И тогда Марлена с удивлением осознала, что любит Заську гораздо больше, чем себя.

Да она сдохнуть была готова ради того, чтоб вырвать малявку из деревни и обеспечить ей нормальную жизнь! Ради того, чтоб у неё была возможность и дальше оставаться хорошей девочкой.

Но сначала надо было самой вырваться из этого круга. Любой ценой.

Марлена заводила знакомых, узнавала информацию и копила деньги. У постояльцев не воровала даже по мелочи, но наводки Палеку подкидывала исправно, а тот так же исправно отстёгивал процент с выручки. Иногда копалась в чужих вещах, вскрывала письма, подсовывала следящие арфактумы — за это неплохо платили.

Спонтанная афера с камнем Ракуна должна была стать последней. По крайней мере, последней на пути к Истоку. Кто ж знал, что всё пойдёт наперекосяк, Палек превратится во врага, а заезжий магос — в союзника? И уж точно никто не мог предположить, что в итоге Марлена останется совершенно ни с чем.

Вернее, с глубокой ненавистью к покойному Герберту Тивасару и его жёнушке, с раздолбанным старым лисапедом и с четырьмя отморозками.

С отморозками они вскоре распрощались, в родное Заречье Марлена вернулась бы только под страхом смерти (причём Заськиной смерти), так что пришлось как-то выкручиваться.

С Вальтером они познакомились через полгода, зимой. В закрытом викенском клубе, куда Марлена пришла в сопровождении юного, но вполне галантного кавалера. А ушла с менее юным, менее галантным, но зато более обеспеченным.

У Вальтера были деньги, связи, лукавые морщинки в уголках глаз, невеста и первые зачатки алкоголизма.

У Вальтера не было комплексов, магического камня и совести. Но главное — у него не было ни усов, ни бороды!

Из всего этого списка смущала разве что невеста: какая-то девица по имени Берта. Впрочем, она должна была приехать только через пару месяцев, а пока что торчала в Истоке, заканчивая свои дела, и в её отсутствие Марлена чувствовала себя полноценной хозяйкой дома. Конечно она понимала, что счастье долго не продлится, рано или поздно её вышвырнут на улицу (хорошо, если с извинениями), но пока что — крыша над головой, красивая одежда, вкусная еда и возможность спать до обеда. Чем плохо?

Красивая жизнь закончилась дождливым весенним вечером, когда в двери, плавно покачивая бёдрами, вошла женщина. Следом внесли её саквояж, четыре чемодана и две шляпных коробки.

— Почему ты меня не встретил? — с порога набросилась на Вальтера гостья.

То есть не то, чтоб совсем с порога. Она успела зайти, скинуть плащ Марине, высказать ей всё, что думает о погоде, викенских дорогах и жизни в целом, наорать на носильщика, задевшего чемоданом дверной косяк…

В общем, Вальтеру как раз хватило времени одеться и спуститься в холл.

Марлена выскользнула за ним — любопытно же, что за шум. Но разборки уже закончились, осталось только кокетливое воркование:

— Прости, дорогая, был занят. Ты же сама написала, что приедешь налегке и достаточно прислать извозчика.

— Я налегке! Взяла только самое необходимое, на первое время, остальное куплю прямо здесь. Но это же не значит, что тебе можно отсиживаться дома! И кем же ты был занят, позволь спросить?

От взгляда Берты не укрылся след помады на лице Вальтера.

И уж точно она заметила растрёпанную девушку, замершую на верхней ступеньке лестницы.

Любая женщина сложила бы факты — и немедленно устроила истерику. Или, хлопнув дверью, выскочила на улицу. Или хоть в лице изменилась!

Гостья не сделала ничего из этого, но Марлена явственно почувствовала, как внутри всё обрывается от страха. И совсем не от страха быть застуканной с чужим женихом.

Голос! Она точно знала этот голос! Только вот в её воспоминаниях он принадлежал совсем другому человеку.

Хотя…

Марлена присмотрелась. Да, лицо другое. А ещё светлые кудряшки вместо гладких чёрных прядей, неброский макияж… Но фигура, осанка, походка — точно те самые.

Случайно на улице можно проглядеть, конечно. Но стоя практически лицом к лицу не узнать невозможно!

Только вот узнавание — процесс двухсторонний. И если Марлена узнала эту женщину, то глупо надеяться, что её не узнают в ответ.

— Надо же, как интересно, — промурлыкала гостья. — Иди-ка сюда, милочка.

— Это Марлена Флувис, — представил Вальтер, пока девушка на совершенно ватных ногах спускалась по лестнице. — Ну, та самая. Я тебе писал.

— Да, я помню. Хорошенькая.

— Марлена, это моя невеста, госпожа Берта Веллас.

— Приятно познакомиться, — кое-как выдавила улыбку Марлена.

Все инстинкты требовали бежать. Бежать немедленно, прямо сейчас. Рвануть к двери, и плевать, что босиком, что в тонком халатике, что на улице весенняя распутица и почти ночь. Бежать в темноту, закоулками — куда угодно. Выкарабкается, не впервой!

Марлена закусила губу… и осталась стоять. Надо же было убедиться, что не обозналась. И — главное! — узнать, с каких это пор любовниц представляют невестам, а те в ответ не закатывают скандал.

— Интересная девочка. Мы подружимся, — не спросила, а поставила в известность Берта. — И не трясись так. Неужели я такая страшная? Да, согласна, раньше было лучше, но когда твоё лицо на всех плакатах «Разыскивается», выбирать не приходится. Тебя в розыск ещё никогда не объявляли?

— Разве что с подписью «Ушла из дома и не вернулась». Да и то вряд ли.

— Отлично. Тогда меня всё устраивает.

— Что именно? Что вообще происходит?

— Не стой на полу голыми ногами, простынешь, — вместо ответа заявил Вальтер. Что означало примерно «Иди-ка ты переоденься, а глупые вопросы обсудим после».

Он-то несомненно знал, что происходит.

Берта совершенно-точно-не-Веллас плотоядно улыбнулась и пробежалась тонкими наманикюренными пальчиками по плечу жениха, призывая его к молчанию.

— Ты заметила, что у нас похожая фигура? — спросила она.

Марлена кивнула. И фигура, и рост. А сейчас ещё и цвет волос почти одинаковый.

— Простынет же! — недовольно протянул Вальтер. Он всегда предпочитал обсуждать важные вопросы в гостиной с бокалом чего-нибудь крепкого, а не в прихожей и на голодный желудок.

— Иногда мне нужно будет отлучиться по делам, но так, чтоб никто не заподозрил, — продолжила Берта. — Раньше такие проблемы решались с помощью слепка ауры, но сейчас, как ты понимаешь, этот метод недоступен, поэтому придётся работать по старинке. Так что ты станешь моим алиби. Это во-первых. Во-вторых, выходить в свет мне сейчас тоже нежелательно, слишком много старых знакомых. Но и отпускать туда моего милого жениха в одиночестве нельзя, кто-то должен следить, чтоб он не выпил слишком много и не растрепал все тайны. Придётся тебе взять это на себя. Ну и некоторые мелкие поручения. Ничего сложного, ты справишься.