Он выпрямился и отпустил ее руку.

— А теперь решай, какой дорогой тебе идти. Только быстро, я устал и хочу спать. — Он скрестил руки на груди.

— Как… как вас зовут, чар? — помедлив, спросила круглолицая.

— Тобиус. Тобиус Моль.

Она кивнула, встала, забрала деньги и молча ушла в ночь.

Уже позже, в темноте, он услышал слабый голос:

— Вы умеете читать будущее по ладони, почтенный чар?

— Никто не умеет. Хиромантия — надувательство.

— Вы обманули эту бедную женщину.

— Спасать жизни тяжелее, чем губить. Порой приходится лгать.

— Ну а если родится девочка? Она поймет, что вы ее обманули.

— И ничего не сделает. Эта женщина — прирожденная мать, ее родительские инстинкты сильны, а то, что она пыталась сделать, продиктовано страхом и смятением. Она сильная. Пережила такое и никому ничего не сказала, даже виду не подала. Она справится. А теперь спите, завтра у нас будет тяжелый день.

Гроза так и не началась.

Дорога вывела их из леса и побежала между опушкой и краем обрывистого холма, с которого открывался великолепный вид на стены города-крепости Тефраск. Неприступные стены источали многовековую уверенность. Многовековую надежность. Тефраск никогда не брали штурмом, и он ни разу не покидал рук древней династии лордов Галли.

По преданию, для постройки этой тверди сначала была уничтожена огромная скала, а стены Тефраска построили на корнях той скалы и сделали их неприступными для подкопов. Внутри уместился город, большой, просто огромный, столица великого удела Каребекланд. Частью фортификационного ансамбля с восточной стороны крепости был величественный замок, чей донжон нависал над обширными холмистыми просторами этого края подобно горному пику.

Все зримое пространство вокруг этой рукотворной горы занимало грандиозное стойбище. Тобиус перестал считать большие шатры после третьей сотни, а маленькие шатры, палатки и шалаши пересчитать и вовсе казалось невозможным. Зуланов было великое множество, антропоидов же — целое море. И все оно беспрерывно шевелилось, двигалось, жило — ведь под стенами каменного города вырос и расползся вширь еще один город, из ткани и дерева. На почтительном расстоянии, конечно, — ведь между зубцами парапетов мрачно выглядывали стволы орудий.

— Керубалес, рядом есть кто-то из врагов?

— Никого.

— Хорошо. Предупреди меня, если что-то изменится. Милсдарь Вуйцик, дальше мы пойдем пешком! Как вы себя чувствуете?

— Если не придется бежать и прыгать, я дойду, вашими молитвами!

— Тогда готовьтесь!

Прежде всего следовало отпустить магического зверя. Давно уж пора, ведь знак на руке уже почти стерся, и вместе с этим облик гигантского петуха изменился — сильнее проявилась его инфернальная природа, закостенел гребень, удлинились шпоры, крылья стали отливать блеском булатной стали, а в глазах не утихало яростное пламя. Еще немного — и это чудовище напало бы на своего хозяина, который так неосмотрительно задержал его в мире людей.

Ритуал изгнания был проделан с великой осторожностью и отнял драгоценные силы.

— Пойдем медленно, не таясь. Меня предупредят в случае опасности, и тогда вы будете делать все, что я скажу. Быстро и тихо.

— Да, почтенный, но как же карета?

— На карете мы к городу не подъедем.

— Но как же…

— Я могу лишь спрятать ее, а вам останется надеяться, что никто не обнаружит ее до тех пор, пока все это не прекратится. Это все, что я могу.

— Благодарю вас.

Вскоре они двинулись по открытой местности, освещаемые солнцем. Шли довольно долго и медленно, раненый задерживал серого мага, но тот не подгонял. Подобно настоящей горе, Тефраск приближался мучительно неспешно, и чем ближе он становился, тем больше закрывал собою небосвод, грозя вскоре сокрыть весь мир.

Дым от варварского стойбища нес запах гари, нечистот, грязных тел и еды.

Прошло больше часа, прежде чем Керубалес забил тревогу. Тогда Тобиус приказал своим попутчикам немедленно опуститься на землю и прижаться друг к другу. Сам он сел рядом и укрыл их всех своим живым плащом. Мимик изменил внешнюю структуру, изобразив замшелый валун. Вскоре мимо прошествовал отряд дикарей, пешие антропоиды и несколько зуланов-всадников. Один из ящеров, проходя мимо ничем не приметного камня, помедлил и подозрительно принюхался к нему, но мимик исторг в нос хищнику поток едкой вони, так что зверь с жалобным криком отшатнулся и поспешил убраться прочь.

— Они ушли, — прошептал Керубалес.

Так, медленно, но упорно троица продвигалась к городу по каменистой равнине, местами поросшей невысоким разнотравьем. Вынужденные остановки становились все чаще, раненый Вуйцик быстро уставал, а патрулей, становилось все больше. Впереди было стойбище, опоясывающее стены города непрерывающимся, хотя и неравномерным кольцом. Тобиус выбрал самое тонкое место в этом кольце, то, от которого зуланы старались держаться подальше, — ведь даже им с их телесной вонью не нравился запах отходов человечьего жития. Настоящих рек рядом с Тефраском не было, ближайшая пролегала в трех днях пути к северо-востоку, отчего жители города не могли позволить себе широкого рва, а воду брали из многочисленных колодцев, проведенных из глубины земли после постройки Тефраска. Что же до канализационной системы, построенной при участии гномских мастеров, то она выплескивала все свое содержимое в длинные подземные каналы, ведущие прямиком к Кадавурхианским болотам. Гномы строили на совесть, проектировали как для самих себя, так что они предусмотрели огромную отдушину в теле внешней стены на высоте десяти человеческих ростов, круглую дыру, перекрытую стальной решеткой с прутьями толщиной в руку. Через эту решетку выводился метан и прочие канализационные газы, в больших скоплениях опасные как заложенный под стеной погреб с подожженным свиным жиром.

— Запашок тот еще, прости боже.

— Их сотни вокруг, мудрейший, вон в тех шалашах, и вон там, и еще видите желтых мелких тварей в загоне? — испуганно бормотал диморисиец.

— Отдельный подвид ящеров, зуланы используют их как гончих. Быстрые и смертоносные.

— А мы — их полная противоположность. Уж простите.

— Нечего прощать. Мне тяжело использовать магию, это ужасно и непонятно, но это так. Без магии я немногим лучше обычного копейщика, а этого явно слишком мало, чтобы пробиться через такую ораву. У меня не хватит сил, чтобы создать огонь нужной температуры, который смог бы расплавить такую толстую решетку. У меня не хватит сил, чтобы сделать это, держа на весу вас и себя, потому что она так высоко, у меня не хватит сил ни на что. Раньше я мог бы обрушить на них огненный дождь. Мог бы легко перелететь через стену Тефраска. А сейчас будто какое-то незримое болото засасывает меня, а чем больше я барахтаюсь, пытаясь спастись, тем больше сил оно из меня вытягивает.