– Постой, но ведь…

– Чем больше людей войдёт во Тьму, тем лучше, – пылко произнесла Атлика. – Пусть даже… не совсем по их желанию.

– Стой! – запоздало поняв, что она задумала, отчаянно выкрикнул Фесс, но было уже поздно.

В руке Атлики сам собой оказался уже знакомый чёрный том рукописи Салладорца. Книга открылась; буквы ярко светились, и Неясыть даже отшатнулся – через эти страницы в мир сейчас рвалась такая мощь, перед которой все его заклятия были не более чем сухие осенние листья, гонимые холодным ветром.

Неясыть поднял было руку… и тотчас понял, что надо бежать. Атлика здесь уже ничего не решала, роковая книга гениального чародея всё делала сама, за неё. Девушка была обречена, и самое лучшее, что могли успеть оказавшиеся рядом, – это как можно быстрее убраться отсюда подальше.

Следом за мэтром ринулись орк и гном.

Двое или трое алебардистов рванулись было к Атлике, но их оружие вспыхнуло, едва коснувшись невидимого купола, окружившего девушку. Мелькнул пущенный каким-то уцелевшим чародеем огненный шар – он разбился о ту же невидимую преграду, рассыпался веером ярких искр, не причинив никакого вреда.

Атлика стояла, гордо выпрямившись, высоко вскинув подбородок, громко читая какие-то фразы из книги Салладорца – Фесс предпочитал не слышать, какие именно.

А потом над их головами стало раскрываться небо.

Оно не подёрнулось ночным сумраком, на нём не проступили звёзды – нет, посреди яркой дневной голубизны внезапно стали появляться абсолютно чёрные воронки. Они становились всё шире, стремительно росли, поглощая вспыхивавшие жалобным розоватым светом облака; свет быстро мерк, тут и там раздавались испуганные крики; а потом из этих чёрных воронок вниз рванулись бешено вращающиеся, туго закрученные смерчи. Десятки смертоносных хоботов разом коснулись земли – и Фесс услышал, что земля сама закричала в этот миг от нестерпимой боли.

Конечно, это были не обычные смерчи. Там, где они касались земной плоти, разом начинали бушевать сразу все четыре великие стихии в своих самых разрушительных ипостасях. Горел нестерпимо белый огонь, куда ярче солнца, так что на него невозможно было смотреть; хлестали во все стороны струи воды, каждая с лёгкостью навылет пробивала вековые, поросшие мхом каменные глыбы; завывал ветер, свёрнутый в тугие разящие плети вихрей; грузно ворочались, дробя всё и вся, тысячепудовые, от века не знавшие подвижек камни.

Усеянное людьми и жалким скарбом беженцев поле за спиной Фесса мгновенно превратилось в чудовищную бойню. Чёрные хоботы хаоса метались из стороны в сторону, оставляя за собой глубокие широкие рвы; летели в разные стороны изувеченные тела, обломки рушащихся домов, горящие комья земли; Атлика застыла в самом сердце невиданного шторма, вызванного магией Салладорца, – её холм буря пока обходила стороной, зато у подножия бушевала с такой яростью, что живым к тихому месту никто не смог бы подойти; с небес спускались всё новые и новые хоботы смерчей, теперь они захватили и вышедшее из Арвеста войско Империи Клешней, обращали в пыль городские кварталы, ещё не уничтоженные огнём; те же, где успело потрудиться пламя, становились даже меньше, чем прахом. Башни, дома, крепостные стены взлетали на воздух удивительными фонтанами дробящегося камня; чудовищное оружие Салладорца достигло порта, обращая в ничто вражеский флот; чёрные воронки не просто топили галеры, они высосали всю воду из гавани, превратив боевые корабли в горсти невесомого праха.

И там, в порту, волшебство Салладорца сошлось лицом к лицу с той Силой, что привела сюда, в Арвест, воинов Империи Клешней.

