вывели из строя тоже гамма-ассемблеры — точно так же, как повредили они машины в пустыне и аппарат для магниторезонансного исследования. По какой-то неясной причине гамма-ассемблеры разрушали только чипы памяти, а главный процессор не трогали. Мне пока так и не удалось понять почему.

В ночь, когда случилась авария, у Джулии в машине был рой. Она привезла его с собой из пустыни. Не знаю — случайно или намеренно. Рой способен сжаться буквально в ничто — поэтому Эрик и не увидел ничего, когда осматривал машину. И я не был совершенно уверен, что именно видел в машине у Джулии, когда она уезжала. Впрочем, это как раз понятно. Наверное, рой отразил солнечные лучи необычным образом. Мне запомнилось, что рой выглядел как Рики. Но это вряд ли — в то время рои еще не настолько эволюционировали, чтобы принимать человеческий облик. А может, я увидел просто какую-то неясную фигуру и в приступе ревности вообразил, что это человек. Мне самому не казалось, что я что-то выдумываю, но такое тоже не исключено. Эллен думает, что я мог домыслить недостающие детали.

Когда машина Джулии попала в аварию, она снова вызвала бригаду для зачистки. Поэтому я и видел их на дороге той ночью. Они ждали, когда можно будет спуститься вниз, в овраг, и зачистить местность. Я не знаю, что стало причиной самой аварии, имеет ли рой какое-то отношение к аварии, или это был просто несчастный случай. И уже не у кого спросить, что тогда произошло на самом деле.

Производственный комплекс в пустыне полностью уничтожен. В лаборатории скопилось столько метана, что при взрыве получился огненный шар с температурой выше двух тысяч градусов по Фаренгейту. Такой температуры более чем достаточно, чтобы уничтожить любое вещество биологического происхождения. Но я по-прежнему беспокоюсь. В развалинах не нашли ни одного трупа. Не осталось даже скелетов.

Мае отвезла бактериофаги в свою старую лабораторию в Пало-Альто. Я надеюсь, Мае смогла доходчиво разъяснить коллегам, насколько это отчаянная ситуация. Она была очень спокойна в отношении их реакции. Я думал, что они поселят фаги в какое-нибудь водохранилище, но Мае сказала, что хлорирование воды убьет фаги. Наверное, будет разработана специальная программа вакцинации. Насколько мы сейчас знаем, фаги убивают рои.

Время от времени у меня начинает звенеть в ушах. Это плохой признак. А иногда я ощущаю вибрацию в груди и в животе. Не знаю, может быть, у меня просто паранойя. А может, со мной действительно что-то происходит. Я стараюсь держаться молодцом перед детьми. Но, конечно, детей обмануть невозможно. Они знают, что я испуган.

Последняя загадка, которую осталось объяснить, — почему рои постоянно возвращались к лаборатории. Для меня это никогда не имело никакого смысла. И меня это беспокоило, потому что цель была выбрана совершенно нерационально. Такая цель не соответствовала формулировкам программы «Хи-Доб». Ну зачем хищнику постоянно возвращаться к какому-то определенному месту?

Конечно, в ретроспективе возможно только одно нормальное объяснение. Рои специально запрограммировали так, чтобы они возвращались. Программисты сами, намеренно, определили эту цель.

Но зачем кому-то понадобилось программировать такую цель?

Я узнал это несколько часов назад.

Рики показывал мне совсем не тот код, который они на самом деле использовали в наночастицах. Рики не мог показать мне настоящий код, потому что я бы сразу догадался, что они там натворили. Рики так и не сказал мне правду. Никто не сказал мне правду.

Больше всего меня беспокоило письмо, которое я сегодня днем нашел в электронной переписке, сохранившейся на диске у Джулии. Письмо было от Джулии Рики Морсу, копия отослана Ларри Хэндлеру, главе компании «Ксимос». В письме Джулия описывала процедуры, направленные на обучение роя-камеры работе при сильном ветре. Джулия планировала специально выпустить рой в окружающую среду.

Именно это они и сделали.

Они подали дело так, как будто утечка роя произошла случайно — из-за отсутствия воздушного фильтра на одном из вентиляторов. Ради этого Рики и устроил мне длительную экскурсию по всей фабрике, с песнями и плясками про негодников-подрядчиков и вентиляционную систему. Но все, что рассказывал мне Рики, было неправдой.

Они выпустили рой специально.

Так было задумано с самого начала.

Когда им не удалось заставить рой-камеру работать при сильном ветре, они попытались отыскать какое-нибудь инженерное решение. Из этого ничего не получилось. Частицы были слишком маленькие и легкие, а возможно, и недостаточно умные. В них с самого начала имелись дефекты конструкции, и «Ксимос» не мог их исправить. Весь многомиллионный оборонный проект улетал коту под хвост — потому что «Ксимос» не мог решить проблемы с роем.

И тогда в «Ксимосе» додумались заставить рой решать эти проблемы самостоятельно.

Они поменяли конфигурацию наночастиц, снабдили их микрочипом памяти и солнечным электроэлементом. Они переписали базовую программу для частиц, добавив туда генетический алгоритм. И выпустили рой, чтобы он размножался и эволюционировал. Они собирались проверить, сможет ли рой самостоятельно выжить в окружающей среде.