«Остров арабов» и Германия: путешествие по лабиринтам времени

Все указывает на то, докладывал русский консул в Багдаде А. Ф. Круглов, что вслед за французами в «экономическую борьбу» в зоне Персидского залива намереваются вступить, «и, может быть, скорее, чем мы думаем, и более грозные конкуренты — немцы». И в схватке за рынки тамошние они «своего противника не пощадят, к какой бы национальности он не принадлежал» (73).

Мнение российского дипломата насчет появления в лице Германии деятельного претендента на «жемчужную корону» Персидского залива полностью подтвердилось. Начиная с 1884 г., то есть со времени учреждения в Багдаде немецкого консульства, «демонстрация кайзеровского флага в бассейне Персидского залива становится, — по выражению А. Ф. Круглова, — явлением периодическим, основанном на расчете напомнить англичанам о том, что воды названного залива находятся еще не в исключительном их владении» (74).

Когда Карл Ричард открыл немецкое консульство в Багдаде, там проживало всего лишь 50 европейцев; пост британского генерального консула занимал деятельный Эдвард Моклер.

Немцы, надо признать, внесли существенный вклад в исследование Аравии. Немецкий след в истории открытия «Острова арабов» — один из самых заметных.

Яркий портрет «колыбели арабов» XVIII столетия, особенно «Аравии кофейной», представил в своем интереснейшем «Описании Аравии» Карстен Нибур (1723–1815). Он прославился как путешественник и картограф, как автор первого географического описания Йемена, карты Красного моря и Аравийского полуострова с обозначением на ней и Бахрейна, и «Коуэйта [Кувейта], что в трех днях пути от Зубайры» (75).

Богатые воспоминания об аравитянах, о Мекке и Медине, «Мохе кофейной», «Ходейде корабельной», «Адене торговом» и «Сана’а’ дворцовой», оставил всемирно известный путешественник-ориенталист Гаспар Ульрих Зеетцен (1767–1811), упомянувший о британских торговых постах в Южной Аравии, в Кувейте и на Бахрейне.

Видное место в списке описателей Аравии занимают также немецкий географ Карл Риттер и путешественник Карл Буркхардт (76).

Заинтересованность Берлина в Персидском заливе объяснялась целым рядом факторов торгово-коммерческого и военно-политического характера. Во-первых, задачами по укреплению позиций Германии в торговле Восточной Африки (там у нее к 1884 г. появились колонии) с Персией и Аравией, двумя давнишними, по выражению немцев, деловыми партнерами восточноафриканцев. Во-вторых, обеспокоенностью в связи с «антитурецкой активностью» англичан в Персидском заливе, их давлением на Порту, главного союзника Германии на Востоке, всей тяжестью «аравийского пресса».

У немцев не было колоний на Ближнем Востоке. Для проникновения в тот район мира она использовала «турецкие шлюзы», планомерно наращивая свое присутствие, торговое и политическое, во владениях Османской империи на Арабском Востоке, в Аравии и Месопотамии. В отношениях и с турками, и с арабами строго при этом придерживалась так называемого нейтрального союза интересов. И в то же время демонстрировала готовность поддержать и тех, и других в действиях, направленных против Англии.

О попытках Германии «урезать влияние Англии в Персидском заливе» докладывал в Париж г-н Оттави, французский консул в Маскате. В 1899 г., сообщал Оттави, немец, назвавшийся Мустафой, посетил Линге и ключевые порты Прибрежной Аравии. С некоторыми из правителей аравийских шейхств установил контакты. Подарил им ружья. Султану Маската обещал отпечатать в Берлине почтовые марки. Мустафой этим был немецкий торговец Барт Толппен, принявший ислам и взявший имя Хаджжи Мустафа. Являясь представителем немецкого предпринимателя Верзера в Маскате, он регулярно наведывался в шейхства Оманского побережья, где чаще всего встречался с неким Султаном ибн Насиром ал-Сувайди, подданным шейха ‘Аджмана. Дело в том, что шейх Рашид, глава правящего и ныне в ‘Аджмане семейства Аль Нуэйми, подарил Султану ал-Сувайди небольшой полуостров Зора в своем уделе. Затем он повздорил с шейхом Рашидом и вынужден был перебраться в Шарджу, где и поселился, в деревушке Эль-Хан. Права на владение полуостровом на какое-то время утратил. После смерти шейха Рашида (1893) полуостров Зора опять перешел в его руки, и он заявил немцу Мустафе о готовности сдать его в аренду немецкому правительству — за 2 000 фунтов стерлингов в год (77).

