к нему, не видимый для секретаря-цербера. Немолодой, холёный мужчина в очень дорогой одежде разговаривает с таким же богато одетым аристократом. Астральные хамы политесов не соблюдают, поэтому без всяких предисловий накидываю на ректора графитово-розовую петлю и выдёргиваю душу из тела.

Как ни странно, убивать я его не намерен, хоть и очень хочу. Но дело важнее. Поэтому серебряный шнур, связывающий душу с источником жизни не трогаю. Пока ошарашенная душа пытается освоиться с новыми ощущениями и с ужасом взирает на своё обмякшее тело, я всаживаю в него ментально-универсальный щуп и начинаю зачитывать его новые моральные принципы, которыми теперь он безоговорочно будет руководствоваться во всех своих делах, даже в занятиях любовью с супругой. И ни малейших душевных терзаний такой волюнтаризм у меня не вызывает: считал себя в праве ломать чужие судьбы, считай — доломался.

Так за двадцать минут, пока вокруг тела ректора разгоралась нешуточная суета, его душа из махрового консерватора-реакционера-монархиста безжалостно мной перековывалась в убеждённого республиканца-правдоборца. Ржавыми гвоздями к его душе прибивались концепции того, что "власть дарует не безнаказанность, а ответственность", что "власти без обязанностей не бывает и он теперь пить-есть не сможет, если не будет образцово и не взирая на чины бдить на благо всех студентов", что "все разумные равны в своём праве на жизнь и счастье и что любое отклонение от равенства в подшефном заведении — теперь его проблемы", что "сцуко-ректор обязан максимально заботится о слабых и беззащитных против наглых и власть имущих", что "его главная задача — помогать раскрываться талантам, не взирая на титулы, а не прекрывать собственную задницу".

Возвращаюсь назад в своё тело. Я в бешенстве от этого сословного гадюшника, где в порядке вещей просто поломать жизнь нескольким девушкам лишь бы не усложнять себе отношения с аристократами-отморозками. Немого успокоившись, снова сажусь медитировать. Теперь моё сознание летит к сестре. Её и остальных студенток обнаруживаю в простых каретах для дальних переездов, едущих на запад. Судя по всему, ехать им туда ещё один день. В дороге ничего не должно случиться, но на всякий случай выдаю супермозгу задачу: всех незанятых астральных торчков распределить так, чтоб все девушки были максимально ими прикрыты. В случае попытки нападения, торчки должны любой ценой тормознуть нападавшего и запросить помощь у супермозга. Так себе защита, но на одни сутки должно хватить.

Сам же этим вечером наделал с запасом колец на всех девушек со свежеразработанным плетением. Поскольку у меня совершенно нет времени на продумывание сложных схем активации при опасности, внёс в плетение предельно примитивное и надёжное условие срабатывания: всегда, при приближении ближе пятисот шагов оборотня-самца старше четырнадцати лет.

* * *

Утро началось с того, что я из своего любимого материала (говна и палок) сваял последнюю версию артефакта-дельтаплана, а также все необходимые для полёта приспособления и аксессуары. Это уже не "славутич-ут", а заметно более шустрый безмачтовый аппарат, способный лететь с крейсерской скоростью в сто тридцать километров в час. На центральном узле расположился артефакт универсального скрыта, поскольку устраивать переполох в мои планы не входило. Через три часа после пробуждения я закончил все приготовления к перелёту. Напоследок полностью освободил двух своих коняжек от сбруи и уздечек и отпустил их на все четыре стороны с искренними пожеланиями долгой жизни.

Перед тем, как взлетать, ещё раз накачался "бежевой" энергией на предмет того, какие неприятности ждут теперь уже меня в ближайшем будущем. На удивление будущее застилало какое-то мельтешение образов, чего раньше не бывало. Но среди них я то ли увидел, то ли мне показалось, что над моим бесчувственным телом стоит Аресса и, будто бы, берёт у меня кровь. Что бы это не означало, мечусь к супермозгу и даю ему задачу: найти способ, чтоб взятый у меня биоматериал сразу же становился непригодным для любых магических ритуалов. Сам же стартовал в небо. Быстро набрав около полукилометра высоты, направился на запад, чтоб уже над Эльфарой повернуть на юго-запад.

Не успел я пересечь границу, как кто-то внизу пугнул стаю ворон. Эти пернатые бездельницы, вместо того, что улететь в безопасное место, принялись кружиться и каркать, причём в восходящем термике поперёк моего курса. По закону подлости одна влетела точнёхонько мне в центральный узел, где сначала застряла, а потом, обгадив меня и оставив клок перьев, всё же вырвалась на свободу, обложив трёхэтажными матюгами, понятными даже без перевода. На беду, сделала она это прихватив в качестве трофея артефакт скрыта. О том, что внизу меня видят, я понял, когда снизу полетели огненные шары и прочие признаки искренней радости моему тут присутствию. Делать нечего, садиться посреди Эльфары — дураков нет. Беру курс на юг, к Коуру, в надежде там сделать новый артефакт и продолжить курс.

До Коура я долетел часа за полтора. Сколько раз по мне за это время стреляли, я замучился считать. То, что больше пятидесяти — это точно. Ну и пёс бы со светлыми, главное сесть на человеческой территории без приключений. Пересечение границы было заметно очень хорошо. Граница обозначалась широкой рекой Эдрой, на которой был виден знаменитый древний каменный мост. Сразу, как увидел ориентиры, взял западнее, где за пол часа нашёл подходящую полянку в лесу, вполне пригодную и для посадки, и для взлёта.

Сделать новый скрыт — дело минутное. А вот попытка совместить его с артефактом нематериальности привела к тому, что взлететь я не смог вовсе. Оказывается, в нематериальном состоянии дельтаплан не летает. И вообще сопротивления воздуха не встречает. И как это понимать? Воздуха нет, но я от удушья не умираю? Как такое возможно? Ладно, не до теоретизирований сейчас. Вернул всё как было, активировал скрыт и полетел. Семь часов подряд в воздухе — удовольствие очень специфическое, поэтому весь путь преодолел с тремя промежуточными посадками. Тоже не сказать, что получилось очень легко, но всё же как-то вытерпел. В итоге к Сбару подлетел как раз тогда, когда к нему подъезжали фургоны со студентками и конные студенты. Сел прямо на пустой в этот момент центральной площади, быстро свернул артефактный аппарат и метнулся в переулок-тупичок, коих тут, как и в родном Риссане, хватало с избытком. Сразу уничтожил своё лётное снаряжение, частично превратив в полезные в форте вещи. И выйдя из невидимого состояния, подхватив созданную сумку, потопал искать себе место ночлега.

-------

[1] "Железный Феликс",