А затем Уолтер увидел сквозь крону каштана самолеты. Человеческие, не марсианские машины.

В центре мчался огромный бомбардировщик метров двенадцать длиной, с четырьмя импульсными двигателями. Он летел так низко, что, казалось, вот-вот заденет Бранденбургские ворота. Когда бомбардировщик пронесся над головой Уолтера, тот почувствовал, как шум двигателей обрушивается на землю тяжелыми волнами. Махину окружала свита самолетов поменьше – истребителей. Они летели куда быстрее и метались между небом и землей, уже развертывая оружие и грохоча огнем автоматов. Позднее Уолтер выяснил, что бомбардировщик этот назывался «Гота-В», а истребители были юркими и надежными самолетами под названием «Альбатрос» – они не раз пересекали Ла-Манш, чтобы атаковать марсиан в Лондоне. Немецкие воздушные силы, побывав в горниле русской войны, сделали огромный рывок в развитии. И теперь эти самолеты кружили над собственной столицей, над самым ее сердцем.

Уолтер, конечно же, должен был увидеть все. Он выбрался из-под спасительного каштана и подобрался к краю бегущей толпы.

Он видел, как истребители ныряют и пикируют и, грохоча орудиями, целятся в корпусы и конечности марсианских машин. Однако их пули, похоже, только отскакивали от крепких бронзовых панцирей. Тепловой луч касался истребителей одного за другим, почти ласково, и те вспыхивали и разваливались на части.

Но тут наконец бомбардировщик поднялся выше и сбросил груду снарядов, которые градом посыпались на марсиан. Те отчаянно сопротивлялись, размахивая камерами тепловых лучей, однако снарядов было так много, что некоторые смогли поразить цель. Корпуса двух, трех, четырех марсиан вспыхнули ярким пламенем. Огненные шары рухнули под ноги другим марсианам, и те зашатались и попадали на землю, наконец прервав свой размеренный марш. Обезумевшая толпа радостно заревела.

Снаряды, которые использовались в тот день, были зажигательными бомбами Д-класса «Электрон» с корпусами из магния и марсианского алюминия, который горел при температуре в тысячу градусов. Это был еще один продукт, произведенный на Восточном фронте и опробованный на многострадальных русских. Даже марсианские спайки и сцепления оказались бессильны перед таким жаром. А когда первый бомбардировщик улетел, сбросив груз, низкий гул объявил о приближении второго, который также направлялся к Унтер-ден-Линден.

Но Уолтер видел, как через толпу к основанию Бранденбургских ворот пробирается многорукая машина. Каким-то образом она смогла опередить остальных, в то время как высокие боевые машины атаковал бомбардировщик. Потом машина безо всяких усилий забралась по одной из колонн, как огромный жук по игрушечным воротцам. Уолтер разглядел внутри нее марсианина – пульсирующий серый мешок. Машина с легкостью добралась до верха и встала рядом со скульптурой, венчающей ворота, – богиней в колеснице, запряженной четырьмя лошадьми. Марсианин поднял громоздкий цилиндр – камеру теплового луча.

Второй бомбардировщик угодил точно под луч. Одно крыло ему отрезало как ножом, топливные баки взорвались прямо внутри самолета. Еще несколько секунд он по инерции двигался вперед, но затем начал падать, вращаясь и хватаясь за воздух оставшимся крылом. Выжившие марсиане навели на бомбардировщик свои лучи, и он разлетелся на части, осыпав толпу раскаленным дождем.

Не успели обломки самолета достичь земли, как Уолтер бросился бежать – мимо ворот, подальше от торжествующих марсианских машин, подальше от разбросанной толпы, в тень парка Тиргартен.

Когда на Манхэттен наконец опустилась ночь, Гарри и Мэриголд слезли с вышки Монро, но не решились уйти из Бэттери-парка. Они нашли заросшее травой углубление – судя по всему, бывший артиллерийский окоп, – и устроились там на ночь, накрывшись пальто. Они выпили воду и съели печенье, которое взяли с собой. Ночь, по счастью, была теплая, и Гарри, кажется, даже немного поспал, хотя витающий в воздухе дым то и дело заставлял его заходиться кашлем.

Среди ночи он выбирался из ямы, чтобы посмотреть, как продвигаются бои. Ночь была темной, хоть глаз выколи, и Гарри предположил, что небо затянуто дымом. Нижний Манхэттен был почти полностью обесточен, хотя кое-где светились яркими огнями отдельные здания, словно драгоценные камни в ночи, – возможно, это были больницы со своими собственными генераторами. На реке горел остов корабля – одно из бравых боевых судов умирало, отбрасывая на воду яркие отблески.

А на бруклинском берегу, освещенном огнями пожаров, которые никто и не думал тушить, Гарри увидел боевые машины. Они осторожно пробирались через руины. То и дело какой-то из тонких силуэтов склонялся, почти изящно, и протягивал металлические конечности к земле, чтобы поднять с нее что-то извивающееся и, вероятно, кричащее. Марсиане, как до этого в Англии, собирали урожай для жуткой трапезы.

Гарри задумался о том, что в эту ужасную ночь творится в других уголках мира.

Он с тяжелым сердцем вернулся в окоп, свернулся рядом с Мэриголд, ощутив тепло ее тела, и постарался уснуть.

Гарри проснулся из-за того, что кто-то тряс его за плечи. Было уже светло, и сверху над ним нависало зачерненное ухмыляющееся лицо.

Он дернулся, и кто-то зажал ему рот рукой. Рядом Гарри увидел Мэриголд – она пыталась привести в порядок свои спутавшиеся волосы.

Руку осторожно убрали.

– Билл Вудворд?

– Он самый.

– Я… сколько времени?

– Около шести утра. Спал ты крепко, надо сказать.

– Шесть утра субботы?

– Точно так. Мы тут, полагаю, все уже измучились.

– Ты ушел в Центральный парк, к армии…

– И весь день убивал марсиан. Или, по крайней мере, пытался. Мы приняли на себя удар, – хмуро сказал он. – Нас было в разы меньше – две сотни против двадцати тысяч. Но мы уж постарались, чтобы наше присутствие не осталось незамеченным. Эвакуация продолжается, и, быть может, мы спасли сколько-то жизней. По радио говорят, что Бейб Рут в безопасности.

– Ну, уже что-то!

– А к концу дня нам кое-что сбросили с парашютами. Отчаянная была операция – и все же она удалась.

– Сбросили? Что именно?

Мэриголд склонилась к ним.

– Это была доставка из Менло-Парка, Гарри.

Теперь Гарри увидел, что у Вудворда с собой что-то вроде тележки, прикрытой зеленым армейским одеялом. Вудворд откинул одеяло – под ним лежали три металлических цилиндра. Он достал и взвесил на руке один: около фута в ширину, четыре фута в длину, в кожаном футляре. С виду он напоминал какую-то деталь двигателя или пулемета.

– Думаешь, ты с этим сладишь? Это последнее изобретение мистера Эдисона.

– Эдисона? Мы что, лампочками их закидаем?

– О, вовсе нет, – сказала Мэриголд. – В Менло таких удалось сделать пятьдесят штук. Их почти не испытывали, половина, скорее всего, вообще не сработает. Но если хотя бы малая часть окажется действующей, мы сможем нанести мощный удар. В конце концов, в округе, по нашим подсчетам, две с половиной сотни машин, и если мы выведем из строя хотя бы одну…