двух корон не долженствует входить разбор особ начальствующих. — Московский Арх. М. Ин. Дел.

54

В том же рескрипте Фон-Дезину: «но в тоже время получили мы известие, что король шведский, ища всяких средств к разрыву, самым дружественным изъяснениям в ноте нашего министра дал вид, будто бы оные против него направлены были и вследствие того объявил ему, дабы он в восемь дней выехал из Стокгольма».

55

По сведениям, получавшимся в Петербурге из Карлскроны и Копенгагена, у Шведов флот состоял из 12 кораблей и 4 фрегатов, да армейский, из 10 новых судов и 22 галер. Но за исключением 5 или 6 кораблей вновь построенных, прочие ветхи, и снасти на них стары, а сухопутные войска на галерах не в лучшем порядке… Русский флот, как видно из письма гр. Безбородки к Потемкину от 22-го июня, состоял из 17 линейных кораблей, 11 фрегатов, 4 бомбардирских судов и катеров, кроме вооруженных транспортов. В это число входила и эскадра Фон-Дезина. В августе ожидалось прибытие эскадры адмирала Повалишина из Архангельска, в составе 5 кораблей и 2 фрегатов.

56

Нолькен выехал еще ранее из Петербурга. У Храповицкого, под 23 июля записаны слова Императрицы по поводу ноты Шлафа и его высылки: «Хорош получил ответ: выгнан вон».

57

Нынешняя станция «Левашево» по Финляндской железн. дороге, в 18–20 верстах от Петербурга.

58

К 31-му июля вольных людей поступило уже более 800 ч., а к половине августа было в распоряжении 1870 ч.

59

Впрочем, комиссия Мехкелева кончилась ничем, так как на месте он встретился с объявлением о созыве народа на защиту границ и городов, опубликованным уже выборгским губернатором. Мехкелев был отправлен Тутолминым обратно в Петербург.

60

Виновными в этом несчастий оказались капитаны ближайших судов, не подавшие «Владиславу» своевременной помощи; они были преданы суду и отставлены от службы. Грейг был на столько огорчен этим несчастным случаем, что когда Императрица за битву при Готланде пожаловала ему орден св. Андрея Первозванного, он не желал возлагать его на себя до тех пор, пока не заслужит новым подвигом. В дневнике Храповицкого, вопреки его обычной краткости, печальный эпизод этот описан довольно подробно под 18 июля… " Чем далее входишь в дело трех виноватых капитанов, тем более вины их увеличиваются; думали, что коснется и до контр адмирала Фон-Дезина. Берг (капитан взятого корабля) присылал к нему шлюпку, но ни сам он не подал помощи, ни дал сигнал другим. Неприятель более часа или час с половиною не выстрелил ни разу ни по них, ни по Берге прежде спуска им флага. Он верно был в унынии непостижимом. Они все достойны виселицы. Без такой случайности нечем бы было неприятелю похвастать. Все сие — Грейговы слова». Комендант Кузьмин отвечал: «Вы пишете, что шпага должна решить дело наше. Это и мои мысли. Вы не получите от меня никакого другого ответа. Для чего? Я и мой гарнизон будем защищаться до последней капли крови».

61

Этот обер-камер-юнкер Армфельт был известный впоследствии, при Императоре Александре I, член Государственного совета, генерал-адъютант, граф Густав-Мориц Армфельт.

62

Вот письмо Армфельта в современном переводе: «Писавший ко мне добромыслящий финляндец в том не ошибся, что я финляндец, имею в Финляндии деревню, добрый сын отечества, друг короля и противился войне, которая не могла принести отечеству пользы, но в случае несчастия нанесла бы вред. Ненавидимый и проклинаемый всем народом изменник (без сомнения Спренгтпортен — прим. авт.) возмутил нынешние обстоятельства. Наглость, неосторожность и прочее российского министра гр. Разумовского уничтожили все предприемлемое к успокоению и утешению вспыльчивых, беспокойных и тени боящихся нравов. Война открылась. Будучи начальником, — сделался я жертвой. Решиться было не в моей уже воле — умереть или победить. Король прибыл в Гусала в намерении впереди армии своей штурмовать Фридрихсгам. К предупреждению столь опасного предприятия, также по причине продовольствия войск отступили мы сюда, можно сказать, по неволе, дабы по учреждении в нужных местах магазейнов, что весьма скоро в порядок приведено будет, продолжать с лучшим успехом военные действия. — Таково теперешнее положение. Есть ли Россия хочет меня употребить к приобретению мира, то должно сие учинить немедленно. Средства к тому должны быть скрытны но сильны. Наприм. негоциация о вымене пленных, к которой с обеих сторон особ назначить должно. Есть ли удастся мне единую особу удалить от короля, то уже не будет мне препятствия в достижении мира. Буде знатные особы со мною словесно переговорить желают, то сие можно обыкновенной и прямой дорогой учинить, не нанося сумнения, понеже родственники и друзья мои в плену находятся. Ревность моя к общему благу не требует иного поощрения, как собственную мою совесть и честь.

63

Документ этот приводится также с современного перевода, представленного Императрице Екатерине Спренгтпортеном. Как этот, так и другие приведенные здесь переводы сделаны состоявшим при Спренгтпортене надворным советником Евграфом Сысоевым.

64

№ 11 в упомянутых выше переводных бумагах «Саволакского полку обязательство. Дело истинных сынов отечества, явленное командированными собратиями нашими в Аньяле, по случаю желания их, дабы как наискорее заключен был мир, и чрез то несчастливо начавшаяся война была окончена, признаем за самонужнейшее, равно как и что созыв государственных чинов есть необходим, потому что одни только они, с согласия милостивого нашего короля имеют право продолжать и кончить войну, приняв такие распоряжения и меры, кои для восстановления желаемого спокойствия наиудобнее могут согласоваться с честью и вольностью нации. Сии только законные и на любви к отечеству основанные пожелания обязывают нас оные защищать по крайности сил животом нашим, кровью и имением».

65

Две горячие головы понимают одна другую: в четверть часа мы много сделали.

66

Вот полный текст перевода с донесения Армфельта королю ют 24-го августа 1788: «В доставленном вашему кор. вел-ву от имени войск здешней армии всеподданейшем донесении от 12-го числа сего месяца обещали мы вашему вел-ву всеподданейше сообщить, какой именно на поданную нами ноту от её Импер. Вел-ва всероссийской ответ воспоследует. Оный теперь мы получили и поспешаем его вашему кор. величеству всеподданейше