споро выставил на стол кружку с пивом и тарелку с жареными колбасками. Напротив гауптмана он поставил маленький графинчик, судя по цвету с коньяком и тарелку со свиной рулькой. Я взял в руки кружку и отсалютовав ею сделал изрядный глоток. Если честно, то пиво было очень даже не плохим, но нужно было отыгрывать роль всем недовольного вояки. Я сморщился и поставил кружку на стол.

— Это не пиво, а свинская моча. О, майн Гот, как же я хочу оказаться в моём дорогом Кёльне, зайти в «Brauhaus Sion» и выпить там кружечку превосходного кельша. А теперь Кёльна нет. И старого доброго бара тоже нет. Проклятые островитяне всё разбомбили, — я аж пьяно всхлипнул. Разоблачения я не боялся, тем более, что в своё время несколько раз был в Кёльне и побывал и в самом старейшем пивном баре «Brauhaus Sion». Конечно оригинальное здание было разрушено в результате бомбёжек и это был новодел.

— Не расстраивайтесь так, герр майор, — гауптман попытался успокоить, — Лимонники нам за всё заплатят. Вот раздавим русских и займёмся их островом. А насчёт пива вы правы, здесь оно дерьмовое, но другого всё равно нет. Позвольте угостить вас коньяком.

— С удовольствием, — я благодарно кивнул, — И называйте меня по имени, Макс и давай на ты.

— Благодарю, Макс. Тогда и ты называй меня Карлом, — гауптман разлил коньяк в две рюмки и подвинул одну в мою сторону, — Прозит!

— Прозит, — ответил я и отпил половину рюмки, покатав напиток во рту, — Не дурной коньяк. Конечно не сравнится с тем, что мы пили во Франции, но учитывая, что мы сейчас в России, тоже вполне не плох.

— Вы были во Франции?

— Ещё до русской компании. Благословенные были времена, Карл. Вот где рай на земле. Изысканные вина, коньяк и прекрасные француженки. А здесь, в России только мороз, грязь, вши и берёзовые кресты. Увы, но о Франции нам с тобой остаётся только мечтать. Давай выпьем за мечту, друг мой.

Ну что могу сказать. В очередной раз убедился, что эуропейский организм пить наравне с нами не может в принципе. Хилые они. Да и, если честно, я жульничал. Пил через раз, да и то не полную. В общем развезло моего «друга» гауптмана капитально. Зато язык у него развязался. От него я узнал, что служит сей гауптман при том самом госпитале и занимается вопросами отправки отобранного контингента. Что следующая отправка произойдёт через пять дней и что через четыре дня обещали начать пропускать составы через Жлобин, а значит и со здешней станции наконец-то уберут эшелон с топливом и ещё один со боеприпасами, который какой-то умник поставил бок о бок с цистернами. Из двух других эшелонов, которые везли пополнение на фронт, личный состав сгрузили и отправили пешком.

Я вытащил из кармана часы, ещё те, золотые, что у майора, хозяина этого мундира, нашлись, и открыл крышку. Время приближалось к 7 часам, а старшины всё не было. Гауптман увидев блеснувшую крышку завистливо хмыкнул. Я разлил коньяк по рюмкам и предложил выпить. Естественно мой визави не отказался. Опрокинув в себя благородный напиток он уронил голову на стол и захрапел. Готов. Я жестом подозвал официанта и, бросив на стол несколько марок (вот в чём в чём, а в немецких деньгах у нас недостатка не было, благо разжились в качестве трофеев), попросил позаботиться о моём друге, а сам, напялив на голову фуражку, чуть покачиваясь пошёл на выход. Причина моей спешки была проста; к пивной подъехал мотоцикл, за рулём которого сидел знакомый мне по встрече в лесу Сергей, один из людей старшины, а из коляски шустро выскочил его напарник Николай и быстро посмотрев по сторонам бросился в пивную.

Так, это «ж-ж-ж» не спроста. Но почему нет самого старшины? Всё так же изображая подвыпившего направился к пивной.

Сергей, увидев идущего к нему немецкого офицера, явно занервничал. Впрочем такая реакция будет у любого солдата любой армии при приближении к нему пьяного офицера. Чёрт его знает, что придёт в дурную пьяную голову.

— Aufstehen! Stillgestanden! (Встать! Смирно!) — гаркнул я. Сергея буквально сдуло из-за руля мотоцикла и он вытянулся в струнку. Все, кто был поблизости прикинулись ветошью и предпочли по-тихому исчезнуть, пока пьяный самодур не обратил на них внимание. Выскочивший из пивной Николай резко затормозил у двери, не зная, что ему делать. В принципе, будь я действительно немецким офицером, у него был бы конкретный залёт. Распитие спиртных напитков во время службы это в любой армии чревато не хорошими последствиями. Я, не обращая на них внимания, полез в коляску, при этом чуть заметно махнув рукой наблюдавшей за всем происходящим из-за заборчика Рите. Она наверняка узнала этих двоих. Устроившись в коляске под удивлёнными взглядами Сергея с Николаем я снял фуражку, пригладил волосы и едва слышно прошипел; — Поехали! Чего встали столбом!?

К счастью замешательство этих двоих длилось секунду. Сергей ударил ногой по кикстартеру, а Николай запрыгнул на заднее сиденье, по прежнему не сводя удивлённых глаз с меня. Узнали, черти. Проехав немного я махнул рукой в сторону глухого проулка. Мотоцикл свернул и остановился. Я выбрался из коляски.

— Где старшина?

— Това…, — рот Николая сам собой начал растягиваться в улыбке, но пришлось его осадить.

— Герр майор. Так где старшина?

Эти двое переглянулись и в молчании уставились на меня. Ладно, попробуем с другой стороны.

— Где продаётся славянский шкаф? — произнёс я пароль. Мои оба собеседника синхронно выдохнули.

— Славянский шкаф уже продали, но есть никелированная кровать, — чётко по словам ответил Сергей. Я ещё в прошлую нашу встречу заметил, что он более сдержанный.

— Вот и добрэ! Так где ваш фельдфебель?

— Он сегодня разводящим в карауле на станции и не смог прийти на встречу, отправил нас. А мы в мотопатруле разъезжаем по округе.

— Ясно! Передайте старшине, что я буду ждать его завтра вечером по адресу Моховая 11. Это срочно. Пусть выкручивается как хочет, но он обязан быть там. Всё запомнили? Тогда свободны.

Старшина пришёл часов в восемь вечера. Накануне я отправил Григория, едва они с Ритой вернулись, в отряд Сидарчука. На встречу и разработку детального плана времени уже не было. Детей вот-вот должны увезти в другие госпиталя. Задача у партизан была простой и одновременно сложной. Они должны будут ударить по госпиталю и вывезти детей в безопасное место.

— Проходи, Иван Силантьевич, — я поздоровался с бывшим старшиной, — Рассказывай, как дела обстоят.

— Дела обстоят хуже, чем хотелось бы, но лучше, чем могло быть, —