Трагедия Райха, обернувшаяся сумасшествием, произошла оттого, что он, вместо добывания оргазмов для своих пациентов, принялся за замеры параметров оргазма и оправдывание его с помощью выдумки органа – ибо существование этой энергии было бы индульгенцией для его греховного и грязного, с точки зрения общества, славословия оргазма.

Но Райху пришлось уступить непробиваемому человеческому обществу, и вследствие этого он по своим грандиозным притязаниям стал невесёлой пародией на Фрейда и Эйнштейна.

А пока дело его кое-как живёт среди его одержимых последователей, которые видят в нём пророка. Но это уже – обыкновенная религиозная история.

ИСПОЛЬЗОВАННАЯ ЛИТЕРАТУРА И ПОЛЕЗНЫЕ САЙТЫ:

1. Fury On Earth. A Biography Of Wilhelm Reich by Myron Sharaf. New York: St Martins Press/Marek, 1983. 550 p. ISBN 0312313705.

2. Wilhelm Reich The Function of the orgasm. Sex-Economic Problems of Biological Energy. Translation by Vincent R. Carfangno. New York: The Noonday Press, 1999. 400 p. ISBN 0-374-50204-8

3. Александр Эткинд. Эрос невозможного. История психоанализа в России. СПб.: «Медуза», 1993. 464 с. ISBN 5-87775-01-1

4. http://orgone.org

5. http://www.orgonelab.org

6. http://www.orgonomicscience.org

7. http://www.wilhelmreichtrust.org

Сидели мы раз за Чайковским и Балакиревали. Закусывал я Бизе со Сметаной. Вдруг у меня в животе Пуччини и во двор Паганини. Я надел Шуберта, вышел во Дворжак, от ветра – Шуман. Повесил я Шуберта на Шостаковича, присел на Мусоргского – Бах, Бах… Навалил я Могучую кучку. Взял Лист, подтёр Шопена. Возвращаюсь, а мне говорят: «У тебя на сапоге Глинка». Я почесал Бородина и отвечаю: «Это не Глинка, а Гуно».

Детский эротический фольклор

Впервые опубликовано в General Erotic. 2007. № 150.

Одно из моих самых ранних музыкальных воспоминаний – это вальсы Шопена, которые играла на пианино моя мама.

Когда я пошёл в первый класс, у нас в школе оказалось два кружка: кружок танцев и кружок игры на фортепьяно. Родители спросили меня, в какой кружок я хочу записаться, я без сомнения выбрал танцы – там были девочки. Но родители решили, что игра на рояле будет поважней, тем более что у нас в столовой подпирало стену расстроенное пианино Красный Октябрь. Родители убедили меня, что с музыкой жить лучше, чем с танцами, и я внял им без боя. Семь лет я отбренчал на пианино, и кое-какие факты из этого периода попали в мой рассказ «Любимый вальс». (См. мой «кирпич» Чтоб знали!)

Только к концу седьмого года, уступив моим настоятельным просьбам, моя учительница музыки позволила мне разобрать один из самых технически простых вальсов Шопена – музыкальным талантом я, увы, не обладал, а лишь настойчивостью.

Однако моей главной целью была Фантазия-экспромт, которую я услышал в каком-то фильме с Максимиллианом Шеллом, где герой исполнял эту волшебную вещь. Затем в библиотеке пионерского лагеря я наткнулся на роман Джорджа Дюмарье Трильби, где злодей Свенгали гипнотизировал красотку и та под гипнозом виртуозно исполняла сложнейшие музыкальные произведения и в том числе шопеновскую Фантазию-экспромт.

Когда я заикнулся о ней учительнице, она сказала, что это слишком сложная для меня вещь.

После седьмого класса я перешёл в другую школу и мои уроки музыки закончились. Однако дома я продолжал сам тренькать, благо имелись дореволюционные ноты – толстый том избранного Шопена, по которым играла мама. Я разобрал Фантазию-экспромт и играл её корявыми пальцами, к своему собственному удовольствию. Так же я курочил и один из полонезов Шопена.

