– Ничего себе!

– Что такое? – Я вцепилась в край простыни.

– Ты ревнуешь.

По моей шее поднялся жар.

– Прости, я не расслышала.

Он опять засмеялся, но быстро замолчал и наклонился вперед.

– Ты в самом деле ревнуешь. Вот почему ты пошла в проклятый лес.

– Что? Я пошла не поэтому.

– Чушь.

Я вытаращила глаза. Гнев смешался со смущением и, к несчастью, с виски.

– Знаешь что? Ладно. Да. Я ревновала. Ты был слишком занят, чтобы даже поговорить со мной дольше пяти секунд за последние пару дней, и оставлял меня одну. Чтобы я одна гуляла по замку. Одна обедала. Одна шла спать. Одна просыпалась. Я уже начала гадать, чем заслужила это вечное одиночество.

Он удивленно расширил глаза. Нельзя было так говорить. Это не притворство. Не уловка. Это правда, и я не могла остановиться.

– Я вижу людей, только когда твои гвардейцы пытаются незаметно следовать за мной или когда мне приносят еду.

У Эша отвисла челюсть. Понятия не имела, на что именно он так отреагировал, я не сознавала, что говорю. Слова вырывались из меня.

– Так что да. Я сижу на одном месте, одна, пока мой будущий муж занимается какими-то делами с Первозданной, которая, похоже, ужасно хорошо с ним знакома. Конечно, я ревную. Ты рад? Тебе забавно? В любом случае все это так несущественно, что даже не смешно.

Он уставился на меня.

– С чего ты решила, что заслужила одиночество?

Из всего, что я сказала, он зацепился за это?

– Не знаю. Тебе виднее. Я понятия не имею. Может, со мной что-то не так. Может, моя личность не внушает симпатии. – Я оттолкнулась от подушек. – В смысле, я создаю проблемы и болтлива…

– Стой. – Эш положил руку у моей ноги, мешая мне встать. Разве что мне пришлось бы его оттолкнуть. – Ты можешь посидеть?

– Я не хочу сидеть. Терпеть не могу бездействие. Мне нужно двигаться. Я привыкла везде ходить, что-то делать, а не сидеть сложа руки, – огрызнулась я. – Даже не хочу об этом говорить. Уверена, ты тоже не собираешься, потому что так занят…

– Я сейчас не занят.

– Мне все равно.

Его глаза вспыхнули.

– Тогда тебе, наверное, не все равно будет узнать, что ни одна минута в присутствии Весес не доставила мне удовольствия.

– Правда? – Я сухо усмехнулась, отчего у меня заныла спина. – Она красивая.

– Ну и что? Имеет ли это значение, если она ядовита, как гремучая змея? Я не только ей не доверяю, она мне не нравится. Она… – На его челюсти дернулась мышца. – Змея худшего сорта.

– Тогда что она здесь делала?

«Почему ты позволил ей прикасаться к тебе?» Хвала богам, мне удалось удержаться от этого вопроса.

– Ты уже знаешь. Она услышала, что я взял супругу, и ей стало любопытно.

– А какое ей вообще дело?

– А тебе?

Я замолчала.

Итер за его зрачками вспыхнул ярче. Мгновение Эш ничего не говорил.

– Я не хотел, чтобы ты чувствовала себя здесь… одиноко. Я не знал, нужно ли тебе личное пространство, и говорил другим, чтобы дали тебе время. Это я виноват. – Он наклонился ближе, и я ощутила его дразнящий аромат. – Но я избегал тебя.

У меня екнуло сердце.

– Не обязательно было подтверждать то, что я сказала.

– Не потому, что от тебя неприятности или ты болтливая. На самом деле я нахожу эти черты… странно привлекательными.

– Кто в здравом уме может найти их привлекательными?

– Это еще один хороший вопрос, – сказал Эш, и я нахмурилась. – Но я избегал тебя, потому что, когда нахожусь рядом с тобой дольше нескольких минут, мой интерес быстро затмевает здравый смысл. А я не могу позволить себе отвлекаться и запутываться.

В моей груди затрепетало.

– Чушь.

– Ты правда так думаешь?

– Не знаю, что думаю, но слова ничего не значат. – Я поймала его взгляд. Мой долг или что-то другое, в равной степени ужасное, побудило меня продолжить: – Как я уже сказала, твой интерес – всего лишь разговоры, Никтос. То, что я…

Не успела я сделать следующий вдох, как рука Эша оказалась на моей щеке, а его губы – на моих. Не было ничего нежного, ласкового или успокаивающего в том, как его пальцы прижались к моему лицу. Его поцелуй обжигал, и я ответила без промедления, без размышлений. Схватила его за ворот туники и поцеловала так же неистово.

Вздрогнув, он приподнялся, перенеся вес на другую руку, и навис надо мной. Наши тела не соприкасались, но он держал меня прижатой к горе подушек, и меня подхватил вихрь ощущений. Его язык прокатился по моему, я повторила за ним, и у него вырвался первобытный рокот.

Эш поднял голову, тяжело дыша.

– Знаешь, что самое трудное, льесса? Я не понимаю, почему борюсь с этой потребностью. Ведь ты приняла бы меня?

– Да, – прошептала я без малейшего стыда или вины.

Это было бы правдой, даже не будь сделки и моего долга. И мне следовало ужаснуться.

– Ты была бы моей. – Его губы скользнули по моим. Я затрепетала, когда кончики его клыков прошлись по моей шее и по плечам. – Я был бы твоим.

Его пальцы добрались до выреза халата и округлостей моей груди.

– Да.

– Тогда почему мы не можем? – Он обхватил рукой мою грудь, а его большой палец поглаживал затвердевший сосок. – Это не должно все усложнить. Возможно, даже поможет нашему соглашению.

Его рука скользнула ниже, от моей ноющей груди к животу.

– Может, мне не придется беспокоиться, что ты пойдешь в Красный лес.

– Я не собиралась туда ходить, – сказала я с колотящимся сердцем.

– Нет. Просто нечаянно зашла. – Он куснул мои губы, а его рука скользнула между половинками халата. От ощущения холодной руки на животе я ахнула. – Раздвинь ноги, льесса.

Я подчинилась.

– Неужели это единственный раз, когда ты без возражений сделала то, о чем я прошу?

– Наверное.

Смех Эша защекотал мои губы. Холодные пальцы скользнули между моих бедер, и у меня вырвался вздох.

– Проклятье, – прохрипел он, задев губами мои губы. – Ты такая изумительно влажная.

Медленными, дразнящими движениями он погладил влагу и просунул палец в меня. Я застонала и потянула его рубашку.

– И ты издаешь изумительные звуки. Они как песня.

Его палец начал двигаться, и все мое тело затрепетало. Я подняла бедра, но его рука замерла.

– Нет. – Он подождал, пока я открою глаза. – Не шевелись, льесса. – Он просунул палец так глубоко, насколько смог. – Может, ты чувствуешь себя хорошо, но твоему телу сегодня здорово досталось.