Он никогда не абстрагировался, не отделялся от страшного, — рассказывает Ольга Бруковская. — В нашей жизни была такая история. Я сидела, читала ЖЖ, и наткнулась на пост, где девушка писала, что буквально сейчас она начнёт самоубиваться, какая-то у неё личная трагедия, связанная с молодым человеком. И Антон мне по аське пишет — может, выпьем? А я ему: «Нет, тут такая ситуация, я собираюсь поехать», — и присылаю ему ссылку на пост. Он: «Сейчас я за тобой заеду». А время примерно 2 ночи. И мы с ним заехали в «Азбуку вкуса», он накупил каких-то таблеток успокаивающих, и алкоголь, и еду, приехали к этой девушке, до утра с ней там сидели…

Ему была свойственна такая манера. Если можно в чём-то помочь — он поможет. Я не могу вспомнить, чтобы он кого-то бросил в критической ситуации; он всегда включался.

Я знаю мало людей, которые ночью встанут и поедут к незнакомому человеку. Но это абсолютно его история.

Положив себе за правило не цитировать подзамок, я должен пересказать пост от 25 января 2002 года вкратце своими словами. Смысл его в том, что летом 2001-го приехавшая из Крыма высокая блондинка стала уверять Антона, что работа проституткой на Брестской — это временное, а вообще она собирается, накопив денег, пойти учиться и найти нормальную работу. Антон мгновенно решил перенести её мечту из неопределённого «когда-нибудь» в конкретное завтра: не вопрос, сказал он ей, вот прямо наутро приходи в «Ленту», сисадмин покажет, как работать на компьютере, учителя английского тоже найдём — и даже стипендию имени Эдварда Льюиса до декабря Антон оказался готов выплачивать лично… Она действительно пришла, и воплотила план в жизнь. Однако к декабрю поняла, что офисная работа — решительно не для неё, и известила его, что уезжает в Керчь, чтобы открыть там своё дело. Конечно, если только он… Нет, милая, об этом мы не договаривались: сопоставление с героями фильма «Красотка» имеет пределы.

Светлана Иванникова, будущий руководитель «LiveJournal Russia», вспоминает о начале <SUP>:

У нас там был фитнес-клуб, у кого-то не было денег, и Антон Борисович спросил: «А ты чего не ходишь в клуб со всеми? — А у меня нет денег, я экономлю. — А давай я за тебя заплачу?» Это прозвучало настолько от души… Он никого не хотел этим оскорбить.

И, на мой взгляд, многие этим пользовались. Он частенько за всех платил, он мог дать денег взаймы и не спросить обратно. Он мог давать большие суммы. Помогал любым, неимущим, бомжу мог помочь, подвезти его.

Просят — сделай, как писал он сам.

* * *

Но эти мгновенные инстинктивные импульсы — помочь, спасти, сделать мир лучше — оставались разовыми и несистемными. До той поры, пока зимой 2004–2005 годов не произошли два события: участие Антона в работе «Комитета 2008» и встреча с Саррой Нежельской.

«Комитет 2008: Свободный выбор» — неформальный консультационный клуб патентованных российских оппозиционеров под председательством Гарри Каспарова — был создан в начале 2004 года, после сокрушительного поражения на думских выборах в декабре 2003 года СПС и «Яблока», и объявил своей конечной целью выдвижение единого кандидата на президентских выборах 2008 года. Естественно, Носик не мог остаться от него в стороне — не только по убеждениям, но и по присутствию в нём коллег и близких друзей. Но при этом в число «комитетчиков» сам он не вошёл[509], предпочтя привычную роль эксперта. И в декабре 2004 года с очередного заседания вернулся крайне удручённым:

Сегодняшнее заседание Комитета было по ту сторону добра и зла.

Я ушёл на четвёртом часу обсуждения любимой темы: кто год назад жиже обосрался (СПС или Яблоко), и кто в этой связи кому должен первым в ножки кланяться в качестве предварительного условия для рассмотрения самой возможности сотрудничества бывших заклятых врагов на пути к проигрышу дальнейших думских и президентских выборов. И, хотя некоторым из участников обсуждения и самим уже смешно становится после стольких заседаний на вечную тему, сменить её за три часа не удалось никому.[510]

И в комментариях к этой записи, в диалоге с Сергеем Кузнецовым, прямо отвечает на прямой же вопрос «что делать?»:

Больным помогать, бедным, act locally и т. п. <…>

А для того, чтобы собрать парню на протез, или девочке на кардиопластику, совершенно не важна политическая ситуация в стране.

Если она даже и важна — как в случае с легализацией ввоза в Россию дженериков[511], — то всё равно любое наше действие в этом направлении уместно оценивать по его КПД, а не по красоте жеста.[512]

Непосредственным воплощением этого намерения act locally и стало учреждение фонда «Помоги. Орг», зарегистрированного, после полугода «партизанской» (по выражению Антона) работы, в московской налоговой инспекции 7 октября 2005 года.[513]

Возникает вопрос: зачем? Весь предыдущий профессиональный, филантропический и личный опыт Антона настоятельно рекомендовал вести дела настолько далеко от государева ока, то есть разнообразных регулирующих и взимающих органов, насколько это вообще возможно. Откуда вдруг такое законопослушание? Что мешало ему, многотысячнику ЖЖ и гуру Рунета с непререкаемым личным авторитетом, вести «партизанский сбор» и дальше? Антон сам ответил на этот вопрос (очевидно, не раз задававшийся) в июне 2015 года:

Мой друг Паркер, столкнувшись с проблемой [жёсткого регулирования поступающих и распределяемых средств], просто не стал заморачиваться с госрегистрацией. Его «Общество китайского лётчика» учредилось в 2005 году как полностью неформальное сообщество неравнодушных людей[514], объединяющих усилия для помощи в трудных ситуациях, без оглядки на всю ту бюрократию и плутократию, в борьбе с которой тратят лучшие годы подвижники из официально зарегистрированных российских НКО. Но при этом нужно понимать, что такое сообщество очень сильно рискует: при любом политическом заказе в деятельности физлиц, собирающих деньги на свой личный счёт, можно найти 100 500 признаков уголовщины по самым разным статьям, от мошенничества до уклонения от уплаты налогов. Паркер резонно рассудил, что ему такое не грозит, но любому человеку на карандаше у наших бдительных спецслужб подобная партизанщина может выйти боком. По «делу Кировлеса» и «делу Ив Роше» мы видели, как любой частный платёж может быть переквалифицирован в хищение или мошенничество, если на это существует политический заказ.[515]

Носик столь же резонно рассудил, что его ситуация ближе к ситуации Навального, нежели к ситуации лояльного властям пропагандиста[516] Кононенко.

И учредил «Помоги.