– Помнишь, я рассказывал тебе о том, как побежал с поля боя и мне подстрелили ногу? Так вот это произошло, когда наши войска заняли город Питкяранта. Должен сказать, что добрались до него мы с большим трудом, так как на протяжении всего пути финны устраивали нам настоящий ад. Но хуже всего пришлось тогда когда, мы отправились дальше. Стоило нам только выйти из города, как финские солдаты устроили нам засаду.

Они напали внезапно, мы не успели даже толком подготовиться. Небо тут же покрылось черным дымом от многочисленных пожаров, все округа громыхала от выстрелов и снарядов, а я лишь лежал в окопе и смотрел, как все мои товарищи ложились под градом пуль словно игрушечные, как их разрывало от гранат и артиллеристских снарядов. Это место было хуже преисподней, оно до сих пор снится мне по ночам.

– А где же был Руслан?

– Он был впереди меня, вместе с теми немногими, кто продолжал сопротивляться. Но проклятые финны были куда опытнее, и их было куда больше, они смели всю первую линию обороны меньше чем за час.

– А что же он?.

И тут на лице Руслана пошли слезы.

– Я не хотел, правда! Он кричал, просил меня о помощи, и я, правда, хотел ему помочь, но мне было страшно, мне никогда до этого не было так страшно! Вокруг меня лежало столько мертвых тел, и единственное чего я хотел в тот момент, это убежать как можно дальше. Я помню, как поднялся тогда из окопа и увидел всю ту армаду, что обстреливали нашу оборону и Руслана вместе с парой человек, которые продолжали отстреливаться из последних сил. Я понял, что у нас нет шансов и нужно бежать к следующей линий фронта, я видел, как Руслана ранили, но он продолжал отстреливаться, я растерялся и не знал что делать, мне было слишком страшно подходить к нему, ибо финны подошли уже вплотную. Тогда я решил бросить его и бежать. Я слышал предсмертные крики Руслана, что раздавались у меня за спиной, но я не обращал на них внимания, я просто бежал, чтобы спасти свою жизнь. Тогда я не думал вообще ни о чем, кроме того чтобы выжить, и когда я уже добежал до своих в городе, я почувствовал резкую, невыносимую боль от того что какому-то финскому солдату удалось прострелить мне ногу, после чего упал на землю и потерял сознание.

Очнулся я уже в больнице спустя неделю, и там узнал, что нападение удалось отбить и всех раненых ребят перевезли сюда. Но из моего отряда, никому кроме меня выжить не удалось, Руслан же умер от ран, за день до того как я очнулся.

– Это ужасно, но ты еще отделался малой кровью – сказала ему я.

– Ну, если инвалидность, ты считаешь малой кровью, то пожалуй ты права. Хотя конечно по сравнению с остальными мне повезло, что верно, то верно.

Затем он продолжил рассказ:

– Когда я осознал, что там произошло, мне не хотелось жить, я без конца проклинал себя за свой поступок, за свою трусость и нерешительность. Я так долго хвастался перед Русланом своими успехами в военной подготовке, но когда пришло время сражаться по-настоящему, я поступил как настоящий трус и предатель.

– Любой бы на твоем месте испугался бы.

– Не любой, Руслан был середнячком во всем, что касалось стрельбы, бега, физической силы, но он не струсил, он остался стоять на поле боя до последнего. Даже когда надежды уже не оставалось, он не сбежал, а продолжал сражаться, прикрывая тех, кто еще остался в живых. Если бы не он, меня сейчас бы здесь не было. А я же считался отличником спец подготовки, идеальным солдатом, но я струсил, и бросил его, когда он рассчитывал на меня больше всего.

– И что ты делал дальше? – спросила я, желая отвлечь его от этих мрачных воспоминаний.

– Когда меня выписали, я узнал о том, что в Тихийске жила бабушка Руслана, единственная оставшаяся его родственница. Об этом я узнал от своего друга почтальона, ему как раз пришло извещение о смерти ее внука, но я уговорил отдать ее мне, чтобы я смог сам передать его. Это было самое меньшее, что я смог сделать для Руслана.

– Но она его так и не получила – заключила я.

– Ты не видела Зинаиду тогда, когда я к ней пришел. Это была одинокая, убитая горем женщина, жившая в гнилом полуразвалившемся доме. Ты не видела ее заплаканное, полное отчаяния лицо. Те месяцы, что она жила одна в ожидании своего внука больно ударили по ней, и она уже не надеялась, что он вернется назад. Если бы все так и продолжилось она, наверное, не прожила бы и месяца.

– И поэтому, ты решил изобразить из себя ее внука?

– Она сама приняла меня за него, а я… просто не стал отрицать – спокойно сказал он.

– И за эти годы она даже не заподозрила что ты не Руслан?! – в шоке спросила я – Я, конечно, понимаю, что она слепая, но не узнать родного внука!

– Я долгое время жил с Русланом в одной казарме, и успел многое узнать о его интересах, привычках, походке, о его прошлом, и его отношений с бабушкой. Так что я довольно успешно вжился в роль Руслана, пока в конечном итоге сам не поверил в то, что я это он. Но порой, я видел, что иногда ей в голову приходили какие-то подозрения. Наверное, дело тут больше в том, что она сама хочет верить, что я ее внук. Ты даже не представляешь, как она была счастлива, когда я вернулся домой, она буквально расцвела у меня на глазах, да ты и сама видишь, какая она сейчас и все это именно потому, что она не одна. И меня это безмерно радует.

– И притворяясь Русланом, ты, таким образом, хочешь отдать долг своему другу? – спросила я.

– Из-за меня Руслан лишился жизни, а Зинаида внука, я виноват перед ними обоими. Я не знаю более лучшего способа искупить свою вину – ответил он.

– Но это обман, и мало того ты теперь обречен, жить чужой жизнью! – не унималась я.

– Поверь, в моей прежней жизни не было ничего такого, о потери чего мне приходилось бы жалеть. Мне нравиться этот дом, нравиться спокойная жизнь и мне нравиться жить вместе с Зинаидой, хоть иногда я с ней в чем-то и не согласен. Я настолько привык к этой жизни, что