познание единичных предметов. Поэтому теология как учение о Боге, трансцендентном миру, невозможна в понятийной форме, ибо понятие соответствует лишь материальной вещи. Поэтому философию и теологию совершенно нельзя смешивать. В дальнейшем из этой концепции вырастет теория «двух истин».

К шартрской школе традиционно относят и Иоанна Солсберийского. Ему принадлежат несколько работ, в числе которых можно выделить работы «Поликратик» («Policraticus») и «Металогикон» («Metalogicon»). В «Поликратике» он повествует о своих социально-политических идеях, а в «Металогиконе» — о философских (прежде всего гносеологических) воззрениях. В молодости Иоанн Солсберийский учился у Гильберта Порретанского и Абеляра, в последние годы своей жизни был епископом Шартрским. Иоанну Солсберийскому принадлежит заслуга некоторой систематизации знаменитого спора об универсалиях, именно он классифицировал различные варианты решения этой проблемы и нашел пять способов решения: крайний реализм, умеренный реализм, концептуализм, умеренный номинализм и крайний номинализм.

Если большинство философов шартрской школы испытывали любовь к Платону и Аристотелю, то Иоанн Солсберийский проявлял большой интерес к античным скептикам, в частности к Цицерону. Иоанна Солсберийского даже называли «современным Цицероном». Согласно Иоанну, философы слишком полагались на силу своего разума, возомнив себя мудрыми, они начали говорить вздор. Подобно тому как у строителей Вавилонской башни возникло смешение языков, у философов, тоже впавших в особого рода богоборчество, каковым является философия, произошло смешение систем. Они создали огромное количество безумных философских учений и тем более достойны жалости, что самим философам неведома глубина их падения. «Академики» же благодаря своей скромности избежали опасности заблуждения. Они сознают свое неведение и сомневаются в том, чего не знают. Поэтому их нужно предпочесть всем другим философам именно вследствие их сдержанности в утверждении чего-либо. Нужно сомневаться в таких материях, в которых ни чувства, ни разум, ни вера не дают нам безусловной уверенности, можно составить длинный список неразрешимых вопросов, противоречивые суждения по которым опираются на одинаково прочные основания. Сам Иоанн придерживался скептических взглядов по многим вопросам — в частности, в отношении проблемы субстанции, сущности души, свободной воли, сущности материи, об отношении веры и разума, о проблемах универсалий — и говорил, что окончательных ответов на эти вопросы он дать не может.

Однако Иоанн Солсберийский, будучи скептиком, все же не был агностиком и считал, что знание все-таки возможно, невозможно оно лишь в абсолютном виде и только по некоторым особенно сложным богословским вопросам. Наиболее сложные проблемы потому и сложны, что предполагают несколько различных решений, каждое из которых, взятое отдельно, всегда будет неполным и догматичным. Иоанн Солсберийский высоко ценил логику и указывал, что, до того как изучать философию, каждый человек должен знать логику, ибо логика есть инструмент, при помощи которого человек постигает истину. Логика — это не цель, а только средство, инструмент для познания истины, для познания Бога. Те же философы, которые не изучали логику и сразу берутся за метафизические и богословские проблемы, не могут решить элементарных вопросов. Такие псевдо-философы не смогут даже ответить, свинью на базар ведет рука человека или веревка, на которой человек держит эту свинью. Логика важна не только для философии, но и для познания Бога. И вообще, целью жизни любого человека, по Иоанну Солсберийскому, является знание. Большинство людей, не обладая знанием и даже не стремясь к нему, ничем не отличаются от животных. Только знание может дать человеку счастье. Поэтому счастливым может быть лишь философ. Ведь истинная философия — это любовь к Богу, поскольку Бог — это истинная мудрость. Следовательно, настоящий философ не тот, кто стремится только к знанию, но тот, кто живет согласно этому знанию, иначе говоря, не тот, кто любит говорить о Боге, а тот, кто действительно любит Бога и живет согласно Его заповедям.

§ 7. Бернард Клервоский

Кроме стремления согласовать философию и христианство на основе разума существовала и другая направленность в западной схоластике — мистическая. Основным представителем средневекового западного мистицизма является Бернард Клервоский (1091–1153). Бернард происходил из знатного рыцарского рода. Еще в молодости он отличался глубокой религиозностью и впоследствии вступил в цистерианский монашеский орден. Этот орден отличался строгим аскетизмом, однако Бернард решил основать монастырь с еще более строгим уставом, и в местечке, названном им Клерво («Долина света»), он основал монастырь, в котором монахи занимались тяжелым физическим трудом. Будучи настоятелем этого монастыря, Бернард приобрел огромную духовную и политическую власть. Фактически на протяжении жизни двух римских пап именно он правил всей Католической Церковью. Он был вдохновителем и фактическим организатором Второго крестового похода.

Еще при жизни Бернарда многие считали его святым, а вскоре после смерти он действительно был канонизирован Католической Церковью. Среди его произведений можно выделить, в частности, «О степенях смирения и гордости», «О почитании Бога», «О благодати и свободе воли». Для Бернарда Клервоского характерно полное пренебрежение к философии. Не только на словах, но и на деле Бернард подчеркивал не просто свое равнодушие к философии, но и враждебность к ней. Он указывал, что философия и любое разумное познание Бога приводит лишь к неудачам. Познать Бога возможно лишь путем непосредственного Его созерцания, при помощи интуитивного видения Бога.

Тем не менее Бернард не отрицал науку, признавая ее в той мере, в какой она полезна для познания Бога. Но науку и философию как самоцель он резко осуждал, уделяя главное внимание познанию смысла человеческой жизни. Смысл жизни он видел в постижении Бога. Всей своей жизнью, всеми делами человек должен заслужить благодать Бога путем любви к Нему и путем смирения. Эта благодать дается не каждому, человек, будучи существом греховным, не может полностью и в один момент освободиться от всех своих грехов. Поэтому всю свою жизнь человек должен стремиться к Богу, чтобы заслужить Его благодать. Человек должен понимать, что зло исходит от его греховной воли, и, отказываясь от собственной свободы, от своих желаний, от любви к материальному миру и, в первую очередь, как наибольшего греха, от любви к себе, человек может сподобиться Божественной благодати. Человек должен осознать свое ничтожество, и лишь после этого он может созерцать Бога. Наиболее полное познание Бога есть состояние экстаза, когда душа уподобляется Богу.

Однако в этих положениях скрываются некоторые проблемы. Прежде всего, есть опасность пантеизма, ведь если человек может созерцать Бога, то в этом случае исчезает граница между Творцом и тварью. Эту проблему Бернард решает, утверждая, что душа созерцает Бога не при помощи собственных усилий, а благодаря благодати Бога, даруемой вследствие праведной жизни. Поэтому в экстазе душа не становится тождественной Богу, а всего лишь приближается к Нему и уподобляется Ему. Кстати, Бернард основывал