112

В английском фильме по роману Набокова «Luzhins Defense» (2000, М. Горрис, в главной роли Дж. Туртурро, имя которого удивительно созвучно с именем Турати и случайно связано с символикой башни) этот поворот действия истолкован как коварный шаг Валентинова. Удивительно, что постановщики ничего не поняли или не сохранили из самой важной линии романа – двоемирия.

113

В анализе описания игры оставляются в стороне музыкальные параллели, широко обсуждавшиеся в критической литературе.

114

Курт и Карл – не двойники, их фигуры потом размножены до «неизвестного» количества. Их происхождение тоже фантастически-нематериально, они своеобразные психопомпы или ангелы-хранители. В их действиях соединены цирковые фокусы и божественное чудо.

115

Таксомотор играет вообще роковую роль в романе, см. последнюю главу.

Таксисту надо платить – как и Харону. Можно полагать, что мотив кустов, чаще всего сирени, имеет отношение к золотой ветви, открывающей вход в Ад.

116

«Quand un Frere meurt… pour nous, il ne meurt pas. Il passe a l’Orient eternel. Son etre devient lumiere. C’est une etoile qui guide ses Freres demeures sur terre»

[Jacq 1985: 171].

117

Анализ гностических и эзотерических слоев в фамилии и фигуре Валентинова выходит за рамки данной главы. Отметим, что и учителя географии Лужина звали Валентином (но это выясняется только в случайном разговоре для взрослого Лужина и уже в Берлине [НРП, 2: 428]) – как раз его отсутствие из школы освобождает урок, во время которого товарищи по классу начинают играть в шахматы, и с ним же встречается мальчик, первый раз прогуливая уроки на улице. Далее исследования, связанные с именем Валентин(ов), могут пойти по следующим направлениям:

1. В «Фаусте» есть персонаж Валентин.

2. Иоганн Валентин Андреэ – автор знаменитой каббалистически-алхими-ческой книги «Chymische Hochzeit Christian! Rosenkreutz» (1616).

3. Valentinus (Василий Валентин, Basilius Valentinus) – автор алхимической книги «Azoth».

4. Валентин, который почти стал епископом Рима (143 г. н. э.), после неудачи создал в Александрии секту валентиниан, близкую по идеям к гностицизму. Согласно его идеям, люди делятся на три разряда: на материально-телесных, на душевных и на духовных (khoikos, psychikos, pneumatikos). Последние знают высшие тайны, являются посвященными.

5. Базилеос Валентинос – общий псевдоним авторов-розенкрейцеров XV века.

6. Наконец, Валентинов, названный «шахматным опекуном» [НРП, 2: 158, 159], подобно опекуну музея в «Посещении музея», фамилия которого в телефонном разговоре слышится как «Фати», не только роковая личность в жизни героя (фатум, см. [Сконечная 2000]), но главным образом играет роль отца (Vater, Vati) и учителя Лужина. Его дьявольские черты в этом толковании могут подчеркивать не его роль искусителя [Сконечная 2000: 388], а его магическую силу, роль проводника через ад в высокие сферы.

118

В фигуре Сатаны вниз головой – параллель с фигурой Таро «Повешенного».

119

В поисках писчебумажного магазина теряет дорогу герой рассказа «Посещение музея».

120

Лед ⁄ окно ⁄ зеркало соединяется в кошмарах Лужина в первые ночи после прерванного турнира [НРП, 2: 393].

121

Два романа связаны прочными нитями. Например, автором эпиграфа «Приглашения на казнь» назван Пьер Делаланд, за которым в предисловии к английскому переводу романа автор раскрыл своего любимого писателя, самого себя, а исследователи увидели ссылку на видного масона, Ж-Ж. Ф. Лаланда [Шапиро 1981]. Если в имени предположить аллюзию и на другого масона, Шарля Флорана Делаланда (Charles-Florent-Jacques Mangon-Dela-lande), то в названии его произведения, «Защита и апология масонства» (1814) можно увидеть некий прототип названия лужинской истории.

122

Проблематично и название статьи – можно ли назвать идеи масонства массовыми?

123

То же самое утверждается в связи с «Отчаянием»: «Герман <…> становится жертвой заговора, который осуществляется подлинным творцом Набоковым» [Сконечная 2000: 390].

124

Смирновский – единственный герой в романе, имеющий и имя, и отчество, и фамилию. Он теософ, а теософия тоже синкретическая система мыслей. Он и свидетель при браке Лужина, то есть в какой-то мере включается в ряд эпизодических героев-психопомпов, которые толкают Лужина все «ниже» в адское жерло, чтобы он мог вылезть «с другой стороны». Лужина подозревают в масонстве, и эта оценка принадлежит сомнительному, пошлому персонажу (матери будущей жены Лужина). В рамках текста важнее соприкосновение масонства и Лужина, направляющее процесс семантических ассоциаций.

125

«Только в апреле, на пасхальных каникулах, наступил для Лужина тот неизбежный день, когда весь мир вдруг потух, как будто повернули выключатель, и только одно, посреди мрака, было ярко освещено, новорожденное чудо, блестящий островок, на котором обречена была сосредоточиться вся его жизнь. Счастье, за которое он уцепился, остановилось; апрельский этот день замер навеки, и где-то, в другой плоскости, продолжалось движение дней, городская весна, деревенское лето – смутные потоки, едва касавшиеся его» [НРП, 2: 324].

126

В главе использован материал статьи автора: «Идеальная нагота» – Мотивы масонской инициации в рассказе Вл. Набокова «Посещение музея» // Studia Slavica Academiae Scientiarum Hungaricae. 2003. № 48(1–3). P. 105–121.

127

Биографические пересечения Набокова с масонством не являются обязательной предпосылкой для изучения, однако могут представлять особое направление исследования. В этом случае заслуживает внимания факт членства В. Д. Набокова, отца писателя, в парамасонской политической организации «Великий Восток народов России» (см. подробнее в указателе [Priahin], хотя автор указателя не опирается на документы). Отдельный интерес представляет и его брат, Константин Дмитриевич Набоков, также масон, дипломат, первый секретарь посольства царской России в Лондоне с января 1917 до 1920 года, к которому семья писателя приехала в марте 1919 года. Братья Владимир и Сергей остались учиться в Англии. Историки могли бы к этому прибавить высокое число масонов в партии кадетов (в которой отец писателя был правой рукой Милюкова) и во Временном правительстве (где партия играла ведущую роль).

128

Волошин в разговорах с молодым Набоковым летом 1918 года в Крыму обратил его внимание на теорию стиха Андрея Белого, на его систему и схемы метрической поэзии.

129

О наследии символизма у Набокова см. также статьи в: [Набоковский вестник 1998].