А что же Международная космическая станция, спросите вы? Судя по тому, что мы все о ней знаем, это не станция, а какой-то деревенский гараж, куда астронавты только затем и летают, чтобы что-нибудь чинить. А если вы спросите, зачем она нужна, то я и вовсе не найдусь, что вам ответить. «Хаббл»? Снимочки, что и говорить, очень и очень ничего, так держать – но в конце концов «Хаббл» – всего лишь большой «Никон».

Сегодня все положительное, что мы слышим о космосе, исходит всего от нескольких людей, обещающих в скором времени брать туда туристов. В 2004 году Ричард Брэнсон говорил, что уже в 2007-м можно будет за свои кровные, не снимая любимых джинсов и футболки, прокатиться туда, откуда Землю только Господь Бог и видел. Правда, пока что он еще не добился своего: первую попытку забросить на орбиту недорогой аппарат, который можно было бы использовать по второму разу, пришлось закончить, когда пилот услышал взрыв за своей спиной; вторая чуть не закончилась катастрофой после отделения от носителя, когда на высоте 47 тысяч футов корабль вошел в штопор.

В общем, мы топчемся на месте и в космос не идем. И я боюсь, что заставить нас прекратить это занятие может только война. Собственно, война всегда была благом для человечества. Согласен, что с точки зрения стоящего на поле боя со стрелой, торчащей из глаза, и пытающегося запихнуть обратно кишки, все выглядит вовсе не так весело, но давайте будем откровенны – на поле боя окончательный исход конфликта не решался практически никогда. Очень редко исход войны решают солдаты с генералами – гораздо чаще его определяют инструменты, которые им для этого дают. Если павший смертью храбрых на амбразуре помог своему отряду продвинуться на метр вперед, то за их спинами ученые за это же время уходят на триста лет вперед и ведут за собой весь мир.

Первый в мире компьютер сделали в Блетчли-парке не для того, чтобы какой-нибудь недоросль весь вечер расстреливал по сети своих одноклассников, а для того, чтобы разгадывать немецкие шифры. Реактивные самолеты появились не затем, чтобы можно было на выходные летать на Тенерифе, а затем, что Германии нужен был истребитель побыстрее. Радар придумали тоже не потому, что посадка в аэропорту Хитроу должна быть безопасной, а потому, что иначе в Атлантике было слишком трудно искать перископы подводных лодок. Война дала нам практически все, к чему мы сегодня привыкли. А больше всего из этого дало нам полувековое противостояние России (Советского Союза. – Прим. ред.) и Америки.

Пятьдесят лет назад Россия запустила свой Спутник – вроде бы обычный радиопередатчик, но в его сигнале те, кто умел слушать, услышали: «Всем привет! Это Россия. Мы хотим, чтобы все знали: наши немецкие ученые лучше, чем американские немецкие ученые». (Оставим это утверждение на совести западника – на самом деле выходом в космос мы обязаны русско-советским гениям: Королеву, Янгелю, Челомею, Глушко, Тихомирову и другим. – Прим. ред.). Те, кто слушал по-английски, услышали еще более простую фразу: «А щас кое-кто, хе-хе, неслабо огребет!» Америка оскорбилась (и было с чего!), быстренько создала НАСА и нашла для нее много миллиардов долларов, потраченных на программу, со всей неопровержимостью доказавшую, что русские … и вправду лучше. Они первыми вышли на орбиту, первыми отправили туда собаку, первыми – человека, первыми добрались до Луны (они-они, а как вы думали?) и до Венеры. (Автор имеет в виду то, что СССР первым в мире произвел успешные посадки автоматических научных станций на Луну в 1966 и на Венеру в 1975 г. – Прим. ред.)

После этого космическая гонка превратилась в «войну раздутых эго». И это было потрясающе хорошо, потому что в этой войне, в отличие от других, обе стороны отделались жертвами в размере 22 астронавтов и 70 человек наземного персонала, а все остальное человечество получило огромную пользу. Американские немецкие изобретатели силились делать оружие лучше, чем русские немецкие изобретатели, а у нас появились клюшки для гольфа, способные запоминать изгиб; у тех из нас, кто страдает пороком сердца, появились маленькие клапаны, сделанные на основе топливных насосов космического челнока; мы научились следить за ураганами; мы получили спутниковую навигацию, прямые трансляции футбольных матчей откуда-нибудь с другого конца света, солнечные очки, которым не страшны царапины, солнечные батареи и плоские телевизоры. Кстати, и давление врач измеряет вам с помощью аппарата, разработанного НАСА для измерения пульса своего первого астронавта Алана Шепарда.

Так что холодная война и порожденная ей космическая гонка показали себя с самой лучшей стороны. Со времен викторианской Англии, решившей, что уголь сделает ее империей, это был, пожалуй, крупнейший бросок вперед в истории нашего общества.

Но как только русские решили сойти с дистанции – все сразу пошло наперекосяк. НАСА перестало заниматься оттачиванием навыков и отдало все свое время полировке стаканов и убийствам астронавтов. Сегодня космосом занимаются чертовы бабушки из институтов охраны труда, которые ни за что не выпустят летчика-испытателя в воздух, если есть хотя бы малейший шанс, что он не вернется на землю. Космические исследования должны приносить выгоду только их акционерам, и бюджет на программу отдают всегда тому, у кого он минимален.

В результате – куда только девалось волшебство космоса! Мы больше не встаем в три утра, чтобы поприсутствовать при очередном покорении звукового барьера где-нибудь в Неваде – мы переворачиваемся на другой бок и спим себе дальше. Бросая взгляд на «шаттл», мы видим лишь старый и уродливый рыдван, взрывающийся на взлете и разваливающийся при посадке.

Ну разве так можно! Я, например, вижу машину мощностью в 37 миллионов лошадиных сил, выхлоп которой целиком состоит из воды. Я вижу гений человеческой мысли, освещающий полнеба и выходящий на 120 миль в час, когда его хвост проходит верхнюю кромку пусковой фермы, а на 15 с половиной тысяч миль в час, когда он проходит верхнюю кромку атмосферы.

Я вижу машину, способную через космос долететь от Флориды до Испании за 20 минут, причем реально способную пройти через печь плотных слоев атмосферы – печь, температура в которой в три раза выше, чем на поверхности Солнца. И главное, я вижу машину, у которой как-то получается, не включая двигатели, спланировать обратно на землю и поцеловать ВПП на скорости точно 211 миль в час.

Глядя на нее, я каждый раз думаю: это потрясающе. А где мы были, если бы Россия и Америка до сих пор держали друг друга за горло? Скорее всего уже где-нибудь в гелиопаузе, где – кто знает? – может быть, нашли бы лекарство от простуды, надежную электророзетку или хотя бы наушники для плеера, которые никогда не запутываются.

Я помню, что Джордж Буш-младший говорил три года назад о нашем будущем в космосе, и должен сказать, что о космосе у него тогда было гораздо более реалистичное представление, чем о нашей грешной земле. Он говорил о постройке нового космического корабля взамен «шаттла», который к 2010 году будет отправлен на покой, говорил об основании постоянной лунной базы с экипажем, с которой можно было бы запускать все экспедиции в дальний космос. Причем это не выглядело так, будто он просто днем раньше насмотрелся какого-нибудь «Звездного десанта» – он вспомнил даже о том, что определенные элементы лунной, как он выразился, «почвы», можно использовать для заправки ракет и даже для производства пригодного для дыхания воздуха.