Дело Ракитина и др. предполагается заслушать в выездной сессии военной коллегии Верх. суда СССР в г. Архангельске с применением закона от 1 декабря 1934 года.

Главных обвиняемых: Ракитина, Заостровского П.В., Левинова считаем необходимым приговорить к расстрелу, а остальных обвиняемых к лишению свободы на разные сроки. Просим Ваших указаний.

23 января 1935 г.

А. Вышинский.

В. Ульрих».

«Секретарю ЦК ВКП(б) И.В. Сталину.

При рассмотрении дела осуждена к расстрелу Белозир Л.И. за то, что она, будучи членом контрреволюционной подпольной террористической организации украинских националистов, завербовала в эту организацию Щербина и Терещенко, которые должны были во время Октябрьских празднеств 1934 года в Киеве совершить теракт над тт. Постышевым и Балицким.

Белозир на всех допросах упорно отказывалась дать какие бы то ни было показания, а также заявила, что она отказывается от помилования. В силу этого прошу указания о возможности приведения в исполнение приговора над осужденной Белозир Л.И.

Тт. А.Я. Вышинский и В.А. Балицкий считают возможным приговор исполнить.

3 февраля 1935 г.

В. Ульрих».

«Секретарю ЦК ВКП(б)

товарищу И.В. Сталину

9 марта с.г. Выездная сессия военной коллегии Верховного суда СССР под моим председательством рассмотрела в закрытом судебном заседании в г. Ленинграде дело о соучастниках Леонида Николаева: Мильды Драуле, Ольги Драуле и Романа Кулинера.

Мильда Драуле на мой вопрос: какую она преследовала цель, добиваясь получения пропуска на собрание партактива Ленинграда 1 декабря п.г., где должен был делать доклад т. Киров, ответила, что «она хотела помогать Леониду Николаеву». В чем? «Там было бы видно по обстоятельствам». Таким образом, нами установлено, что подсудимые хотели помочь Николаеву в совершении теракта.

Все трое приговорены к высшей мере наказания – расстрелу. В ночь на 10-е марта приговор приведен в исполнение.

Прошу указаний: давать ли сообщение в прессу.

11 марта 1935 г.

В. Ульрих».

Молниеносное правосудие: 9-го суд, в ночь на 10-е расстрел, 11-го утром доклад верховному Жрецу. Даже по одной-двум фразам доклада Ульриха видно, сколь поверхностным было рассмотрение дела в суде. Скоро это станет нормой, особенно через два года.

На последнем «деле» хочется немного остановиться. За год-полтора до трагедии стали настойчиво распространять грязный слушок о том, что Мильда Драуле, бывшая жена Николаева, находится в «особых отношениях» с Кировым. Люди, знавшие Кирова, однозначно отвергали саму возможность такой связи. Кому были нужны эти слухи? Не исключено, кто-то хотел натравить неврастеника Николаева на Кирова. Когда Я. Агранов и Л. Шейнин – работники НКВД – начали следствие, то Николаев заявил, что пошел на убийство по соображениям мести. Но вскоре «признал», что совершил злодеяние по заданию подпольной троцкистско-зиновьевской группы… Видимо, имя Драуле было использовано организаторами преступления, чтобы заставить Николаева быть «более решительным». Ну а затем и Мильда, и Ольга Драуле могли оказаться просто опасными, и их решили убрать. Что и сделали…

Сталин поддерживал напряжение. В середине 1935 года было опубликовано его интервью с Гербертом Уэллсом, которое тот взял у Сталина еще годом раньше. И, видимо, не случайно. Сталин вновь напомнил о главном в диктатуре пролетариата – насилии. На вопрос Уэллса: «Не является ли ваша пропаганда старомодной, ибо она является пропагандой насильственных действий?» – Сталин ответил так:

– Коммунисты вовсе не идеализируют метод насилия. Но они, коммунисты, не хотят оказаться застигнутыми врасплох, они не могут рассчитывать на то, что старый мир сам уйдет со сцены, они видят, что старый порядок защищается силой, и поэтому коммунисты говорят рабочему классу: готовьтесь ответить силой на силу… Кому нужен полководец, усыпляющий бдительность своей армии, полководец, не понимающий, что противник не сдается, что его надо добить?

Как Сталин любил слово «добить»… Во множестве речей он призывает «добивать» оппозицию, остатки эксплуататорских классов, кулаков, перерожденцев, двурушников, шпионов, террористов… И «добивал». Похоже, что «добивал» и потенциальных соперников. Пока действовали сдерживающие тормоза решений XIII съезда партии (пожелания делегаций, ознакомившихся с ленинским «Письмом»), пока у Сталина было свежо в памяти ленинское предостережение, отношение к «оппозиционерам» было как к идейным противникам. «Капитулянтов» (раскаявшихся) обычно быстро восстанавливали в партии, назначали на ответственные посты, публиковали их статьи. Например, Зиновьев и Каменев, восстановленные в партии в июне 1928 года, открыто выражали свою надежду, что «партии еще понадобится их опыт», имея в виду, по всей вероятности, руководящие посты. Бухарина, Рыкова и Томского не прекращали склонять в печати как «пособников кулачества» и тем не менее на XVI съезде партии избрали в состав ЦК. Эта терпимость, по-видимому, не просто похвальна; она является выражением ленинского понимания демократии в партии и государстве. Сталину, почти никогда не использовавшему слово «демократия» (единственное исключение – его доклад о новой Конституции СССР), бесконечные «вихляния» некоторых лиц, однако, изрядно надоели. Диктатура и демократия для него – несовместимы.

Сталин скоро сделает ставку на удержание общества в состоянии перманентной «гражданской войны». Народом, который всегда на «взводе», который бдительно всматривается в каждого, легче управлять и манипулировать. До конца жизни диктатор с помощью своего окружения будет делать все, чтобы поддерживать в обществе социальное, политическое напряжение.

Даже сталинская любовь к Кирову (факты убеждают, что она была) не остановила, по-видимому, его перед тем, чтобы устранить популярнейшего человека, потенциального противника. Подозрительность, жестокость, властность у Сталина всегда брали верх, когда нужно было сделать выбор между элементарно порядочным и тем, что мешало его власти. Убийство Кирова явилось хорошим предлогом для ужесточения всего внутриполитического курса в стране. Он не мог забыть, что четвертая часть делегатов XVII съезда голосовала против него. А сколько их во всей стране? Тогда еще мало кто мог предположить, что из 1225 делегатов с правом решающего голоса 1108 скоро будут арестованы и большая часть их погибнет в подвалах НКВД и лагерях. Из 139 членов и кандидатов в члены ЦК партии, избранных на этом съезде, 97 человек будут арестованы и расстреляны. А ведь подавляющее большинство этих людей были самыми активными участниками Октябрьской социалистической революции, восстановления страны после разрухи, исторического рывка от сохи к современному индустриальному государству. Это была сознательная ликвидация старой «ленинской гвардии». Они слишком много знали. Ему нужны были самоотверженные исполнители, функционеры более молодого поколения, не знавшие его раннего, прежнего.

Едва ли случайно, что в середине 1935 года Сталин поддержал предложение о ликвидации Общества старых большевиков и Общества бывших политкаторжан и ссыльнопоселенцев. Архивы этих обществ принимали комиссии, членами которых были Ежов, Шкирятов, Маленков. Многим из старых большевиков в страшные годы беззакония, в конце 30-х, будут предъявлены обвинения в их «преступлениях» четвертьвековой давности… Не использовались ли здесь изъятые архивы?