Нерыдайлов понимал ее настрой и не стал прессовать дальше. У него были свои дела. Ему предстоял разговор с руководством и рассуждения на тему «слишком уж очевидно».

Действительно, пещера как место перехода в иное время или иное измерение использовалась с каменного века, прецедентов было великое множество. Впервые их описал еще Лось-Анджеевский, и с тех пор статистика увеличилась на порядок. С некоторыми случаями Нерыдайлов сталкивался лично. А Соня, разумеется, читала, потому и обратила внимание на рекламу.

Что до высокого начальства, оно, безусловно, поначалу сочтет, что для флуктуации это уж слишком банально. Потом, конечно, копнут в нужном направлении, но поначалу по мозгам поездят, это ритуал.

Не стал он также говорить молодому поколению, что помимо двух вероятностей – мошенничество и флуктуация – есть и третья: все заявленное может оказаться правдой. Да-да, чтоб восстановить Палласову пещеру во всем ее великолепии, открыть ее для массового притока туристов (в Новом Афоне, помнится, по этим пещерным залам даже поезд ходил, вот уж воистину подземная железная дорога), понадобились бы работы титанического размаха и еще большего масштаба попил бабла. Но предположим, что у деятелей из данной турфирмы и не было ничего такого на уме. Они прокопали в земле несколько колодцев, дающих возможность спуститься в подземелье, и будут отправлять туда любителей острых ощущений вместе с проводниками-спелеологами. По правде говоря, именно на это Нерыдайлов и надеялся. В свое время, когда он начинал работу в Бюро, то прочитал и о том, как открыл пещеру во славны дни Екатерины академик Петр Симон Паллас, заслышав звон подземной капели о камень. И впечатлился описанием самой пещеры. Из тех описаний операторы ММТ и вырвали текст для своей рекламы. Да, из старых изданий, описывающих эти подземные залы с колоннами и чашами, тьму, рассыпающуюся тысячами искр, золотое свечение алебастра. И вот эту красоту наши добры молодцы – динамитом… Что сетовать – и теперь бы, если б пещеру не завалило, так же бы добывали, да только спрос упал. Производить для строительных работ всяческий псевдомрамор быстрее и дешевле. А что до прочего товара – не осталось мастеров-камнерезов, изготовлявших шкатулки, вазы, столешницы и прочие каменные цветки. Их у нас и не было много, все-таки не Урал, коему Бажов сделал пиар на сто лет вперед. Да и не больно этот товар в наши дни покупают. Так что работа с туристами-экстремалами вполне способна оказаться более прибыльной, чем промышленная добыча камня.

Так это Соня на месте и узнает, навыки у девочки есть.

А ведь не отказался бы, если догадка верна, своими глазами увидеть сияющую пещеру?

Да, не отказался бы. Только при нынешних габаритах, ревматизме и артрозе вряд ли прогуляешься по подземным лабиринтам, даже не протиснешься туда. Так что нечего вспоминать юность и златые мечты, пора отправлять сообщение.

Модные очки у Сони тоже имелись, только без диоптрий – от солнца. Сейчас за рулем это необходимо. Холодно-то холодно в конце марта, ничуть не теплее, чем зимой, но солнце уже сияет ярко, а когда снег лежит, и вовсе слепит. Так что в темных очках Соня не для того, чтобы повыпендриваться и поиграть в шпионку. В остальном прикид соответствует типовому менеджеру среднего звена. В реале она не любит этих менеджеров, независимо от гендерной принадлежности, но имидж удобный. Шубка, костюм, сапожки, сумочка – все как надо. А что машина выбивает из образа, так сперва постройте дороги, а потом требуйте от девушки, чтоб рассекала на «Ланчии» или «Порше».

Координаты фирмы нашлись быстро. Оказалось, что офис их даже не в самом Барсукове, которое хоть какой-то да городишко, а в нескольких километрах от него. Там располагалось старинное село Чадьево и историческая усадьба господ Бельских-Араповых. То есть числилась она исторической усадьбой. Как без труда выяснила Соня из вполне открытых источников, настоящую усадьбу неблагодарный сельский пролетарьят после октябрьского переворота разнес по кирпичику. Здесь даже школу, больницу или склад не устроили, как в других барских домах. Вплоть до начала нынешнего тысячелетия на месте хором были руины, потом земельный участок выкупил какой-то концерн, и началось восстановление усадьбы. То есть оно называлось восстановлением, на деле – еще одна ударная стройка капитализма. То, что получилось в результате, называлось «Исторический заповедник “Чадьево”». Короче, типичный новодел – плавали, знаем. И этот новодел был сдан на откуп фирме «ММТ– Поволжье». Видимо, дела у фирмы шли неплохо, потому после двух лет работы в Чадьеве они решили расширить сферу деятельности.

Получалось, Род ошибся. ММТ – не фирма-однодневка, зарегистрированная, чтоб по-быстрому срубить бабла с лохов и смыться.

Для очистки совести все же надо было съездить в пресловутый «заповедник». В конце концов, Соня сама навела родную контору на ММТ, и возвращаться совсем без добычи как-то некрасиво. Нет, если б дорога была занесена, Соня плюнула бы и на совесть, и на очистку. Но, хотя на обочинах сугробы были высоченные, трассу все же расчистили, а может, само подтаяло.

Так что до усадьбы она добралась без приключений. Но то, что она увидела, способно было повергнуть в ужас. Нет, это был не просто новодел. И даже не «новый имперский стиль».

Похоже, архитектор, который спланировал это здание, курил что-то сильно забористое. То есть фасад был именно такой, каким, судя по сериалам «из прежней жизни», и должен был быть фасад барской усадьбы – с непременными дорическими колоннами. Затем каким-то образом основная часть здания превращалась в русский терем с резными наличниками и петушьими головами над коньками крыши. Крыша, впрочем, основной частью своей являла купол обсерваторского вида. Слева к главному корпусу была пристроена башня вполне готичного вида. Для полного счастья не хватало только минарета, но, очевидно, тут трава у архитектора кончилась. Или смета, выделенная на строительство.

А может, подумала Соня, и не было никакого архитектора. Наняли пару-тройку студентов из строительной академии, каждый представил свой планчик, все пустили в дело, да еще и гастарбайтеров подключили… Да, скорее всего, так оно и было. А пипл ничего, пипл хавает.

Вон на подходе расставлены манекены – господа (кавалер и дама в условно старинных платьях), пейзане (баба в сарафане, мужик в косоворотке, портах и лаптях, зимой и летом в одном и том же). Ближе к барскому дому – грибообразные беседки и указатели к павильонам «Крепостной театр» и «Темница». Судя по тому, что во дворе только две легковушки и один грузовичок, наплыва туристов нынче нет. Впрочем, его пока нигде нет, сезон в наших краях начинается в мае. Тем лучше, есть место, где припарковаться.

Обычно во всяких загородных учреждениях держат сторожевых собак, Соня была к этому готова, но при усадьбе собаки не было. Или не выпускали на улицу.

Рабочих вариантов у Сони было два: либо представиться журналисткой, благо сохранились визитки от тех журналов, где она работала: либо явить себя представительницей фирмы, которая хочет заказать экскурсию. Немного поразмыслив, первый вариант она отмела. В наше время любой материал о турфирме – это джинса, наверняка у ММТ есть свои специально прикормленные люди, и платить за рекламу какой-то левой девице они не возжелают. А когда есть шанс, что им самим хотят настрогать денежку, – другое дело.