Из воспоминаний членов этой миссии следует, что в городе Эль-Кувейт проживало в то время 25 тысяч жителей. Многие из них занимались рыбной ловлей, были вовлечены в жемчужный промысел и в морскую торговлю. В Кувейтской бухте немцы насчитали около 2 тысяч парусных лодок.

С шейхом Кувейта члены миссии встречались дважды. Во время первого «свидания», на котором с кувейтской стороны присутствовало несколько знатных и влиятельных лиц, немцы делали акцент на тех торговых преимуществах, что мог бы получить Кувейт от прокладки железной дороги и сооружения железнодорожного терминала. Подчеркивали, что строительство железной дороги привлечет к Кувейту еще большее внимание пароходных компаний, которые будут заинтересованы принять участие в обслуживании потока грузов и пассажиров; что место Кувейта в торговле края кратно усилится, и Кувейт станет «вторым Бомбеем».

На следующий день, во время конфиденциальной встречи с шейхом Мубараком, немцы информировали его о наличии у них соответствующей концессии, полученной от султана Турции. Сказали, что хотели бы заручиться также и его поддержкой их проекта. Более того, использовать влияние шейха Мубарака среди вождей соседних кочевых племен, через земли которых будет пролегать планируемая ими железная дорога, дабы подвигнуть и их к сотрудничеству. Иными словами, к тому, чтобы не чинили они строителям преград. Известили шейха о том, что приобретение или аренда ими участка земли в Кувейте под железнодорожный терминал, равно как и услуги самого шейха Мубарака и вождей других племен по обеспечению безопасности функционирования дороги, будут ими щедро оплачены.

К предложениям немцев шейх Мубарак отнесся резко отрицательно. Заявил, что султана Турции он, конечно же, почитает и повинуется ему. Но только как главе мусульманской уммы (общины). В качестве же субъекта Турции свой удел не рассматривает.

По окончании переговоров немцы поднесли шейху Мубараку в подарок шесть пистолетов Маузер, один пистолет с двумя стволами, одно охотничье ружье, несколько часов, два седла и три плаща. Для раздачи слугам, обслуживавших их, выделили 15 лир. Но от подарков ему и денег слугам шейх Мубарак вежливо отказался. Жестом этим он еще раз дал понять немцам, что искать им в Кувейте нечего.

Объезд Месопотамии и Кувейта немецкой миссией во главе с г-ном Штемрихом, тогдашним генеральным консулом Германии в Константинополе, рассказывает в своем сочинении «Ирак Арабский» русский дипломат-востоковед Александр Алексеевич Адамов, «вызвал большой переполох в Англии». И все из-за «намерений Германии довести Багдадскую железную дорогу до Кувейта», и «обратить Кувейтскую бухту в конечную станцию Багдадской железной дороги». Надо сказать, замечает А. Адамов, что проект немцев «ни оригинальностью, ни новизной мысли не отличался». Немецкие инженеры «пошли по следам» английских железнодорожных экспертов, Ф. Чеснея и сэра Эндрю. Еще в 1872 г. они, по словам лорда Керзона, «наметили этот арабский порт» в качестве конечного пункта «задуманной ими, но не проложенной железнодорожной линии» от сирийского города Александретта — через Алеппо и Багдад — до Персидского залива.

Великобритания, пишет А. Адамов, «давно и по достоинству оценила все выгоды обладания Кувейтской бухтой, «морскими торговыми воротами» Центральной Аравии. Но что не мене важно, делится своими соображениями дипломат, так это то, что Кувейтская бухта лежит в непосредственной близости от входа в Шатт-эль-Араб (86).

Суть позиции Лондона по вопросу о прокладке Багдадской железной дороги, продолжает А. Адамов, четко и ясно сформулировал министр иностранных дел Англии лорд Лэнсдаун. Англия, заявил он, не будет препятствовать осуществлению этого проекта, если британский капитал получит в нем долю, равную, по крайней мере, той, которой будет владеть держава-разработчик проекта. Притом не только в самих работах по прокладке железной дороги и в заказах на поставки строительных материалов, но и в управлении ею (87).

