Для заговорщиков свержение Мосаддыка казалось в то время безусловным успехом: они достигли своей цели, не допустив к власти в Иране коммунистов. Оглядываясь назад почти шестьдесят лет спустя, можно увидеть, что на самом деле это была катастрофа. Как сказал шах сотруднику SIS Джорджу Кеннету Янгу, когда они впервые встретились в 1955 г., он попробовал демократию, «но закончил бегством в Рим с несколькими тысячами лир, когда в Тегеране была провозглашена республика», и с тех пор он решил, что будет «править сам». Шах был верен своему слову. Он все более нетерпимо относился к инакомыслию и использовал свою новую службу безопасности (SAVAC) для искоренения оппозиции – говорят, первый начальник SAVAC использовал во время допросов своих жертв дикого медведя. Диктаторское правление шаха в конечном счете привело к его свержению во время исламской революции в 1979 г.

Печальная реальность была такова, что Мосаддык никогда не был коммунистом, да и каких-либо существенных связей между ним и партией Тудех тоже не было. За всеми махинациями с целью осуществления в 1953 г. государственного переворота стоял не столько страх перед приходом коммунистов к власти, сколько желание овладеть запасами иранской нефти. Но даже в этом британское правительство не преуспело так, как изначально рассчитывало. После возвращения шаха из ссылки Великобритания получила лишь 40 % той доли нефти, которой до этого владела через AIOC, а остальное забирали американские нефтяные компании. AIOC была распущена и трансформирована в новую компанию «Бритиш петролеум» (БП). По сей день БП, которая родилась благодаря подрывной деятельности SIS в Иране, продолжает поддерживать тесные связи с SIS, и ее часто используют в качестве прикрытия для офицеров SIS, работающих за рубежом. Связь между Ираном, нефтью и англо-американской разведкой уходит еще глубже. Кермит Рузвельт продолжал работать на ЦРУ до 1958 г., когда получил работу в «Галф ойл» и шесть лет был в ней членом правления директоров по связям с правительством11.

Теперь мы можем рассматривать государственный переворот в Иране как первый пример того, с чем правительства Великобритании и США будут постоянно сталкиваться в последующие десятилетия при проведении спецопераций в различных уголках развивающегося мира, – результат, противоположный ожидаемому. То есть их планы часто приносили кратковременные успехи, но в долгосрочной перспективе они неизменно имели – и имеют – губительные, приводящие к обратным результатам последствия. Даже более губительной, чем усилия Великобритании провести тайную операцию вместе с США, была ее попытка сделать это самостоятельно, без поддержки Вашингтона, во время Суэцкого кризиса в 1956 г.

В то самое время, когда Великобритания готовилась к передаче власти в своих колониях в Западной Африке и следила за явным успехом государственного переворота в Иране в 1953 г., новое правительство консерваторов Энтони Идена, который сменил прикованного к постели Черчилля в апреле 1955 г., начало одну из самых катастрофических интервенций, которые предпринимало британское правительство за весь XX в., – вторжение в Суэц в октябре 1956 г. Суэцкий кризис был одним из худших решений внешней политики Великобритании нашего времени; его затмило, наверное, лишь Мюнхенское соглашение 1938 г. Фактически это решение поразительно похоже на использование правительством Блэра и явное злоупотребление разведкой перед вторжением в Ирак в 2003 г. Теперь понятно, что, как и недавнее вторжение в Ирак, Суэцкий кризис был катастрофическим провалом разведки. Небольшой круг избранных в британском правительстве, сплотившихся вокруг премьер-министра, исказил до неузнаваемости полученное задание, подчиняясь навязчивой идее – свергнуть нежелательного ближневосточного диктатора. Подобно тем двум печально известным событиям, «Суэц» по праву стал символом разногласий и провала. Последствия этого фиаско распространились широко и глубоко: оно вызвало самый серьезный разлад между Великобританией и Соединенными Штатами в послевоенные годы, а также болезненно продемонстрировало, насколько Великобритания больше не являлась великой имперской державой. Суэцкий кризис разрушил имперскую хватку Великобритании и культурное влияние Франции на Ближнем Востоке и в то же время привел к массовому выводу английских войск из Египта с последствиями для самоуправления на британских территориях – Кипре и Мальте. Суэц также сделал Великобританию врагом номер один в ООН. В 1960 г. ООН приняла основополагающую резолюцию номер 1514 (XV), которая требовала «скорейшего и безусловного конца колониализма». Несмотря на лучшее впечатление, которое мандарины из Министерства по делам колоний на Уайтхолле могли создать, резолюция 1514 (XV) сделала колониальную империю Великобритании отвратительным анахронизмом в современном мире12.

Энтони Иден, как отметил историк и политический обозреватель Питер Хеннеси, был одной из самых трагических фигур на посту премьер-министра в послевоенной Великобритании. За элегантным внешним видом Идена скрывался слабый параноик, болезненный и тщеславный человек, который всегда хотел все сделать по-своему. На протяжении всего Суэцкого кризиса он страдал от сильных болей после неудачно сделанной операции на желчном протоке, которые ему снимали коктейлем из сильных лекарств, включая мощные стимуляторы и депрессанты – амфетамин и петидин. Это важно, потому что это может объяснить некоторые из его странных решений в отношении разведки, которые Иден принимал во время кризиса. Когда кризис достиг своего пика, некоторые из его близких советников в кабинете министров рассказывали своим женам, что Иден «спятил» или «помешался». Он председательствовал на одном из заседаний кабинета министров в разгар конфликта с температурой 40,5 °C. Образ мыслей Идена на протяжении кризиса тоже, по-видимому, был окрашен болезненными воспоминаниями о попустительстве со стороны правительства Великобритании фашизму в Европе до 1939 г. Для Идена президент Египта – полковник Гамаль Абдель Насер был современным Гитлером или Муссолини (пусть и в феске), и необходимо было показать ему жесткость, которой не было в обращении Великобритании с фашистскими руководителями в 1930-х гг. Повторюсь, что этот образ мыслей, вероятно, объясняет некоторые причудливые решения, которые Иден принимал во время кризиса.

Заклятый враг Идена Насер, сын почтового чиновника, пришел к власти в ходе военного путча в 1952 г. и стал премьер-министром Египта в 1954 г., а президентом – в 1956-м. Насер – первый этнический египтянин, который правил страной более чем за две тысячи лет, – был номинальным главой чрезвычайно националистической политической платформы в Египте – самой крупной стране на Ближнем Востоке. Одной из его величайших целей, предназначенных продемонстрировать как его собственную доблесть, так и доблесть Египта как государства, было строительство плотины на реке Нил в Асуане. Однако чтобы сделать это, ему были отчаянно нужны деньги. Очевидным источником денег был Суэцкий канал, который находился под контролем Великобритании со времени оккупации Египта ее войсками в 1882 г.13

И хотя Египет официально обрел независимость от Великобритании по договору от 1935 г., правительство Великобритании сохранило контроль над зоной Суэцкого канала, владея 44 % акций Компании Суэцкого канала. Но в послевоенные годы договор Великобритании с Египтом по поводу канала испытывал напряжение, вызванное острой «шпилькой» – стремлением египтян к национальной независимости под руководством радикальной партии «Братья-мусульмане», главной целью которой было заставить англичан уйти из Египта. Что еще больше ухудшало положение дел для Великобритании, договор от 1935 г. истекал в 1956 г.