Энджи приняла последнего пациента около трех часов дня, вышла из кабинета и поехала прямо домой. Она расстроилась, не заметив у дома машины Бена, но не удивилась. Третий раз на этой неделе она возвращалась домой рано, но ни разу ей не удалось застать там Бена.

Иногда она проезжала мимо и некоторое время каталась по городу, иногда оставалась дома и ждала его возвращения. На этот раз она решила не тратить время попусту, а съездить на Абботсвиль на рыбный рынок. Каждое утро с побережья Мейн туда завозили свежую рыбу, и, хотя стоила она дорого, Бен любил омаров, а Энджи смотрела на эти траты как на вложение средств в их совместную жизнь.

Вернувшись домой, она решила ждать. С приходом темноты она зажгла свет, положила в стиральную машину белье и включила ее, накрыла на стол и поставила горшочек с омарами на плиту разогреваться. Приготовила салат, намазала на хлеб чесночное масло, чтобы в любой момент были готовы свежие поджаренные тосты. Почитала «Ньюсуик», позвонила в общежитие сыну Дуги и оставила для него просьбу перезвонить домой, поскольку на месте его не оказалось.

Неожиданно она подумала, что Бен отправился навестить сына. В конце этой недели у учащихся восьмого класса должна была состояться экскурсия в Национальный парк, и Дуги домой не приедет. Но если он позвонил и попросил Бена что-нибудь ему привезти, то тот вполне мог согласиться и поехать, чтобы выполнить его просьбу, прихватив с собой требующиеся Дуги вещи. А потом он мог пригласить сына в кафе поесть мороженого. Нет, не мороженого. Скорее всего, выпить чашку горячего шоколада.

Вполне вероятно, что Бену захотелось поговорить с Дуги о его успехах в школе. Или о каникулах в честь дня Благодарения, который тоже был не за горами. Или, наконец, он решил поговорить с сыном о ней, об Энджи.

Интересно бы узнать, что Бен наговорил сыну о матери.

Но, возможно, Бен опять был с Норой. Да, он говорил, что между ними все кончено. В тех случаях, когда Бен – по его словам – отправлялся кататься на машине, она заезжала в библиотеку и его «хонды» там не видела. Но если он не с ней, то где же?

Энджи достала свежие газеты – одну из Чикаго, другую из Сиэтла, третью – из Нью-Йорка. На первой странице каждой из них красовалась одна и та же карикатура Бена. На ней были изображены три деятеля палаты представителей Конгресса, известных своими требованиями уменьшить ассигнования на социальные нужды. Бен изобразил их в форме бой-скаутов, в шляпах и коротких штанишках. Каждый из трех держал в руках большой нож, на котором красовались надписи: «расходы на бедных», «расходы на пенсионеров», «расходы на хронических больных».

Подобные карикатуры Бен рисовал и двадцать лет назад, и можно было понять, что его мировоззрение за последние годы нисколько не изменилось. В этом Энджи могла не сомневаться – Бен всегда старался докопаться до сути политической проблемы. Зато Энджи сомневалась теперь во всем остальном.

Она услышала, как «хонда» Бена заурчала за окном, сворачивая на подъездную дорожку к дому. Энджи осталась сидеть на месте. Хотя Бен наверняка видел ее автомобиль, припаркованный у дома, он сделал удивленное лицо, заметив Энджи на ее привычном месте, когда отворил кухонную дверь.

– Привет! Когда это ты успела вернуться? – спросил он.

– Не так давно.

Бен взглянул на плиту.

– Bay! Так ты успела поработать. И что же ты наготовила? Батюшки! Омары!

– Я купила их в Абботсвиле. Мне показалось, что ты будешь доволен.

– Да мы не ели с тобой омаров целую вечность.

– Вот потому-то я их и купила!

Бен изучающим взглядом оглядел жену. Самым невинным голосом спросил:

– Что-нибудь не так?

И он еще спрашивает! Нет, ему не стоило задавать подобный вопрос и тем более таким легкомысленным тоном.

Очередной раз у Энджи в груди что-то надломилось, только сейчас она уже не пролила ни слезинки.

– Ты спрашиваешь, что случилось? Ты совершенно прав. Случилось. Я сегодня специально приехала домой пораньше, чтобы увидеть тебя. Я трижды за эту неделю приезжаю домой рано с одной-единственной целью – повидаться и поговорить с тобой, и тебя всегда нет дома. Так где же ты был?

Он сжал губы в узкую щель и некоторое время пребывал в напряженном состоянии. Потом выправился, безразлично пожал плечами.

– То тут, то там.

– Где же это там и тут? – Энджи уже было наплевать, что она перешла на тон старой сварливой жены. Уж слишком долго они ходили один вокруг другого, изображая, что все нормально и их отношения стабилизировались на должном уровне. Только на самом деле все было далеко не так.

– Тебе нужен подробный отчет? – спросил он с вызывающим видом.

– Да, подробный отчет.

Он облокотился о кухонный стол и механическим голосом, почти без пауз, принялся перечислять:

– Отправным пунктом моего путешествия стала почта. Там оказался Джордж Хикс. Он предложил мне выпить кофе, а мне делать было совершенно нечего. Насколько я знал, ты находилась на работе. Поэтому я пошел и выпил с ним кофе. Затем я отправился в магазин скобяных товаров и потрепался с Марта. Пока я с ней болтал, туда заявились Фримэны и сказали, что едут посмотреть на кое-какие вещички в одном старом доме на Уайт-ривер. И я последовал за ними.

– Что это за вещички в старом доме? – резко спросила Энджи. – Уж не стал ли ты интересоваться антиквариатом?

– Нет, – ответил он уже нормальным голосом, глядя Энджи в глаза, – но дом, где этот самый антиквариат был выставлен, оказался чудо как хорош. Там были и другие люди, которые тоже пришли посмотреть на красивые вещи – точно так же, как и я. Все это называется человеческим общением и в тысячу раз интереснее, чем сидение дома в одиночестве. – Он сцепил пальцы у себя за спиной. – Если бы ты мне сказала, что придешь пораньше, у меня имелась бы веская причина остаться здесь.

– Ты же хотел неожиданностей в поступках – вот я и старалась тебя поразить.

– Поразить меня? Или пошпионить за мной? Я уже говорил тебе, Энджи, что имею привычку выбираться из дома. Я катаюсь по городу, захожу поболтать со знакомыми, то есть делаю все, чтобы как-то себя занять. И не смотри на меня так. С Норой я не был. Я уже имел честь докладывать тебе, что у меня с ней все кончено.

– Хорошо. – Энджи подняла руку. – Просто изумительно. Значит, с Норой ты не был. – Ее рука бессильно упала. Она почувствовала себя полностью обезоруженной. – Нет, я так больше не могу, Бен. Что-то у нас с тобой не срабатывает. Я не собиралась за тобой шпионить и приезжала домой раньше, чем обычно, не за этим. Мне просто хотелось побыть с тобой. Я изо всех сил стараюсь измениться. Честно. Я стараюсь не говорить тебе, что ты должен делать, а что – нет. Я не пытаюсь руководить нашей жизнью, программировать ее. Так как же нам быть? Не знаю. Мы никуда вместе не ходим, ничего вместе не делаем – даже почти не разговариваем. По крайней мере, не так, как раньше. Раньше мы обо всем честно рассказывали друг другу, обсуждали будущее, свои надежды и мечты… Когда мы были моложе.