О боже! Я понимаю – передо мной гибриды! Наполовину люди-бонсаи, наполовину шахматные фигуры. Я наклоняюсь к своим фигурам и вижу, что король нетерпеливо почесывает бороду – ему хочется играть. Премьер-министр что-то подсчитывает в блокноте. Напротив полирует ногти король-королева, похожая на Афродиту. Ее офицер вытащил пачку сигарет и курит.

Руки и ноги у них сделаны из однородного материала, похожего на пластмассу. Глаза карие или голубые. Иногда фигурки моргают. Я дотрагиваюсь до шахматной фигуры и чувствую, что она мягкая и теплая, словно из настоящей плоти.

– Они живые, но у них нет свободы выбора, – уточняет Гера. – Они сделают все, что прикажешь.

Мы начинаем игру. Богиня оказывается сильным противником, но перевеса пока нет ни на чьей стороне. Я атакую, она выстраивает хитрую защиту, но мне удается прорвать ее линию обороны.

В конце партии остается только ее король-королева и мой король-король. В принципе это пат, но мне кажется, что партия не закончена. Внезапно меня посещает вдохновение. Я закрываю глаза, выдвигаю короля навстречу королеве и сосредоточиваюсь. Я думаю о том, что потеряю в случае поражения. Вспомнив, что все живые существа могут общаться, я наклоняюсь и шепчу на ухо королю:

– Давай же, сейчас!

Король обнимает королеву Геры, прижимает к груди и крепко целует. Королева колеблется, но потом отвечает на поцелуй.

Гера в восторге.

Мой король начинает раздевать королеву, обнажает ее трепещущую розовую грудь.

Гера хлопает в ладоши.

– Возможно, ты сильней, чем я думала, – говорит она.

Шахматные фигуры переходят ко все более решительным действиям.

– Любовь побеждает войну! Ты думаешь, они наделают нам пешек?

Она трогает фигурки пальцем, который намного больше их.

– Во всяком случае, все, что боги помогли мне увидеть, доказывает, что любовь может победить. Вы должны выполнить обещание.

– Ничего не может быть глупее, но я помогу тебе. Но потом… не забудь, что жаловаться у тебя права нет.

Она пристально смотрит на меня.

– По дороге тебе придется пройти через суровое испытание. Тебя ждет встреча со Сфинксом. Это Его живой замок. Даже я не могу подняться на гору. Пройти туда можно, только разгадав загадку. Знаешь какую?

– Да. Что лучше, чем Бог, страшнее, чем дьявол…

Она подает мне руку, чтобы помочь подняться, и ведет к двери в глубине комнаты. Поворачивает ручку.

За дверью пещера, выдолбленная в скале. Стены полупрозрачные, из какого-то материала, напоминающего пластмассу или стекло. Это янтарь.

– Раз это твой свободный выбор… – говорит богиня.

– Если я погибну, не могли бы вы передать остальным мою просьбу: пусть о моем народе заботится Мата Хари.

Гера кивает.

– Прощай, Мишель Пэнсон.

По-гречески «сфинкс» означает «душительница». У египтян встречаются сфинксы, сторожащие пороги, за которые не следует переступать. У этих сфинксов тело льва и голова женщины. Их лица, как правило, выкрашены в красный цвет и обращены к той точке горизонта, откуда появляется солнце. Считалось, что они слышат, как движутся планеты, и знают разгадку всех тайн Вселенной. В Египте переступить порог, охраняемый сфинксом, означает разрушить все табу и запреты.

В Греции сфинксом называли развратное чудовище женского пола с орлиными крыльями. Но крылья эти слишком малы, чтобы поднять сфинкса в воздух. Греки всегда изображали сфинкса пышногрудым. Согласно легенде, Сфинкс истребила население Фив, задавая прохожим загадку и пожирая тех, кто не мог ответить.

Загадка была такова: «Кто утром ходит на четырех ногах, в полдень на двух, вечером на трех?» Эдип дал правильный ответ – это человек. Действительно, в детстве человек ползает на четвереньках, достигнув зрелости, ходит на двух ногах, а состарившись, опирается на посох, третью ногу.

Сфинкс символизирует загадку, которую человечество должно разгадывать на каждом этапе развития.

Задав вопрос, чудовище заставляет человека осознать, как далеко простираются границы его познания. Если этого осознания не происходит, следует наказание – смерть.

Эдмонд Уэллс. «Энциклопедия относительного и абсолютного знания», том V

Я взбираюсь по винтовой лестнице.

Ступени поворачивают. И я без конца поворачиваю вслед за ними. Я все еще чувствую умиротворяющий запах супа. Сначала вокруг очень темно, но чем выше я поднимаюсь, тем становится светлее. Янтарь начинает отливать золотом.

Я сосредоточиваюсь на загадке.

«Лучше, чем Бог.

Страшнее, чем дьявол…»

Я думаю о любви, об Афродите.

Афродита – это было серьезно. Но не достаточно, чтобы дойти до конца.

Я думаю о надежде. О человечестве. О счастье. Каждый раз чего-то не хватает.

«У бедных есть, у богатых нет».

Может быть, это простота. Чистый воздух. Время. Болезнь.

«Если съесть, можно умереть».

Яд. Огонь?

Свет, проникающий сквозь толщу янтаря, становится все ярче. Теперь пахнет песком, а не супом.

Может быть, речь обо мне? Лучше, чем Бог, страшнее, чем дьявол?

Или моя гордость?

Или мои амбиции?

Я поднимаюсь по лестнице к свету. Выхожу на голую равнину. Никакой растительности, только желтые пики угрожающе торчат вверх, как огромные клыки. Встающее солнце освещает два утеса из желтого янтаря. Похоже, они окружают единственный путь, ведущий к вершине горы.

Узкий проход длиной всего в несколько метров. Я направляюсь к нему.

Кто-то сидит перед входом в коридор. Это химера с мощным телом льва и женской грудью. На ее круглом лице вызывающий макияж – блестящая красная помада на пухлых губах, черные ресницы, подведенные брови. Тяжелую грудь поддерживает черный шелковый бюстгальтер.

Это полная противоположность Гере – там мать, здесь проститутка. Я подхожу к подножию склона.

Пухлые губы приоткрываются, раздается высокий насморочный детский голосок:

– Приветствую идущего на смерть.

Я кланяюсь, словно мы бросаем друг другу вызов в компании приятелей.

– Если ты не ответишь на мою загадку, я уничтожу тебя. Сожалею, милый.

По крайней мере, никаких недомолвок.

– Я бог, я не могу умереть, – парирую я.