В 1907 г. Британия ясно дала понять Германии, что готова была бы принять участие в сооружении Багдадской железной дороги при условии, что английский капитал получит право, гарантированное правительством Германии, на строительство и обслуживание одного конкретного участка этой дороги — от Багдада до побережья Персидского залива (88).

Анализируя имеющуюся в наличии информацию о деятельности Германии в Персидском заливе, докладывал русский консул в Басре С. Тухолка, есть основания полагать, что в Берлине «намереваются, видимо, перейти к более активной политике». В этих целях имеют в виду, с одной стороны, с помощью сооружения Багдадской железной дороги обеспечить себе выход к водам Персидского залива и на его Аравийское побережье, а с другой — использовать в своих интересах острое соперничество в регионе Турции с Англией (89).

Архивные документы свидетельствуют, что определенные планы в связи с этим проектом имелись у Германии и в отношении Бахрейна. «Здешний германский консул г-н Рейнгарт, — сообщал управляющий русским генеральным консульством в Бендер-Бушире Гавриил Владимирович Овсеенко (25.05.1902), — только что вернулся с Бахрейнских островов, где прожил около недели. Тщательно скрываемая им от всех цель поездки на означенные острова заключалась, как мне доносят о том непосредственно с Бахрейна, помимо ознакомления с… той местностью, главным образом в оказании содействия германскому коммерсанту Вонкхаусу в приобретении участка земли в Манаме, главном городе острова Бахрейн». Судя по всему, отмечал Г. Овсеенко, «в виду ожидаемого сооружения Багдадской железной дороги и могущего последовать наплыва германских предпринимателей в Персидский залив, упомянутый немецкий представитель желает заблаговременно подготовить почву для деятельности на Бахрейне своих соотечественников». Суть замысла состоит в том, чтобы обзавестись на Бахрейне участком земли и сделать его бахрейнским анклавом немецкого предпринимательства в Персидском заливе.

Что касается самого Роберта Вонкхауса, замечает Г. Овсеенко, то «прибыл он впервые в Персидский залив лет семь тому назад [то есть году где-то 1895-м]. Поселился в г. Линге, где совершает и ныне — за счет гамбургского торгового дома “Prins und Sturke” — операции по закупке и вывозу в Европу… перламутровых раковин». Года полтора тому назад (то есть в середине 1900 г.) «г-н Вонк-хаус расширил свои операции, перенеся их на Бахрейнские острова, возле которых производится, как известно, главный лов жемчуга».

«В настоящее время [1902], - пишет Г. Овсеенко, — названный германский коммерсант вместе с помощником своим, Томасом Бравном, ведут… торговые дела свои и в г. Линге, и часто появляются на Бахрейне», который рассматривают как «удобный пункт для основания на нем фабрики перламутровых изделий».

Немецкий консул, как следует из донесения Г. Овсеенко, прибыл на Бахрейн вместе с Р. Вонхаусом. «После некоторых затруднений» ему удалось все же посетить проживавшего на острове Мухаррак и находившегося под сильным, как подчеркивает русский дипломат, английским влиянием, «арабского правителя Бахрейнских островов», шейха ‘Ису ибн ‘Али, от которого он «долго, но безуспешно добивался уступки, за деньги… участка земли…». На замечание «германского консула, — докладывал Г. Овсеенко, — о том, что некоторые англо-индийские купцы уже владеют недвижимой собственностью на острове Бахрейн», шейх ‘Иса отвечал, что «владельцы эти приобрели таковую… не через его, шейха, прямое посредство, а при помощи подставных лиц. И, следовательно, подобный прием одинаково доступен и для германского консула, стоит ему лишь найти на острове охотников заключить с ним подобную сделку».