Лукреция говорит, что ей необходимы инструменты. Им приходиться отступить. Кроме того, они замечают вдалеке фигуры блюстителей порядка. Не желая еще раз сталкиваться с ними, они прячутся за поворотом.

Шерлок Холмс и доктор Ватсон выезжают на природу. Они ставят палатку, ужинают у костра и ложатся спать. Посреди ночи Шерлок Холмс просыпается и будит Ватсона.

– Ватсон, посмотрите вокруг и скажите, что вы об этом думаете.

Доктор Ватсон не понимает, зачем Холмс его разбудил, но, тем не менее, отвечает:

– Я вижу тысячи звезд, и думаю, что мы находимся на маленькой планете, затерянной в безбрежной Вселенной.

Шерлок Холмс настаивает:

– Но какие конкретно выводы вы можете сделать?

Заинтригованный Ватсон размышляет.

– Ну, поскольку звезд так много, возможно, что некоторые планеты похожи на Землю. И там тоже может быть жизнь.

– Да, но к какому заключению подталкивает вас вид звездного неба?

– Что где-то существует параллельная разумная цивилизация. Может быть, такая же разумная, как наша.

Шерлок Холмс прерывает его:

– Нет, дорогой Ватсон, вы ошибаетесь. Раз вы видите звезды, значит, у нас украли палатку.

Великая Ложа Смеха.

№ 878 332

Звонит колокол. Проснувшись, они находят чистые белые тоги и плащи. На стуле лежит листок с программой на день.

– Сегодня опять история. Занятия еще более интенсивные. Закончим еще позднее, чем вчера, – вздыхает Лукреция.

– Такой темп нас вымотает, и мы не сможем посвящать достаточно времени ночным исследованиям.

– Но разгадка смерти Циклопа точно находится здесь. Что-то произошло именно тут. Без всякого сомнения.

Исидор и Лукреция принимают душ, завтракают и возвращаются в то же помещение, что и вчера.

Статуя Граучо Маркса в индийском одеянии производит на них сегодня еще большее впечатление. Занятия второго дня посвящены современным юмористам, Великим Мастерам ложи, новаторам, философам, людям, стремящимся к совершенству.

– На чем мы остановились? Ах да, Бомарше. Напоминаю, мы будем говорить только о тех, кто уже умер. Я не могу назвать вам имена живущих, – уточняет Стефан Крауц. – Ни один из братьев ложи не может назвать имени другого брата без его согласия.

Он открывает толстый фолиант с фотографиями людей, о которых идет речь.

– После Бомарше я хочу обратиться к Эжену Лабишу (1815–1888). Он придумал современную комическую пьесу. Он даже работал с Жаком Оффенбахом над оперой-буфф. Он был Великим Мастером нашей ложи.

Крауц цитирует несколько острот великого Лабиша, часто приписываемых другим авторам:

– «Эгоист – это человек, который не думает обо мне». «Я заметил, что моя супруга верна не мне одному». «Только Бог имеет право убивать себе подобных». «Люди любят нас не за те услуги, которые мы им оказываем, а за те услуги, которые они оказывают нам».

– «Путешествие господина Перришона»? – говорит Исидор.

Крауц переворачивает страницы.

– Затем, человек, который не был ни юмористом, ни клоуном, ни комедиографом: Анри Бергсон (1859–1941). Первый философ, создавший теорию смеха и юмора. Он придумал формулу: «Смех – это механика, действующая в живом организме».

– Он тоже стал Великим Мастером?

– Нет, только Мастером. Он, как бы это выразиться, чересчур серьезно относился к юмору. Он был аналитиком, а не практиком. Вот, что он говорил: «Искусство писателя, прежде всего, состоит в умении заставить нас забыть, что он пользуется словами». «Предвидеть – значит проецировать в будущее опыт прошлого».

Чтобы понять человека, надо изучать не биографию, а оставленные им афоризмы. Стефан Крауц несколькими цитатами обрисовал нам характер этого человека лучше, чем если бы рассказал всю историю его жизни.

Затем они обсуждают Жоржа Фейдо (1862–1921).

– Жорж Фейдо пытался понять сам феномен юмора. Это превратилось у него в навязчивую идею. От этого он и умер.

– А вы можете привести нам какие-нибудь высказывания Жоржа Фейдо? – спрашивает Лукреция, изображая прилежную ученицу.

– «Единственная гимнастика, которой я занимаюсь, – это посещение похорон моих друзей, занимавшихся гимнастикой для поддержания здоровья». «Мужья женщин, которые нам нравятся, всегда дураки».

Исидор с трудом удерживается от смешка.

– Затем конечно же мы поговорим о Чарли Чаплине (1889–1977). Вот мало кому известный эпизод из жизни этого гениального во многих областях человека. Однажды писатель Чарльз Макартур спросил у Чарли Чаплина, как ему написать комическую сцену для сценария. «Толстая дама поскальзывается на банановой кожуре. Как смешнее всего будет выстроить кадр? Сначала показать банановую кожуру, потом толстую даму, которая приближается и поскальзывается? Или сначала толстую даму, потом банановую кожуру, а потом даму?» Чарли Чаплин ответил: «Не то и не другое. Вы показываете приближающуюся толстую даму, потом банановую кожуру, потом толстую даму и банановую кожуру вместе. Затем она осторожно перешагивает через банановую кожуру и падает в открытый канализационный люк!»

– Отлично! – восклицает Лукреция.

– Чарли Чаплин был членом Великой Ложи Смеха?

– Конечно. Американское отделение ложи одно время очень успешно развивалось. Чаплин был ее Международным Великим Мастером.

Исидор записывает.

– Граучо Маркс (1890–1977). Вот цитаты для мадемуазель Немрод, которая, как я вижу, до них большая охотница. «Я родился очень молодым». «Я никогда не вступлю в тот клуб, который согласится меня принять». «Мужчина так же молод, как женщина, которую он любит». «Или этот человек умер, или время остановилось».

Лукреция и Исидор с трудом сдерживают смех.

– Граучо Маркс тоже был Мастером вашей Ложи?

– Да. Он даже три года был Великим Мастером.

– Значит, он все-таки согласился вступить в клуб, который его принял, – замечает Лукреция.

Продюсер листает книгу.

– Саша Гитри (1885–1957). Он в представлении не нуждается. Вот несколько цитат: «Я охотно признаю, что женщины лучше мужчин, лишь бы они перестали требовать признать их равными». «Если бы те, кто говорит обо мне плохо, знали, что я о них думаю, они бы говорили еще хуже». «Вы когда-нибудь слышали, чтобы ребенок сказал: „Когда я вырасту, я стану профессиональным критиком“?» «Есть люди, на которых всегда можно рассчитывать. Обычно это люди, которые вам не нужны».

– Неплохо, – признает Лукреция.

– Вот еще, как раз для нас: «Цитировать чужие мысли – значит сожалеть, что они не пришли в голову вам самим».