– Юон, – улыбнулся Йен в ответ и с кошачьей деликатностью уклонился от объятий и трепания по голове, тем более что выше его вампирша оказалась совсем ненамного. – Спасибо тебе, что выбралась.

Она всё-таки исхитрилась и ущипнула его за щёки – очень человеческим жестом, так обычно сумасшедшие тётушки тискают племянников. Мне-то, к счастью, повезло в жизни: Гэбриэлла, во-первых, была куда как адекватнее, а во-вторых – старше меня самой всего на несколько лет, а потому таких вольностей себе не позволяла.

– «Спасибо»! – передразнила его Юон, продолжая экзекуцию. – Это тебе спасибо! Я всегда хотела посмотреть на Арену, всегда мечтала! Столько людей, столько запахов! Такая древность! Такая слава! И никто не пытается меня убить!

Судя по тому, как нервно дёрнулась бровь у Йена – очень даже пытались, но «минутка внимания» пока спасала ситуацию.

– Потом проведу для тебя экскурсию, – пообещал он и, кашлянув, повысил голос, обращаясь к публике и к «справедливому суду», который, готова спорить, уже десять раз проклял своё разрешение притащить сюда свидетелей. – Дамы и господа! Вот те эксперты, о которых я говорил! – объявил он. Вампирша вроде бы слушала с умилением, но нет-нет да и тянула снова руки к его лицу – с переменным успехом. – Вы их, разумеется, узнали, но всё же я представлю наших уважаемых гостей как полагается… М-м-м… Юон, фёки. Отпуфти фёки.

Судя по тому, как напряжённо замерла Тильда, как потемнело лицо Хорхе, как притихли трибуны и как «вершители справедливости» в масках заняли явно боевую позицию – все, кроме одного, который или которая симпатизировала нам с самого начала – момент был опасный. Древних вампиров действительно боялись, причём настолько, что до сих пор никто не решился открыто опротестовать их приглашение. И мне тоже следовало опасаться, но…

Щёки Йена, красные от щипков; женщина-змея, трогательно воркующая над ним; «богиня любви», сосредоточенно плетущая веночки; «ифрит», который ощупывал собственные мышцы рук, явно рисуясь; Арто, который носился по всей арене, тараща любопытные глазища, и пытался время от времени отковырять камни, составляющие основание трибун…

– Жалко, мобильный не взяла, – вырвалось у меня.

Йен скосил на меня взгляд и потёр освобождённые наконец щёки.

– Женщины жестоки и беспощадны, – пошутил он грустно. Или не пошутил, кто его знает. И – продолжил: – Итак, наши гости. Прекрасная Ратха, прославленная не только своим очарованием, пьянящим, как вино, но и даром исцелять любые раны! – и с этими словами Йен указал на «богиню», которая как раз доплела пышный венок и надела его себе на шею. – Великий воин Заа, чья сила не имеет равных, а пламенный дух внушает ужас врагам! Кстати, пламенный у него не только дух, но я вам этого не говорил, – похабно добавил Йен, однако «ифрит» принял его сомнительный комплимент за чистую монету и радостно оскалился. – Мудрейшая Юон, хранительница памяти о прошлом, обладательница самой большой коллекции золотых монет в мире, а также самого смертоносного яда из тех, что известны лично мне. – Женщина-змея закрутилась на месте, приветственно размахивая руками во все стороны. – И, наконец, Арто…

– Просто Арто, – дружелюбно откликнулся тот и приткнулся на стену, как на насест, поджав ноги и закутавшись в крылья. – Вы продолжайте, не обращайте на меня внимания. Мне и тут хорошо.

– А это Арто, ему и тут хорошо, что не может не радовать, – покладисто согласился Йен. – В противном случае… Впрочем, не будем о грустном. Все здесь, думаю, достаточно хорошо знакомы с историей и помнят, например, затонувший остров Титания, Хельмову впадину и Великий каньон.

– Каньон – это не я, – поправил его Арто вежливо, сверкая глазищами. – Каньон – это Ратха.

– Мелочи, – улыбнулся Йен довольно, и я тут же поняла: ошибся он специально. – Так или иначе, сегодня мы здесь собрались не для того, чтобы угрожать друг другу, верно? Нам нужно ответить на важный вопрос: имел ли Хорхе Альосо-и-Йедра намерение убить своего противника или только сдержать? Его противник утверждает, что…

Договорить он не успел.

Погасшая было арка вспыхнула снова, ярче прежнего. Туман прыснул в стороны, растекаясь по бортикам Арены, точно кисель в пиале, которую взболтали. Йен резко вытянул руку, арка хрупнула – но прежде чем камни обрушились, из сияющего прохода выступила пятая гротескная фигура.

Это – чем или кем бы оно ни являлось на самом деле – выглядело как очень высокий, метра четыре ростом, худощавый мужчина, элегантный, но с чересчур длинными руками, достающими почти что до колен. Он был облачён в тёмный костюм-тройку и высокий цилиндр, украшенный серым бумажным цветком. Лицо незнакомца, белое, как бумага, выглядело неживым; глаза под рыжеватыми бровями казались абсолютно чёрными, а уголки алых губ, заметно опущенные, создавали впечатление неизбывной печали.

Если при появлении других вампиров стало слегка холоднее, то сейчас температура опустилась градусов на десять.

– Давно… – выдохнул он негромко, шелестяще, и запрокинул голову, разглядывая трибуны. На траве и мхах осела изморозь. – Давно я не видел столько людей разом.

– Сет, – произнёс Йен, продолжая улыбаться, но губы у него побелели.

Тильда молча сгребла Салли и отступила ему за спину.

Боковым зрением я видела, как привстал на краю своей ложи Хорхе и как сгустился воздух вокруг него; как рыжая Франческа Датура шагнула вперёд, заслоняя семью, и достала из ниоткуда богато украшенный посох, становясь почти красивой в стремлении защищать; как напрягся Эло Крокосмия, и его оранжевый туман потёк по трибунам, окутывая некоторых чародеев; как одна из «масок» – вершителей справедливости – вытянула руку, и из пустоты стали проступать очертания меча…

Вампир, названный Сетом, отвлёкся от созерцания публики и обратил жуткий взгляд к нам.

– Йен, мальчик… Ты жив, – раздался снова шелестящий, призрачный шёпот. – Это отрадно. Это значит, что ты умело распорядился моим подарком.

С каждым словом вампир неуловимо делался ближе на шаг или два, а когда договорил, то отчего-то стоял уже вплотную ко мне и Йену. От холода открытые участки кожи начало покалывать; Арто привстал на своём насесте, тревожно вытягивая шею, и в целом выглядел так, словно готовился в любой момент броситься на помощь.

Я должна была испугаться до полусмерти, но всё ещё не боялась. Что-то в этом Сете выглядело неправильным и знакомым