— Гм… Сэр?

— Я хочу, чтобы вы немедленно арестовали Марни. — Он указал на пустой рабочий стол Глазастой. — Найдите и приведите её сюда.

— Слушаюсь, сэр.

Лора поспешно вышла из комнаты. За ней последовала Алекса. Детективы обменялись взглядами, кивнули комиссару и тоже вышли.

Комиссар сунул руку в карман пиджака, вытащил оттуда пистолет голубоватой стали, проверил предохранитель и положил обратно. Затем подошел к вешалке, снял тяжелое пальто и натянул на себя. Одеваясь, комиссар заметил в корзине для бумаг рядом со столом Марни салфетку со следами губной помады. Он извлек салфетку из корзины и положил в карман пальто.

— Герти?

«Да, Аррениус?»

— Ты можешь очень быстро доставить меня на первый этаж? Как в старые добрые времена?

«С огромным удовольствием».

— Тогда давай.

* * *

В нижних коридорах особняка советника Гельбтхорна ощущалось загадочное присутствие чего-то. По воздуху пробегали странные холодные волны.

Горничные и прочий персонал разбегался в разные стороны. Люди спешили скрыться в кабинетах, укромных уголках, запирали за собой двери. Донал шел посреди этого хаоса. Он заметил два неуклюжих серокожих создания с мозаичной броней, вплетенной прямо в кожу, которые пытались втиснуться в бельевой шкаф, с ужасом оглядываясь по сторонам.

Чем бы ни было то, чего они все так боялись, Донал явно не хотел с ним встречаться.

По короткому лестничному пролету он поднялся до открытой площадки из красного кирпича. Перед лейтенантом был обширный атриум, окруженный белыми стенами, выложенный красной плиткой и с пятнадцатью или даже большим числом балконов, расположенных под разным углом друг к другу. Краем глаза он заметил темную чешую, но решил не останавливаться и побежал вверх по ступенькам, стараясь передвигаться как можно более бесшумно.

Ещё несколько слуг пронеслись мимо, когда Донал подходил к двойным стеклянным дверям. Здесь он увидел крошечную красную кнопку, очень похожую на кнопку пожарной сигнализации в театре, и поступил так же, как тогда в театре: изо всех сил ударил по ней кулаком.

Ничего не последовало.

— Проклятие! Проклятие! Проклятие!

Наверное, перед ним действительно была кнопка пожарной сигнализации. Но Донал не предполагал, что в ней может использоваться не обычное завывание сирены, способное привлечь людей со всей округи, а тихие способы оповещения обитателей особняка. Однако в этом-то и заключалась суть…

Из пола стала подниматься металлическая перегородка, преграждая проход в ту часть здания, которая находилась впереди.

Скорее!

Донал отреагировал инстинктивно, руководствуясь интуицией — я и есть музыка! — и бросился вперед — быстро, очень быстро! — а позади него в атриуме вздымалось нечто холодное и вонючее — быстрее! — и вот он уже перескакивает через поднимающуюся решетку, цепляется ногой за ковер, спотыкается, падает.

Стены и потолок пронеслись мимо лейтенанта, он откатился в сторону, в последнее мгновение заметив, словно в жутком кошмаре воззрившийся на него огромный темный глаз рептилии. И вот стальная преграда захлопнулась, отделив от него весь внешний мир со всеми его ужасами.

Донал был в безопасности.

Оно поет…

Он ощутил в костях холодное жуткое пение и сразу понял, что оно значит: маг где-то поблизости.

* * *

Комиссар Вильнар спустился из огромного здания, подобно летучей мыши, позади него темным крылом раздувалось пальто. Опустился он на четвереньки. Изумленные волки-убийцы заметили светящиеся голубоватые очертания, окружавшие комиссара — это была Герти, деятельность которой в Управлении полиции всегда ассоциировалась с определенным… свободомыслием, что ли.

Герти мгновенно упорхнула под надежное прикрытие громадной черной башни Управления. Вокруг комиссара зарычали волки-убийцы, их янтарные глаза настороженно замерцали.

— ФенСедьмой, — обратился к ним комиссар. — И ФенДевятыйБет. Вы готовы к погоне?

— Гр-р-р…

— Идемте. — Комиссар шел первым, двигаясь удивительно быстро для своей комплекции. — Давайте проверим. А, проклятие!

Проспект Василисков был полон народа, выходившего из театров и направлявшегося в рестораны. Марни могла находиться где угодно среди этих тысяч, движущихся по длинной, напоминающей каньон улице, или в любом из двухсотэтажных небоскребов, возвышающихся с обеих её сторон.

— У неё темные волосы, — пробормотал комиссар Вильнар, — и вот её запах.

Из кармана он вытащил салфетку, которую несколько минут назад извлек из мусорной корзины Марни.

— Ну, если только она не наложила на неё какое-нибудь специальное заклятие, — добавил он, обращаясь к волкам-убийцам. — Так что, ребята, будьте внимательны.

Волки-убийцы ринулись в толпу, стройные, проворные, опасные, но почти невидимые всем этим богачам, не привыкшим к столкновениям с настоящими хищниками. Они никогда бы не поверили, что в мире существуют опасности, гораздо более страшные и смертельные, нежели те, с которыми им приходится сталкиваться в залах заседаний советов директоров и в клубах в ходе проворачивания очередной многомиллионной сделки.

Лора с Алексой тоже выбежали на улицу. Алекса резко остановилась, увидев комиссара, роту неё открылся, но она так и не смогла ничего произнести.

К ним подъехал «Виксен» Лоры, развернулся, взвизгнув тормозами, остановился, гостеприимно распахнув двери. Внутри машина была пуста.

Лора взглянула на комиссара.

— Ну, поезжайте же. — Он сделал жест, словно подталкивая их вперед. — Найдите её!

Лора заморгала, прыгнула в машину и тронулась с места прежде, чем Алекса успела как-то отреагировать.

— Отлично, — обратился комиссар к Алексе, как только «Виксен» въехал в поток уличного движения. — Вы остаетесь со мной.

Алекса рванулась было за «Виксеном», но потом остановилась.

— Нет, не надо, — проговорил комиссар, — мы возвращаемся.

* * *

Донал вошел в длинную галерею костей. Они не двигались, но притягивали его к себе.

Окаменевшие кисти, стенды, отделанные золотом (подсвечиваемые спокойным нераздражающим светом), с одной совсем небольшой косточкой, несколько отдельных ребер и в виде триптиха три полных черепа, как будто улыбавшихся Доналу, когда он проходил мимо.

Они пели.

Вокруг Донала носились туманные видения, он выронил пулемет, даже не заметив, как боль разливается по всему телу, словно предостережение против попытки сражаться с прекрасными видениями.

Они пели ему.

Нет… Помогите…