Два австралийских батальона были дислоцированы на самой юго-восточной оконечности Вьетнама, севернее Вунгтау. Обосновавшись на новом месте, они приступили к «поиску и уничтожению» врага, патрулируя своим относительно скудным личным составом обширные участки дикой местности. В первые недели враг был неуловим, но в середине августа 1966 г. их лагерь среди ночи подвергся сильному минометному обстрелу, в ходе которого было ранено 24 человека. Командир батальона решил прочесать район, чтобы найти позиции, с которых велся обстрел. 18 августа во второй половине дня под проливным дождем отряд из 100 австралийцев наткнулся на крупные силы вьетконговцев у заброшенной деревни Лонгтан и вступил с ними в ожесточенный бой. Артиллерия открыла по позициям противника интенсивный огонь, но у пехотинцев вскоре начали заканчиваться патроны. Несмотря на дождь и низкую облачность, два вертолета австралийских ВВС сумели доставить боеприпасы, и в тот момент, когда пехотинцы стали опасаться, что вьетконговцы пойдут в атаку, на поле боя появились бэтээры с.50-калиберными пулеметами и ротой подкрепления. Партизаны отступили, оставив после себя 245 убитых. Австралийцы потеряли убитыми 18 человек. На этот раз они взяли верх, но прекрасно сознавали, что находились на волоске от катастрофы. С таким небольшим контингентом было трудно противостоять сильному и опытному врагу на территории, которую тот считал своей. Тем не менее в последующие годы войны австралийцы и новозеландцы заработали себе репутацию мужественных и опытных бойцов.

Наряду с операциями по «поиску и уничтожению» американское командование наращивало интенсивность бомбовых ударов по дикой местности, где скрывались вьетконговцы. Операция «Пылевой след» по дефолиации маршрутов инфильтрации была начата еще в 1961 г. В июле 1965 г. дефолианты и гербициды были впервые распылены в центральных районах Южного Вьетнама; принесенные ветром химические облака осели на фруктовые сады возле Бьенахоа и Лайтхиеу, уничтожив урожай манго, сахарных яблок, джекфрутов и ананасов. Практически за день осыпались все фрукты, а на тысячах каучуковых деревьев почернели листья. Местные жители сначала недоумевали, что могло вызвать такую, как они считали, природную катастрофу. Когда всплыла правда, фермеров не очень-то утешили заверения американцев в том, что последствия действия агента «Оранж» продлятся не больше года. Как заметил полковник ВСРВ, народный гнев и бедствия, вызванные распылением химикатов вокруг населенных пунктов, «затмевали все военные выгоды»[585]. Тем не менее он признал, что дефолианты были эффективным средством для нейтрализации путей сообщения противника в джунглях, особенно в мангровых болотах вдоль реки Сайгон.

Программа дефолиации достигла пика в 1968–1969 гг.; в общей сложности над Индокитаем было распылено почти 75 млн литров уничтожающих растительность химикатов, более половины которых содержали диоксин. До сих пор это остается одним из самых горячо обсуждаемых вопросов вьетнамской войны: решение американского руководства пойти на систематическое разрушение природной среды ради достижения тактических военных целей заслуживает самого резкого осуждения. От токсического действия агента «Оранж», безусловно, пострадала не только природа, но и люди, как вьетнамцы, так и некоторые американцы. Тем не менее следует с осторожностью относиться к радикальным заявлениям, которые делаются в XXI в. Ханоем и некоторыми американскими организациями, о том, что сотни тысяч человек военного и послевоенного поколений стали жертвами агента «Оранж», ставшего причиной врожденных пороков, рака и других тяжелых заболеваний. Официальная история Ханоя приводит цифру в 2 млн пострадавших гражданских лиц. Но для того чтобы диоксин привел к серьезным проблемам со здоровьем, человек должен подвергаться воздействию значительных доз этого вещества на протяжении длительного времени — ситуация, которой не было во Вьетнаме. Один ветеран ВСРВ недавно написал о том, что он и его товарищи регулярно занимались обработкой местности дефолиантами из ручных распылителей без каких-либо негативных последствий[586]. Он предположил, что вьетнамские фермеры, которые были печально известны своим безалаберным использованием инсектицидов, могли сами нанести вред своему здоровью.

В 1980-е гг. австралийский судья Филип Эватт потратил два года на то, чтобы изучить последствия влияния агента «Оранж» на своих соотечественников, служивших во Вьетнаме. В составленном им отчете объемом 9 томов и 2760 страниц этот химикат был признан «невиновным». Один из научных консультантов Королевской комиссии сказал с типично австралийской прямолинейностью: «Проблемы, которые беспокоили ветеранов после войны во Вьетнаме, не были вызваны агентом „Оранж“: они были связаны с опытом участия в страшной кровопролитной войне»[587]. Эватт пришел к заключению, что большинство проблем со здоровьем, с которыми сталкивались ветераны в послевоенной жизни, были вызваны посттравматическим стрессом и злоупотреблением алкоголем и курением. Как историк, я не считаю себя обязанным выносить вердикт по агенту «Оранж», тем более при наличии такого количества противоречивых доказательств. Программа дефолиации, бесспорно, была отвратительным преступлением; однако это не означает, что следует принимать на веру все заявления о ее страшных последствиях для человеческого здоровья.

В 1966 г. едва ли не еженедельно происходили крупные столкновения с вьетконговцами наподобие того, что случилось одним сентябрьским утром в сотне километров к северу от Сайгона. В 09:00 подразделения 2-го батальона 18-го пехотного полка двигались на север по шоссе № 13 от Локнинь к каучуковой плантации «Мишлен», где, согласно разведданным, находились большие силы Вьетконга. Американцы ехали на бэтээрах в сопровождении танков. Тед Фихтл, в то время 27-летний командир роты С, вспоминал: «Мы знали, что должны были послужить приманкой… Но мы были уверены, что спровоцируем их и прорвемся… Остальные подразделения нашего батальона, бригады и дивизии находились в боевой готовности, ожидая, когда все начнется, — и, видит Бог, это началось»[588]. Внезапно с обеих сторон дороги на них обрушился шквал огня: стрелковое оружие, минометы, безоткатные орудия. «Огонь был очень интенсивный и очень точный… Мы сразу потеряли много техники и много людей». Рота Фихтля залегла и начала отбиваться, поддерживаемая огнеметами и тяжелыми пулеметами, но натиск вьетконговцев оказался гораздо мощнее, чем ожидали командиры. Шел час за часом, а сражение не утихало; неповрежденная техника отошла из зоны огня.

Командир батальона лично добрался до Фихтля и приказал ему переместиться на другие позиции, чтобы поддержать роту А, которая находилась в отчаянном положении. Капитан попытался протестовать: «Я сказал, что уже потерял половину своих людей. Пусть отправят на выручку другое подразделение. Но полковник ответил: „Это неважно. Важно то, что рота А нуждается в подкреплении. Выполняйте“. Он [полковник] заставил нас подчиниться только силой своей власти». Бой продолжался еще пять часов на линии фронта протяженностью чуть больше 700 м; в некоторых местах вьетконговцы и американцы находились всего в двух десятков метров друг от друга. Заместитель Фихтля и один из его взводных погибли. По словам Фихтля, его бойцы воспряли духом, когда увидели, что остальная часть батальона десантировалась в пяти километрах в тылу врага: «Было здорово увидеть приближавшиеся вертушки… Мы сразу почувствовали, что теперь вьетконговцам пришлось рассредоточить внимание между тем, что происходило перед ними, и тем, что происходило у них за спиной».