Нетопырь испуганно свистнул, затем хлопотливо захрюкал, взмахнул крыльями и понесся к открывшемуся провалу в скалах, чтобы поскорее выбраться на воздух. Выбраться прежде, чем стены, опоясывающие Озеро Перевоплощений, сомкнутся над нерасторопными людишками Алустрала и Сармонтазары могильным курганом.

– Даже нетопырь понимает, что самое лучшее – уносить отсюда ноги, – заметил Элиен. – Идем, Герфегест. Мы должны успеть на тот огромный корабль, что стоит в гавани Дагаата. Успеть раньше, чем Священный Остров погрузится в морскую пучину.

– Все это верно, Элиен. Все это верно… – Герфегест посмотрел в бледное лицо Шета окс Лагина. Без сомнения, он еще долго пролежит вот так без сознания. Пролежал бы, если бы… – Одолжи мне свой меч, Элиен.

Элиен молча вынул меч из ножен и передал его Герфегесту.

Герфегест, не говоря ни слова, занес его над беззащитным теперь горлом Шета и… и лезвие клинка уперлось в стальной наруч Элиена, не успев приблизиться к князю даже на три пальца. Герфегеста охватил приступ небывалой и необъяснимой ярости.

– Не мешай! – заорал он, отталкивая руку Элиена. – Этот человек убил мою женщину. Он истребил сотни моих людей. Он свершил еще много злодеяний, о которых ты, верно, осведомлен не хуже моего, коль скоро примчался сюда верхом на этой пузатой образине! Он овладел Семенем Ветра для того, чтобы сделать явленным ужасом тысячелетнее царствие Хуммера. И ты, справедливый брат мой, собираешься пощадить его? Где же справедливость?

– Шет окс Лагин – брат мне. Наши жизни связаны клятвой. Узы Братства по Слову крепче даже моей ненависти и уж подавно крепче каких бы то ни было «рассуждений». Сколь бы ни был подл и жесток Шет в последние годы, он все равно был и остается моим братом. Мой меч бессилен против него. Как бессилен и против тебя.

– Но ведь сам Шет только что едва не убил тебя! Не подоспей я вовремя… – Возмущению и отчаянию Герфегеста не было предела.

– Тот человек, от предательского удара которого ты избавил меня несколько мгновений назад, не был моим братом. Я дрался не с Шетом. И не Шет дрался со мной. Мой брат Един в Двух Душах. – Элиен опустил глаза и положил ладонь на холодный лоб своего брата. На лоб Шета окс Лагина, полностью порабощенного волей Октанга Урайна.

– Сейчас ты сам признаешь мою правоту! – воскликнул Герфегест. – Зачем нам сохранять жизнь злокозненному варанскому магу, этому деятельному исчадию бездны? К чему эта сентиментальная чушь насчет клятв? Мы уже сделали эту глупость однажды – оставили Урайна в живых. К чему пятнать свое честное имя новым повторением старой ошибки? – Глаза Герфегеста горели ненавистью и обидой.

– Тогда я был слаб, – спокойно сказал Элиен тоном, пресекающим всякие дальнейшие препирательства. – Теперь же я достаточно силен для того, чтобы навеки разъединить Шета и Урайна. Я сделаю это сегодня же…

Но Элиен не закончил – ствол огромного кедра, расколотый пополам одним из скальных обломков, с треском повалился на землю на расстоянии вытянутой руки от того места, где покоилось тело Шета окс Лагина.

– Достаточно, Элиен. Делай как знаешь. Но только делай быстрее, – проворчал Герфегест.

Он только что в полной мере осознал грозящую им опасность. Его гнев остыл так же быстро, как и вспыхнул. Ему вмиг стало не до судьбы Сиятельного князя.

Найти тело Харманы и вынести прочь с гибнущего острова. Вот что казалось теперь по-настоящему важным. А там – будь что будет!

19

Они ушли от мятущихся в спазмах вод Озера Перевоплощений.

Они избегли теней и чудовищных образов, которые стремительно заполняли все пространство Измененного Места.

Они смогли найти единственно верную тропу среди тысяч троп, которые синими змеями расползлись по берегам Озера Перевоплощений.

Элиен нес Шета окс Лагина на своем мощном плече. Герфегест шел за ним, испытывая чудовищное искушение оторвать покачивающуюся в такт шагам Элиена голову проклятого двоедушного Звезднорожденного голыми руками. Оторвать и упокоить в алчной воде Озера Перевоплощений навеки.

Они взошли на крошащийся гребень рукотворной скалы и гибнущий Дагаат распростерся под их ногами.

Отсюда было видно все и более чем все.

Плато Поющих Песков больше не существовало. На его месте бурлили воды взбесившейся Синевы Алустрала. Три исполинские машины Шета, использованные им в утреннем штурме, были сокрушены стихией – лишь одинокий обломок метательный лапы кружился в обрамлении белопенных бурунов, временами пританцовывая на месте: один из уцелевших взводных тросов то и дело цеплялся за рангоут затонувшего поблизости файеланта.

Та же незавидная участь постигла и корабли Хевров. Равно как и все, что только могло быть сокрушено. И лишь огромная туша «Молота Хуммера» была еще на плаву. Обломки скал, столкновения с другими кораблями и пенные валы лишили его большей части весел. Медь на бортах была смята и местами разорвана. Но величайший корабль мира все еще жил.

Цитадель, которую с утра штурмовали варанцы под началом Гаассы окс Тамая, пока еще возвышалась над водой неприступным утесом. Но и остаткам Гамелинов, и варанцам было ясно, что продолжать кровопролитие во имя крепости, которая вот-вот навсегда исчезнет среди бурлящей стихии, – безумие.

Сражения не было. И Гамелины, и чужеземцы плечом к плечу в молчаливом трепете взирали со стен на близкую погибель. «Молот Хуммера» медленно проворачивался под ударами волн в сотне шагов от них. Несколько отчаянных варанцев прыгнули в водоворот, замусоренный обломками кораблей и трупами корабелов, в надежде достичь спасительных бортов своего флагмана-монстра. Тщетно.

А надо всем этим, вздрагивая, едва заметно покачивался Алмазный Гвоздь. Он был все еще цел и невредим, но в его надсадном треске Герфегесту уже слышалась песнь его гибели.

– Где твой нетопырь?! – проорал Герфегест в самое ухо Элиену.

– А что нам нетопырь? – мрачно осведомился Звезднорожденный. – Он смертельно напуган. И смертельно голоден. Ему сейчас хочется глаза дурных людей есть, а не нас с тобой спасать.

Словно бы в подтверждение его слов на застывших вдоль стен цитадели варанцев рухнула серая тень и спустя мгновение вновь взмыла ввысь. В когтях нетопыря можно было различить извивающегося человеческого червя.

– А его нельзя попросить перенести трапезу на полчаса? – спросил Герфегест, скрывая за деланной вежливостью истерический порыв разразиться самой скверной и отборной хулой, какую он только слышал на своем веку.

– Нет, – покачал головой Элиен. – Пусть уж ест себе. У меня есть идея получше.

20

Им повезло. Когда они оказались у подножия Алмазного Гвоздя, тот все еще стоял, хотя и ходил ходуном из стороны в сторону, противоестественно попыхивая тусклыми розовыми искорками и словно бы постанывая.

Герфегест отказывался понимать происходящее. Его уже ничего не удивляло. Ничего – кроме того, что он еще жив.