С той поры все реформы системы образования ни на йоту не вышли из заданного русла, а увеличение доли руководителей, получивших образование за рубежом, вопреки известной восточной мудрости, вводилось в качестве индикатора эффективности работы с кадрами. Реформаторы искренне уверены в безошибочности своих решений. По мнению другой группы не менее авторитетных специалистов реформы ведут к деформации нашего цивилизационного кода, исторической памяти, к культурно-психологическому оглуплению молодежи с формированием калейдоскопического мировоззрения с узким потребительским взглядом на жизнь. В итоге катастрофически быстро сокращается число людей, способных подняться до уровня осмысления государственных интересов. А это и есть то, что нужно заказчикам реформ, о чем ярко свидетельствует ситуация на Украине. Стоит напомнить жесткую, но очень правильную мысль нашего Президента В. В. Путина: «Россия такая страна, что она либо будет суверенной, либо ее вообще не будет».

Основной парадокс происходящего состоит в том, что нет ни одного правильного с точки зрения разработчиков решения по реформированию образования, которое не вызывало бы категорическое несогласие квалифицированной команды оппонентов. Объяснить его можно лишь с позиций Достаточно общей теории управления. Любые реформы, законы, управленческие решения принимаются и реализуются в рамках конкретной концепции управления. Над юридически признанными структурами власти всегда стоит концептуальная власть. В случае концептуального противоборства двух социальных систем вектор цели одной из них является вектором ошибки с позиций противостоящей концепции. Т. е. реформаторы действуют безошибочно, работая на цели евро-американской концепции управления. Их оппоненты воспринимают любой из их шагов как ошибку, поскольку расценивают его с позиций ныне оглашенной концепции общественной безопасности многонациональной Русской цивилизации (dotu.ru). Разрешение этих разногласий возможно лишь на пути преодоления концептуальной неопределенности, характерной для нынешней системы государственного управления.

Министр экономического развития РФ Улюкаев недавно «обнадежил» отечественный бизнес, что через 50 лет Россия по уровню развития экономики может оказаться в числе развитых стран мира. Печальная перспектива-приговор не только для нас, но и для наших правнуков. Однако без изменения ныне господствующей концепции денег, даже этот прогноз представляется не оправданно оптимистичным. Дело в том, что оставаясь в колониальной финансовой парадигме навязанного России в 90-е годы Вашингтонского консенсуса и эмитируя свои средства платежа исключительно под деньги метрополии, невозможно встать с нею в один ряд. О своих преимуществах евро-американский конгломерат заявляет с гордостью и открыто: «К счастью мы умеем печатать доллары и евро быстрее, чем арабы и русские – качать нефть». В действительности выход России на уровень развитых стран возможен в течение 5–10 лет, однако он сопряжен с переходом к новой концепции денег, когда деньги становятся слугой реального сектора, а не его господином, как сейчас. Необходимо перейти от внешнего процентно-ростовщического развития к его внутреннему беспроцентному проектному финансированию собственными деньгами, когда локомотивом развития становятся не деньги, а материальные и кадровые ресурсы. В такой системе денег не может не хватать по определению, поскольку это всего лишь информация об имеющемся ресурсно-проектном потенциале страны на бумажных или электронных носителях. Именно так, исключительно за счет внутреннего финансирования развивалась Германия, опыт которой был заимствован в 1937 году Японией для реализации японского экономического чуда, а потом и рядом азиатских стран, совершивших мгновенный, неслыханный рывок. Именно так, через контур собственных проектных безналичных инвестиций в 30-е годы в течение 10 лет были созданы 9 тысяч промышленных гигантов СССР. Системно мыслящие специалисты надеются на неизбежность процесса перевода страны на новую концепцию развития, на новую концепцию денег. Однако эта трансформация по непонятным причинам затягивается. Что же может предпринять реальный бизнес, подминаемый спекулятивно-ростовщической корпорацией, тактически? Нам представляется, что в текущей ситуации есть единственный верный курс – кооперация, базирующаяся на неистребимом духе общинности нашего народа. Параллельно ныне существующей безбожной экономике лучшие умы России должны создать кооперативную экономику, включающую в себя производственную кооперацию, кооперативную торговлю, потребительские общества, клиринговые и платежно-расчетные кооперативные системы. Начать следует с региональных кооперативных союзов. В наше время электронных платежей, интернет-пространства товаров и услуг люди дела должны находить друг друга в обход процентного рабства. В этих целях сегодня активно вводят региональные валюты под локальный товарообмен в США, Великобритании, Германии, Швейцарии, ЮАР, Бразилии и в других странах. В Японии функционирует 250, в Германии – 28 региональных валют и еще 35 готовятся к запуску. В нашей стране, в условиях неслыханной в мировой практике государственной поддержки ростовщичества, любые попытки более выгодной организации взаимоотношений участников производственно-потребительской системы пресекаются на корню («шаймуратики», «колионы»). Однако никто не сможет запретить, к примеру, кооперативные переводные векселя, расчетно-клиринговые системы. Настала пора формирования корпорации «Кооперативно-Производственный Союз России».

Конфронтационная политика Запада, запрет на импорт продовольствия обеспечили хорошие предпосылки для развития бизнеса, собственного сельскохозяйственного производства. Тема импортозамещения стала едва ли не доминирующей в отечественном информационном поле. Активное приглашение к развитию продовольственного бизнеса зазвучало с уровня руководства нашей страны. Однако как расширение имеющегося производства, так и в особенности запуск нового предполагают привлечение инвестиционных финансовых средств. И именно в этот период ключевая ставка Центробанка выросла вдвое. Но в таком случае о каком инвестировании может идти речь, если рентабельность сельскохозяйственных организаций составила по итогам 2013 года 5,8 % с учетом субсидий, а без субсидий минус 5,6 %. Более того в аграрном секторе развиваются резко негативные тенденции в части долговых проблем. Общая сумма долговых обязательств к концу 2013 года выросла за последние 5 лет в 1,82 раза, а их удельный вес к сумме выручки составил 141 %. На погашение займов и кредитов было израсходовано за год 42,5 % не прибыли, а общей суммы выручки. После этого банкиры бойко рапортуют Президенту о своих прибылях, но из чьих карманов она извлечена? Резко сократился удельный вес реструктурированной задолженности и составил 0,4 % от объема долговых обязательств. Не отстают от банкиров и срастающиеся с ними торговые компании. Они любят рассказывать о своих сложностях, но тот же «Магнит», начиная с нуля, «накопил» уже на открытие 9 тысяч магазинов. Можно доказать математически строго, что по произволу устанавливаемая ставка кредитования является параметром глобального управления хозяйством любого государства и если она больше 6 % годовых, то это ведет к абсолютно неизбежным кризисам, к невозможности устойчивого развития реального производства. Высокая ставка не губит лишь сырьевиков, относящих все 100 % расходов по кредиту на себестоимость, на растущие в связи с этим тарифы, т. е. на тот же аграрный сектор, который оказывается крайним во всех смыслах этого слова. Директор Кировского тракторного завода как-то посчитал, что если взять все проценты, начиная от руды, то их в себестоимости трактора накрутится до 60 %. Недопустимо завышенную ставку нам объясняют высокой инфляцией, рисками банкиров, подменяя причину и следствие. В действительности все происходит с точностью до наоборот, как сказал на Госсовете губернатор Белгородской области Е. С. Савченко. Однако эта подмена остается по сию пору незамеченной.