Наиболее яркими страницами в дневнике событий Персидского залива конца XIX — начала XX столетий, связанных с деятельностью там Германии, можно считать те из них, что посвящены планам по прокладке Багдадской железной дороги к побережью Персидского залива. Не менее интересны и те из них, в которых рассказывается о коммерческих начинаниях Роберта Вонкхауса, а также об усилиях руководства пароходной компании «Гамбург-Америка» по налаживанию регулярного морского сообщения с портами Персидского залива.

Надо сказать, что «политико-дипломатическое каприччио Германии» в этом районе мира отличалось блестящей дипломатической аранжировкой. Информация российских дипломатов о деятельности там Германии дает основания полагать, что одним из самых эффективных инструментов внешней политики кайзеровской Германии в зоне Персидского залива являлся Торговый дом Роберта Вонкхауса. Этот прозорливый и предприимчивый человек, по оценку российских дипломатов, выступал «удачным прикрытием» стоявших за его спиной мощных государственных структур Германии и «надежным проводником в жизнь» их планов.

Впервые Роберт Вонкхаус громко заявил о себе в районе Персидского залива в 1897 г. — открытием в Линге отделения своей фирмы по торговле жемчугом и совершением нескольких очень крупных сделок (78). По мнению российских дипломатов, фирма Роберта Вонкхауса была не только серьезным коммерческим конкурентом британских купцов, но и «достойным соперником» самой Английской Ост-Индской компании, «ловким проводником» интересов германского империализма. Англичанам пришлось приложить немало усилий, чтобы «обуздать строптивого Вонкхауса». Достаточно упомянуть о той «головной боли», что он доставил бриттам ловко разыгранным им в собственных интересах инцидентом с нападением на представителя своей фирмы на Бахрейне, чтобы представить себе, как люто ненавидели англичане этого человека и опасались его. Дело в том, что инцидент тот чуть, было, не стал предлогом для развязывания Германией военной акции против Бахрейна, «недружественного Германии», по заявлению немцев, протектората Англии в Персидском заливе (79).

Деятельность Р. Вонкхауса, отмечали в своих донесениях российские дипломаты, изобиловала неожиданными и, как правило, неординарными ходами в той партии политических шахмат, которую разыгрывала тогда в регионе Германия. Примером тому — приобретение концессии на поисковые работы и добычу природных ресурсов на острове Абу-Муса, что в Персидском заливе, важном в военно-стратегическом отношении. Такими ходами-акциями, усиливавшими авторитет Германии и «маравшими престиж» Британской империи в зоне Персидского залива, Р. Вонкхаус наносил, как сообщали наши дипломаты, «болезненные удары» англичанам.

Об истории с островом Абу-Муса, наделавшей в свое время столько шума и среди чиновников английской колониальной администрации в Индии, и в самом Лондоне, стоит, пожалуй, рассказать поподробнее. Случилась она в 1898 году. Шейх Сакр ибн Халид, правитель Шарджи, аравийского шейхства, которому принадлежал тогда этот остров, совершал паломничество в Мекку. Во время отсутствия шейха за делами в Шардже надзирал его дядя, шейх Салим ибн Султан. Он-то и заключил эту неплохую, как считал, сделку — предоставил концессию на практически незаселенном острове и за хорошие деньги. Иными словами, как полагал, приобрел новый, притом весьма солидный по тем временам, источник доходов для казны шейха. Вроде бы ничто не предвещало беды. Концессию получили соплеменники — Хасан Сумайа, проживавший в Линге, и его компаньон, ‘Абд ал-Латиф, уроженец Шарджи, временно исполнявший к тому же обязанности английского агента в землях Аш-Шамал. Многим позже выяснилось, что за спиной этой сделки, хорошо просчитанной, ловко обставленной и мастерски проведенной, стоял Роберт Вонкхаус. Только в июне 1906 г. он вышел из тени. И оказалось, что настоящим концессионером является все тот же, ненавистный англичанам, «изворотливый немец». Для бриттов, докладывали российские дипломаты, «трубивших на всех перекрестках мира» об «исключительных правах Великобритании в Персидском заливе», это был «дипломатический нокдаун». Исполнявший обязанности английского политического резидента в Персидском заливе майор Перси Кокс получил указание (27.08.1907) незамедлительно встретиться с шейхами Договорного Омана. Ему предписывалось напомнить шейхам, притом в максимально жесткой и даже в ультимативной форме, что предоставление таких концессий есть нарушение ими третьей статьи договора от 1892 года. В соответствии с этим договором, которым Англия «зацементировала», по выражению российских дипломатов, свой протекторат над шейхствами Юго-Восточной Аравии (нынешними ОАЭ), правители оных обязались, в том числе, не сдавать в аренду третьим странам ни пяди своей земли без согласия на то Англии.