Этот момент Фесс увидел своим вторым зрением даже против собственной воли.

Десятки рухнувших с неба чёрных смерчей, точно копья, насквозь пробили всю толщу жемчужно-серой тучи, и Фессу показалось, что он слышит стон бессильной ярости и неистовой злобы; чёрные плети стали отрываться от материнских воронок в небе, туча втягивала их в себя одну за другой; но даже она не могла вместить в себя всю Великую Тьму, наступавшую сейчас лишь ничтожной частью своих неисчислимых легионов. Запасы чёрных стрел не иссякали, и вот – жемчужные бока тучи набрякли свинцово-серым, в последний раз мелькнуло искажённое болью и злобой смутно-знакомое женское лицо – и туча исчезла, поглощённая, разорванная на части натиском Тьмы; а на том месте, где она только что находилась, пересохшее дно арвестской бухты внезапно рассекла огнедышащая трещина; остатки волноломов и пирсов, похожий на обглоданную кость остов маяка – всё это рухнуло в новосотворённый провал.

И тотчас же, словно кто-то поднял незримые затворы, вперёд хлынула вода – волны Моря Ветров стремились вновь вернуться в привычное лоно…

Армия Империи оказалась в самом эпицентре бури. Едва ли уцелел хоть кто-то из высадившихся сегодня утром на арвестских пирсах; против использованного Атликой волшебства защиты не существовало.

«Интересно, – мельком подумал на бегу Неясыть, – если Салладорец сумел измыслить такое – то почему же не пустил в ход, когда западня захлопнулась и он сам угодил в ловушку?..»

Гроза всё ширилась, захватывая новые и новые пространства; не проницаемая ни для глаза, ни даже для магии завеса висела над гибнущим городом, после того как пришлое чародейство погибло. Ни один маг, за исключением разве что милорда ректора Анэто, не смог бы пробиться сквозь неё.

– Кажется, не уйти, мэтр! – заорал в самое ухо Фессу гном. – Сделайте что-нибудь, мэтр! Погибнем ведь все!..

Сугутор неожиданно повис на руке Фесса, вынуждая того остановиться. Шторм и в самом деле почти что настиг беглецов. Кое-кто из отставших уже оказался во власти хаоса; и двигалась буря явно быстрее даже самого резвого бегуна.

Неясыть ещё не успел даже ничего понять, как ясно видимая, несмотря на всё творящееся, фигурка Атлики выронила книгу и моляще протянула вверх обе руки.

Шторм остановился. А потом все, все до единой воронки вдруг ринулись, словно хищные птицы на добычу, к тому холму, где застыла Атлика, лишний раз терзая и без того обезображенную жуткими шрамами дымящихся рвов землю. Тьма рванулась с небес, Тьма вмиг поглотила защищавший девушку невидимый купол – и потом все до единого уцелевшие на поле услыхали жуткий, нечеловеческий и даже не звериный крик боли и отчаяния: чёрные плети смерчей подняли судорожно трепыхающуюся фигурку Атлики вверх, потащили в небо, трепля по пути, словно ребёнок тряпичную куклу; Атлику втянуло в чёрную дыру, и врата хаоса в тот же миг захлопнулись.

Арвест встретил свой судный день и свою судьбу.

* * *

Уцелевшие опомнились не сразу. Не выжил никто из наскоро сколотившегося отряда, с которым Фесс вместе сражался на улицах Арвеста; только орк и гном по-прежнему были рядом, не отходя от своего мэтра ни на шаг.

Рассеявшиеся по полям люди растерянно стояли, глядя назад, туда, где ещё совсем недавно лежал гордый и богатый город. Теперь на этом месте осталась только гигантская, миль восемь в поперечнике, глубокая чёрная воронка; её склоны кое-где дымились, кое-где их покрывала жирная влажная грязь, исходящая тяжёлым паром; от моря воронку отделяла невесть как возникшая каменистая стена, увенчанная сверху острыми зубцами.