— А мне нет, — сказала Ирина.

Он даже не подозревал, что может так плакать. Он вспомнил торчавший из живота нож Унманна — единственный раз, когда из него лилось столько влаги. Что до боли, то она мало чем отличалась.

— Мне и с тобой там не было лучше, — Ирина села. Разорванный халат свалился.

Интересно, слушают они? Аркадий подумал о всех этих миниатюризованных ушах в кровати, в диване, в аптечке. Штора на окне, как уродливый закрытый глаз. Он поднял ее и выключил свет.

— Если ты вернешься, я поеду с тобой, — сказала в темноте Ирина.

Его горячие, как кровь, слезы были слезами ярости. Мысленным взором он видел Висковых в своем кафетерии у Павелецкого вокзала, старика с тарелкой паюсной икры, обнажившего в улыбке стальные зубы, его онемевшую жену, которая светилась от радости. Они воплощали собой миллионы добрых страдающих людей.

— Тебя-то наверняка убьют, — сказал он.

— Как ты, так и я.

Он опустился на колени перед кроватью.

— Не надо было продавать себя из-за меня.

— А что еще я могла продать? — спросила Ирина. — Не за пару же сапог я продалась. Я продала себя, чтобы вырваться оттуда, начать жить. Мне не стыдно, Аркаша. Я бы стыдилась, если бы поступила иначе. И никогда не буду об этом сожалеть.

— Хотя с Осборном…

— Я тебе скажу. После этого я не ощущала себя грязной, как, говорят, в этом случае должны чувствовать себя девушки. У меня было ощущение ожога, словно с меня сошла кожа.

Она притянула его голову к груди. Он обнял ее. На нем была тяжелая, насквозь промокшая одежда. Он содрал ее с себя. Как и память.

По крайней мере, у них есть эта постель, подумал он. Пусть больше ничего на свете, но эта постель с брошенными на нее разорванным халатом и тяжелым, как труп, пальто и этот покров ночи принадлежали ям по праву. Так или иначе, но они любили друг друга еще больше. Недавно они были до предела обессилены, мертвы, но теперь в. постели шлюхи, в чужой ночи они заново ожили.

Ирина крепко спала у него под боком.

Утром Крыса покажет Кервиллу, где соболи.

— Они на Артур-килле, — сказал ему Кервилл на обратном пути, — и, скажу тебе, куда разумнее прятать их здесь, чем за тысячу миль. Во-первых, все, как само собой разумеющееся, считают, что он держит их в тех краях, где разводят норок. Во-вторых, они у него под надзором, ему нет нужды расспрашивать кого-то еще по междугородному телефону. В-третьих, хотя вокруг Великих озер территория в сто тысяч квадратных миль, но в тех краях великое множество норковых ферм. Там, знаешь ли, по существу, один гигантский кооператив по разведению норок. Соболям нужно свежее мясо. Крупным кооперативам известно о поставках этого корма в любой уголок их лесных владений. А Нью-Йорк — мясная столица Вселенной, здесь невозможно уследить, куда что направляется. Западная часть Статен-айленда сплошь покрыта лесами и болотами. Кроме этого, лишь пара нефтеперегонных заводиков, несколько обитателей, которые не суют нос в чужие дела, и совсем нет полицейских. Единственная оплошность — дыра в клетке. Соболь убежал, кто-то его поймал и пытается продать, меховщик с Манхэттена приглашает ищейку, и именно я узнаю об этом. Одна-единственная оплошность. Судьба к тебе благосклонна, Аркадий. Сейчас у тебя полоса везения.

