— Твоя комната внизу.

— Я же вел себя примерно, — напомнил он ей и потянул ее к лестнице. — Теперь имею право знать, что у тебя под этим платьем.

— Ну ладно, раз уж я обещала… — Колли вошла в свою комнату и застыла на пороге. — А это откуда взялось?

В середине комнаты стояла кровать. Старая, с железным изголовьем, раскрашенным серебрянкой. Матрац был застелен свежими простынями, на подушке лежала написанная от руки табличка:

С ДНЕМ РОЖДЕНИЯ, КОЛЛИ!

— Матрац из отдела уцененных товаров в торговом центре. Изголовье и рама продавались на строительном дворе. Куплено в складчину всей командой.

— Вот это да! — воскликнула Колли уже в который раз за этот день. Она пробежала к кровати, села и, подскакивая на матраце, испробовала его на упругость. — Это потрясающе! Просто потрясающе! Мне надо спуститься вниз и поблагодарить всех.

Джейк, ухмыляясь, закрыл за собой дверь и защелкнул замок.

— Сперва поблагодари меня.

То ли дело было в новой кровати, то ли в сексе, то ли в том, что день рождения ей пришлось праздновать в два приема, но настроение у Колли значительно улучшилось.

На радостях она всем раздала по куску именинного торта на завтрак.

Она приготовила для себя чай со льдом и налила его в термос, чтобы взять на работу. В этот момент в кухню вошел Лео.

— С днем рождения! — Он положил сверток на кухонный прилавок. — Хочу сразу внести ясность: я не имею к этому никакого отношения.

Колли поковыряла упаковку пальцем.

— Надеюсь, это не живое?

— Я ни за что не отвечаю.

Отставив в сторону термос, Колли перенесла коробку на стол. Подарочная бумага с рисунком из воздушных шариков была сверху обвязана розовой ленточкой с огромным бантом. Колли сняла упаковку, открыла коробку и извлекла из-под кусочков пенопласта неглубокую емкость квадратной формы, но со скругленными углами, расписанную потеками синей, зеленой и желтой глазури.

— С ума сойти! Это… что это?

— Я же сказал: я ни за что не отвечаю.

— Пепельница? — предположила Рози.

— Слишком велика. — Боб заглянул ей через плечо. — Тарелка для супа?

— Мелковата. Да и форма не та. — Дори вытянула губы трубочкой. — Может, сервировочная тарелка?

— В нее можно класть засушенные лепестки, — внесла свой вклад Фрэнни. — Или что-то в этом роде.

Она убрала свой собственный термос от греха подальше, потому что все сгрудились вокруг стола, стараясь разглядеть диковинку.

— Собиратель пыли, — вынес свой вердикт Мэтт.

— Искусство, — глубокомысленно изрек Джейк, — никакого специального предназначения не несет.

— На том и порешим. — Колли перевернула изделие вверх дном. — Смотрите, здесь ее подпись. Я стала обладательницей одной из ранних работ Клары Гринбаум. Между прочим, довольно увесистая штука. И… очень интересная форма и цвет. Спасибо, Лео.

— Я тут ни при чем.

— Я позвоню художнице и лично ее поблагодарю. — Подойдя к прилавку, Колли бросила в свой термос несколько кубиков льда и завинтила крышку. — А теперь нам всем пора на работу.

— Как ты назовешь эту штуку, когда будешь благодарить Клару? — полюбопытствовал Джейк уже по дороге к машине.

— Поблагодарю ее за подарок.

— Отличная мысль.

Подходя к двери, Сюзанна нервно отерла вспотевшие ладони о брюки. Она ощущала беспокойный трепет в груди, в животе, какая-то часть ее души приказывала ей не открывать дверь, оставить ее наглухо запертой. Это был ее дом. А на женщине, стоявшей за дверью, в какой-то мере лежала ответственность за нанесенный этому дому ущерб.

Но Сюзанна, внутренне напрягшись, расправила плечи, вскинула голову и открыла дверь Вивиан Данбрук. Представшая перед ней женщина — безупречно одетая в явно сшитый на заказ жемчужно-серый костюм с удачно подобранными, неброскими украшениями и классические туфли-лодочки — поразила ее своим очарованием. Это была моментальная, чисто автоматическая женская реакция, но Сюзанна ничего не могла с собой поделать: она горько пожалела, что не переоделась после того, как Вивиан позвонила. Лучше бы она надела свой темно-синий костюм вместо спортивных черных брючек с белой блузкой.

Все-таки мода — великий уравнитель.

— Миссис Каллен? — Пальцы Вивиан судорожно стиснули ручку дамской сумочки. — Спасибо, что согласились со мной встретиться.

— Прошу вас, входите.

— Какое очаровательное место! — Вивиан вошла внутрь. — У вас изумительный сад.

— Это мое хобби. — С прямой спиной и невозмутимым лицом Сюзанна провела гостью в гостиную. — Прошу вас, садитесь. Могу я вам что-нибудь предложить?

— Нет, спасибо, не стоит беспокоиться. — Вивиан выбрала кресло и заставила себя опуститься в него медленно, хотя колени у нее подкашивались. — Я понимаю, вы, должно быть, очень заняты. Женщина в вашем положении…

— В моем положении?

— Я имею в виду ваш бизнес. Вы добились успеха. Нам очень нравится ваша выпечка, особенно моему мужу. Эллиот — сластена. Он тоже хочет познакомиться с вами и вашим мужем. Но я хотела сначала… Я надеялась, что мы сможем поговорить. Только вы и я.

«Я тоже сумею сохранить самообладание», — сказала себе Сюзанна. Она села, скрестила ноги, улыбнулась.

— Надолго вы к нам?

— Всего на пару дней. Мы хотели посмотреть раскопки. Колли нечасто случается работать так близко от дома, чтобы мы могли… Все это ужасно неловко.

— Неловко? — переспросила Сюзанна.

— Мне казалось, я знаю, что сказать и как. Я репетировала свою речь перед вами. Заперлась в ванной на целый час сегодня утром и упражнялась перед зеркалом. Как будто играла спектакль. Но… — Голос Вивиан запнулся от волнения. — Но теперь я не знаю, что и как вам сказать. Мне очень жаль? Какой смысл говорить вам, что мне очень жаль? Это ничего не изменит, не вернет того, что было у вас отнято. Да и могу ли я сожалеть? Сожалеть о том, что у меня есть Колли? Я не могу об этом сожалеть, не могу за это извиняться. Я даже вообразить не могу, что вам пришлось пережить.

— Нет, не можете. Всякий раз, когда вы брали ее на руки, на вашем месте должна была быть я. Когда вы в первый раз вели ее в школу, когда следили, стоя у ворот, как она скрывается в дверях, это я должна была там стоять и смотреть на нее с гордостью и печалью. Это я должна была рассказывать ей сказки перед сном и не спать ночей, когда она заболевала. Это я должна была наказывать ее, когда она не слушалась, и помогать ей делать уроки. Это я должна была всплакнуть, когда она отправилась на свое первое настоящее свидание. Это я должна была переживать чувство утраты, когда она уехала учиться в колледж. Ощутить в душе пустоту. — Сюзанна привычным жестом прижала кулак к сердцу. — Конечно, это чувство смешано с гордостью, но все равно преобладает одиночество. А у меня никогда ничего не было, кроме одиночества. Кроме пустоты.