Галина Колоскова

Возвращение невесты принца

Пролог

Солнце наотмашь било в лицо. Горячий мягкий песок жёг спину. Анна с трудом разомкнула веки, вглядываясь в лазорево— синее небо, невесть откуда взявшееся в её комнате.

«Сон» — улыбнулась она. Такое реальное фантастически приятное видение. Хоть на немного вырваться из пасмурной слякотной Москвы. Девушка потянулась, ощущая как мелкие шелковистые кусочки, веками пережёванные, отшлифованные морем, щекочут кожу. Она села на попу и одним рывком поднялась на ноги. Анна сделала козырьком ладошку, защищая глаза от ярких лучей сразу двух светил, висящих высоко над горизонтом на небольшом расстояние друг от друга и осмотрелась. С одной стороны от неё простиралось бескрайнее, ярко— бирюзовое море. С другой, насколько хватало глаз, пологие, белые на фоне светло— медового воздуха, дюны.

— Обалдеть, как тут хорошо.— Чуть слышно прошептала она, будто кто-то мог услышать её на совершенно пустом берегу.

Она ещё раз огляделась вокруг и убедившись, что никого рядом нет, стянула пижаму и голышом с разбегу бросилась в море, рассекая барашки волн, ощущая на губах соль мокрых брызг. Совершенно не задумываясь, безопасно ли в этих водах. Теплая как парное молоко вода обволокла тело, поглаживая притащенными приливом ворсистыми водорослями, сжавшиеся в горошины соски, даря влажное наслаждение.

— Я обожаю тебя! Океан!

Крикнула Анна во всё горло, признаваясь в любви водной глади.

И вдруг расслышала чей— то смех. Глубокий, бархатный, принадлежащий мужчине. Она оглянулась на берег. Он по-прежнему был пуст. Девушка почувствовала на себе чей— то пристальный, жадный взгляд. Волна непонятного страха гнала вон из воды. Она торопливо выбралась на  песок и только сейчас поняла, что не слышит никаких запахов и звуков. Красиво, безмолвно, но при этом ощущение полной реальности. Как будто попала в немое кино. Причём по другую сторону от экрана. Совершенно уверенная, что за ней наблюдают. Она не спеша натянула пижаму на мокрое тело, понимая, что показывает невидимым зрителям стриптиз, и при этом совершенно не стесняясь собственной наготы. Это даже возбуждало.

— Глаза видят, да зуб неймёт. — Прокричала она неизвестному вуайеристу.— Выходи, покажись кто ты?— Но ответа не последовало.

Страх смешанный с сексуальным желанием усиливался, тёмной липкой массой давя на нервы. Сладкие спазмы стянули низ живота, отдавая пульсаций  в набухший клитор.  Анна вздохнула полной грудью, жадно вбирая лёгкими тёплый воздух в надежде избавиться от наваждения…

И в тот же миг на неё обрушились потоки ароматов, смешанных с какофонией звуков, ударивших в ноздри и по ушным перепонкам. Размеренный плеск ласковых волн, шум уносимых ими песчинок. Пение невидимых птиц. Шорох листвы растущих где-то вдалеке деревьев. Шёпот ласкового ветерка, играющего прядями длинных волос. Пьянящее благоухание экзотических цветов и пряных трав ворвалось в рот, наполняя рецепторы вкусом. Запах морской воды, йодистых водорослей, ракушек. И… пота на коже сексуально возбуждённого мужчины. Теперь уже она сама жаждала увидеть, ощутить внутри разгорячённой плоти хозяина волнительного, солоноватого амбре. Реальность происходящего была сто процентной!

Анна впала в ярость от осознания собственной похоти. Она со злостью пнула песок, белым веером взметнувшийся в светло янтарный воздух и провалилась назад в темноту московской квартиры…но и здесь она была не одна…Сон наяву или явь во сне продолжались.

Мглу разбавило слабое мерцание мягкого отсвета наполовину потухшего огня в камине, невесть откуда взявшегося в её комнате. Рядом с ним, в углу, на кресле с высокой спинкой похожим на трон, восседал импозантный, красивый мужчина немного за сорок. Серебристые виски русых волос, прямой нос, небольшая бородка и мерцающие голубым огнём глаза. Он встрепенулся, внимательно вглядываясь в ту, что возникла из ниоткуда. Очень красивая, высокая девушка с мокрыми волосами протягивала руку в желание прикоснуться. Она достигла предела свечения и, будто наткнулась на стекло, с удивлением ощупывая невидимую преграду. Свечение померкло. Комната вновь погрузилась в темь. Анна, как под гипнозом шагнула к постели…

Глава 1.1

Рабочий день Ивановых не задался с самого утра. Глава плохо спала ночью, мучимая кошмарами и неприятным чувством надвигающейся беды. Результатом позднего пробуждения стали слегка подгоревший омлет и следы убежавшего на белую поверхность плиты кофе.

— Да что же такое сегодня со мной происходит?! Всё из рук валится! — ворчала она, складывая в пластмассовые контейнеры с вечера приготовленный обед.

— Всё нормально, мамуль, не переживай. Вкусный завтрак! — Сын взъерошил пятернёй и снова пригладил тёмно-русые волосы. — Ложись спать. Нютка сама поест.

Высокий, худой молодой человек двадцати шести лет от роду с улыбкой смотрел на слегка полноватую женщину.

— Если бы я не выспался, фиг кому стал готовить, тем более взрослым детям. — Он кивнул на стену, отделявшую маленькую кухню от спальни дочери, и продолжил: — Некоторые лошади в состоянии сами о себе позаботиться!

— И пони тоже, — улыбнулась мать, хорошо знающая о «нежных» чувствах, с некоторых пор установившихся между детьми.

— Какая кошка между вами пробежала? — в очередной раз задала она вопрос скорее себе самой, чем сыну. — Понять никак не могу.

— Та, что гоняет крыс по конюшне! — Рассмеялся Андрей. — Всё между нами хорошо, порвём друг за друга любого, сама знаешь. — Он приобнял мать за плечи.— А мелочи разные утрясутся сами собой.— Чмокнув в мягкую щёку, взял пакет с едой и отправился на работу, пожелав на ходу хорошего дня и отсутствия истерик у ненавидящей просыпаться рано утром сестры.

Через стену от кухни рингтон будильника с регулярными паузами выдавал вопли обезумевшего от одиночества петуха.

— Да, кого-то надо поднимать силой, — проворчала Марина, направляясь в комнату дочери. — Третий раз орёт. Чтоб этой птичке клюв вместе с яйцами вырвали!

Она знала, как трепетно любит животных Аня, и усмехнулась, представив, что выдала бы та, услышав проклятие.

Иванова дотянулась до плотных штор, не пускающих солнце в полутёмную комнату, распахнула и громко проговорила:

— Вставай, страна зовёт!

Она с улыбкой наблюдала, как превращается в недовольную гримасу красивое лицо девочки.

—