Ближе к вечеру Билли и Родни поселятся в номере над ними. Когда стемнеет, Аркадию и Ирине останется только взобраться по лестнице, сброшенной к их окну. Нужно только выбрать момент, когда на улице будет пусто, и постучать в потолок. Из опустевших контор их никто не увидит. А там они на служебном лифте спустятся с шестого этажа в подвал и через черный ход выйдут к оставленной им машине. В «бардачке» будут ключи, деньги и детально размеченные карты. Когда они уже будут в пути, Кервилл свяжется с КГБ и предложит Ники и Рюрику ту же сделку, что и Осборн: соболей за Ирину с Аркадием. Что останется делать Рюрику и Ники? Пленники уже скрылись. Как только ФБР обнаружит бегство, старая сделка станет недействительной и Осборн постарается запрятать соболей куда подальше. Все дело в соболях! КГБ придется быстро договориться с Кервиллом и поспешить на Статен-айленд.

Он закурил, загораживая огонек спички от Ирининого лица.

Ирина не знала. Как можно рассказать о планах побега, когда они обложены микрофонами? К тому же Она жила надеждами на сделку с Осборном — для нее она была дневным светом, виднеющимся со дна колодца. Не было смысла пугать ее, пока не вступит в действие новый план, тогда останется только махнуть ей рукой, чтобы она следовала за ним. Прежде чем она опомнится, они будут в машине.

Все зависело от пьянчужки. Что, если Крыса просто нашел соболью шкурку и сочинил всю эту историю? Или его опять хватит белая горячка и он не сможет проводить Кервилла к соболям? Осборн, должно быть, знает, что один соболь убежал. Не перепрятал ли он остальных?

Дальше. Возможно, они с Ириной не смогут выбраться. Возможно, ФБР ведет непрерывную слежку за их окнами. Аркадий никогда не водил американские автомобили, кто их знает, как они работают. Можно и заблудиться. Карты, особенно в Советском Союзе, бывают намеренно неточными. А может быть, они с Ириной выглядят настолько русскими, что каждый узнает в них беглецов? К тому же он находился в совершенно незнакомой стране.

По крайней мере, не нужно больше верить Осборну. Как говорила Ирина, веришь тому, чему приходится верить. Она не кривила душой — все, что она хотела от Осборна, так это попасть в Америку. Следователь требовал от убийцы большего — воскрешения в памяти темных намерений, зрелища простыней, связи с пороком. У Осборна все это было.

Под потолком дым, как и мысли, собирался в облака.

Русский-следователь — убийца-американец. Никто не знал Осборна лучше, чем он, даже Ирина или Кервилл. Аркадий знал, что Осборн, чтобы тайно вывезти соболей из Советского Союза, потратил состояние. Он ни за что их не отдаст. Если они останутся у него, он станет героем Америки. Единственным преступлением Осборна было убийство в Парке Горького, а единственный человек, который связывает его с этим преступлением, — Ирина. Он уже пытался убить ее в Москве. С тех пор ничего не изменилось, разве что теперь требуется уничтожить и Аркадия. Осборн направит Ники и Рюрика по ложному следу, а сам убьет Аркадия и Ирину, как только они выйдут из-под опеки ФБР. В этом Аркадий был твердо убежден. Но Осборн на один день опоздает.

Ирина во сне прижалась лицом к его груди. Словно вдувает в меня жизнь, подумалось Аркадию. Он погасил сигарету.

Засыпая, он пытался представить, как они будут жить в хижине Кервилла. Что за природа в штате Мэн? Тундра? Надо купить пальто и чаю — как можно больше чаю. И сигарет. Аркадий улыбнулся при мысли о будущем. Ему не очень нравилась охота, но он любил рыбалку, хотя никогда не видел каноэ, Чем еще они там будут заниматься? Он уговорит Ирину рассказать о своей жизни с малых лет, ничего не утаивая. Когда ей надоест, он станет рассказывать о себе. Их жизнь будет состоять из двух историй. Он не имел никакого представления о том, как долго они будут там оставаться. Осборн будет стараться их разыскать, но ему в то же время придется прятаться от Кервилла — они могут и подождать. Возьмут с собой книги — американских писателей. Если там есть генератор, то у них будет свет, радио, проигрыватель. Семена для огорода: свекла, картошка, редиска. Работая на огороде, можно слушать музыку — Прокофьева, блюзы Нового Орлеана. В жаркую погоду можно купаться, а в августе пойдут грибы.