под ним прошмыгнуть незаметно, то дальше лесок почти к самой усадьбе подходит. Но там патрулей много. Ещё можно от церквы понаблюдать. Там правда не шибко видно, зато и не так опасно. Люди в церкву часто ходят, так что никто и не заметит.

— Ясно, — я побарабанил пальцами по столу, — Знаешь где казармы «Русской дружины»?

— Этих предателей? — в глазах Григория полыхнула ненависть, — Конечно знаю. То все знают.

— Нужно узнать, все ли они на месте. У них одна рота надолго уезжала и нужно узнать, вернулись они или нет. Это важно. Когда прибудет связной от партизан?

— То мне неизвестно. Утром схожу и передам, что вы здесь, заодно и про «Дружину» узнаю.

— Сегодня вторник. В субботу ближе к вечеру нужно будет проводить товарища сержанта, — я кивнул на Риту, — на базарную площадь. К этому времени мне нужна связь с отрядом. Ну а ты как вернёшься проводишь меня к церкви. На месте посмотрю, что там и как.

Вопреки словам Гришки народа у церкви не было. Лишь две бабульки вышли из неё, торопливо перекрестились, и, не поднимая взгляда от земли, посеменили по дороге. Я быстро осмотрелся. Увы, но от церкви из-за деревьев и строений была видна лишь крыша усадьбы Козел-Поклевских, в которой и находился госпиталь. На крыше было разложено большое белое полотнище с красным крестом посредине. Знают, сволочи, что наши по госпиталю бомбить не будут и пользуются этим. Ну да я, в отличии от других, взращен в другом времени и толерастией не страдаю. Если придётся, то расхреначу всё и глазом не моргну и мне без разницы, что там разложено на крыше.

Чтобы не привлекать внимания я решил зайти в церковь. Григорию ничего не оставалось делать, как пойти со мной. Перед входом снял кепку и под удивлённый взгляд моего провожатого перекрестился. Не сказать, чтобы я что в той, что в этой жизни был таким уж верующим, но к религии относился терпимо, главное чтобы она, религия эта, не лезла в мою семью и мою жизнь.

В церкви стоял ни с чем не сравнимый запах ладана и восковых свечей, что горели перед иконами. Не успел я осмотреться, как к нам подошёл священник в рясе.

— Здравствуйте! — он говорил абсолютно спокойно и даже как-то умиротворяюще, обращаясь ко мне, — Пойдёмте со мной. Вас ждут.

— Вы это мне? — сказать, что я был удивлён, это ничего не сказать. Я здесь впервые, более того, я только что вошёл. Гришка тоже стоял с открытым ртом, — Вы уверены?

— Так велел Старец, а он не ошибается.

Мы спустились по ступенькам куда-то вниз в подвал. Григорий остался ждать меня наверху. Перед массивной деревянной дверью мой провожатый остановился и рукой показал мне, чтобы я вошёл.

За дверью была абсолютная темнота. Я бы даже сказал, осязаемая на ощупь вязкая тьма.

— Знаешь ли ты, что означает твоё имя, Илья? — голос, что раздался из этой тьмы был каким-то…отеческим.

— Знаю, — ответил я, пытаясь хоть что-то разглядеть, — Оно имеет иудейские корни и означает «Мой Бог— Яхве», — почему-то я ни сколько не был удивлён тому, что этот самый Старец знает моё имя.

— Верно. Но есть и другое его значение. Крепость Господня. У нас же в православии твоё имя известно как имя Ильи-пророка, что на огненной колеснице по небу летит. Так же, как и ты. Не удивляйся, — невидимый Старец буквально угадал мои мысли, — мне многое ведомо. Я хоть и слеп, но вижу больше других людей. Вот и с тобой было мне видение, что должен ты сегодня в храм войти. На тебе благословение Господа. Не каждому дано умереть и возродиться в другом теле. Не бойся. Тайна эта ведома только тебе и мне и более никому. И так и впредь будет. Вижу, терзает что-то душу твою, покоя не даёт, хоть ты это порой и не осознаёшь. Всё от того, что появился ты в этом мире не просто так. Миссия на тебя возложена. Должен ты спасти души невинные, что страдают здесь, рядом. Слуги Сатаны устроили преддверье ада и терзают их и пьют кровь детей христианских. Спаси тех, кого сможешь и обретёшь покой на душе. Подойди ко мне, Воин.

Чиркнула спичка и тьму подземелья разметало по углам. От колыхающегося огонька зажглась свеча, за ней ещё одна и стало вполне возможно различать обстановку и сидящего за почерневшим от старости столом седовласого Старца. Я сделал три шага к нему. Старец довольно легко встал и поднял руку для крестного знамения. Я склонил голову.

— Благословляю тебя, воин Илья, на подвиг ратный. Во имя Отца, и Сына, и Святаго духа! Аминь! А теперь ступай и ничего не бойся. Господь поможет тебе!

Стоило лишь выйти из церкви, как Гришка пристал с расспросами; — А что, правда Старец там был? А какой он? А правда, что он всё-всё о человеке сказать может?

— А ты сам то что слышал про этого Старца? — спросил я.

— Да много чего, только не верю я в это. А вообще старики говорили, что всегда в лихую годину откуда-то приходит этот самый Старец и людям помогает. Только мало кто его видел в живую. А то, что он сам кого-то к себе зовёт, так я об этом и не слышал вовсе. Никто не знает, сколько ему лет, но старики сказывают, что даже когда они сами ребятёнками были, Старец уже тогда таким был. Это, конечно, церковные сказки и поповская пропаганда, но уж больно дюже интересно на него посмотреть и обо всём разузнать.

А я шёл и думал. Куда подевались настоящие священники в том, моём будущем? Как я уже говорил, к религии я всегда относился нейтрально, но вот когда священнослужители, если их можно так называть, начали освещать казино, виллы, джипы и яхты новых русских, когда они полезли в школы и даже в детские сады, вот тогда шкала моего к ним отношения резко поползла вниз. Однажды случайно услышал разговор одного «братка» с другим. Он хвастался, что «забашлял» в церкви и ему все грехи отпустили и он теперь чист, аки младенец и может опять начинать грешить, а потом ещё «забашляет» в всё будет «чики-пуки». Почему на Руси-матушке обязательно должно наступить какое-нибуть лихолетье, чтобы появились вот такие вот Старцы, не дающие людям окончательно оскотиниться и погрязнуть во Тьме?

Прошли мы с Григорием проулками-переулками да огородами и к месту расположения «Дружины». Серьёзно у них здесь всё. Высокий забор с колючей проволокой,