В день моего восемнадцатилетия родители устроили дома большое сборище всевозможных родственников и близких знакомых. Они хотели похвастаться перед ними совершеннолетним сыном, и я задумал исполнить перед гостями Фантазию-экспромт. К сожалению, ко времени моего выступления я уже выпил несколько рюмок водки, чего раньше в таком количестве никогда не делал, и, оказавшись у клавиатуры, к своему удивлению, обнаружил, что пальцы меня совершенно не слушаются. Так моё первое и последнее публичное исполнение Шопена торжественно не состоялось. Однако это фиаско не повлияло на мою безответную любовь к музыке Шопена, которую я перестал играть, но продолжал слушать.

В Штатах я узнал, что Фантазию-экспромт (которая, кстати, была издана только посмертно, так как Шопен это своё произведение не жаловал) переделали в популярную песню. Быструю часть было под силу исполнять только Трильби, а песня заимствовала только медленную, среднюю, часть, и называется она Гт Always Chasing Rainbows. Эту песню впервые исполнили в 1918 году, а потом в разных аранжировках её пели Judy Garland, Frank Sinatra, Barbara Streisand и многие другие. Разумеется, что большинству слушателей и в голову не приходит, что это – Шопен.

* * *

И вот вдруг меня потянуло разузнать подробнее о Шопене, а то что это за любовь без желания узнать обо всём, что связано с предметом твоей любви?

Набрал я книг (см. ниже) и стал читать. Биографий о Шопене написаны сотни, так что пересказывать писаное-переписаное не буду, а лишь кратко обозначу факты, мне интересные, и тогда станет понятно, что из них вышло.

Фредди Шопен, то есть Фредерик, умер в 39 лет в Париже от чахотки в 1849 году. А родился он, стало быть, в 1810-м. Папашка его, француз, из низов, вырвался из своей французской деревушки в Польшу карьеру делать. Стал учить французскому у богатых и так опольшился и поляризировался, что даже в армии Костюшко служил, и во Францию больше никогда не вернулся, и все связи с ней прервал, хотя у него там родственников навалом осталось. Всем врал, что они погибли во время Французской революции, – так он своё крестьянское происхождение скрывал, а может, ещё что.

Женился он на бедной дворянке, Шопен был вторым ребёнком – три остальные были девочки, и одна из них умерла от чахотки, когда ей исполнилось только 14 лет. Быть может, она и заразила братца чахоткой.

А любопытно, скольких своих знакомых, учеников и прочих сам Шопен заразил своим туберкулёзом?..

Шопен был классическим вундеркиндом – в семь лет сочинил марш, который так понравился наместнику русского царя в Варшаве, Великому князю Константину, что тот стал под этот марш солдат гонять на парадах. А когда этот (или другой?) военный самодур из российских оккупационных войск впадал в злокачественную депрессию, он вызывал маленького Шопена, чтобы тот его лечил музыкой.

Потом пошли концерты, слава, сочинительство. Вскоре маленький Шопенчик явно перерос Варшаву, а затем и Вену и в 1931 году устремился в Париж – завоёвывать Францию, папашкину родину. Но Шопен уже никогда не вернётся на свою родину в Польшу. Круг, как и полагается ему, замкнулся.

В Париже Шопену крупно повезло – через Ротшильдов он попал в высший свет, тоже как учитель, но не языка, как отец, а музыки, причём для самых богатых и знатных. Зашибал он огромную деньгу, был законодателем моды, денди. Бабы не него вешались. Но не забудем главного – Шопен сочинял и исполнял музыку. Причём божественную. С Богом у него был контакт напрямую, потому он в церковь не ходил, перед иконами не молился и только, когда умирал, его детский приятель-поп вынудил его, немощного, покаяться и согласиться на поповские церемонии, которые они отправляют над умирающими.