— Мое почтение, Селина. Твое появление выглядело впечатляющим. Похоже, не теряла времени даром.

— Пустяки. Как видишь, своим уходом рогны избавили тебя от многих проблем. А ты растерял прежнюю светскость, даже не предложил даме сесть.

— Извини. — Мадос не делает ни движения, но из пола поднимается кресло — ракушка поменьше.

— Спасибо, Ваше высочество, — говорит Селина и садится.

Мадос слегка наклоняет голову: — Почему ты обращаешься ко мне так?

— О, не стесняйся. Я знаю о твоей коронации. Пока знают только хэ-ути и верные тебе, а потом узнают и остальные. Будет звучать впечатляюще: «Его высочество Мадос, король двух миров». Хотя настоящий властелин останется в Темном чертоге.

— До времени… А ты хорошо осведомлена, Селина. И стала еще прекраснее, тебе не хватает только твоего изумруда. Ты составила бы мне достойную пару, разве найдешь еще такую? Куда очаровательнее потусторонней блудницы, что называет себя Лилит.

— Ты предлагаешь мне брак? Воссесть рядом с тобой на троне?

— Почему бы нет? Тебе будут поклоняться миллионы. И ты же знаешь, что даже после прихода Распятого я сохраню власть и подданных. Мы будем сиять как двойная звезда, затмевая самого Люцифера. А со временем превзойдем Его.

— Твоя голубая мечта, Мадос? Но я не хочу жить в твоем сумрачном мире. И потом, я замужем.

— Твой муж слабак. Он отказался от борьбы, хотя только у него был шанс. И поделом попал в унизительное заточение.

— Да, он мог стать главой сопротивления. Но не сломил бы мощи Темного чертога, только обагрил руки по локоть в крови. Эта кровь легла бы и на меня. Я не стала бы той, кем я стала: Огненный цветок оставил бы от меня пригоршню пепла. Ты же знаешь, Мадос, кто я теперь — понял, едва появилась на площади.

Мадос привстает. — Извини за недостойную встречу, — насмешливо говорит он. — Я приветствую вас, госпожа. Так ты пришла за мужем?

— Конечно. Пусть его доставят прямо сюда, немедленно.

— Я ведь не обязан подчиняться тебе. Что будешь делать, штурмовать тюрьму?..

Вспыхивает голубая зарница, и стоявшая у стены холорама с грохотом разлетается на куски. Резко пахнет озоном. Селина поднимает бровь:

— Ваше высочество, в следующий раз я могу случайно отклонить лазерный луч прямо вам в голову. Прикажите не стрелять в меня, пусть и в невидимом диапазоне… Благодарю.

— Ты кажешься неуязвимой, Селина, — немного хрипло говорит Мадос. — Однако я могу приказать убить твоего мужа прямо сейчас.

— Не думай, что успеешь. Я вижу твои мысли, и ты начнешь сгорать на невидимом огне в тот же миг. Сгорающим заживо не до приказов. И я не нарушу Закон, у меня есть право защищать себя, а следовательно и мужа.

— Допустим, — напряженно улыбается Мадос. — Но на тех, кто охраняет тюрьму, это не распространяется. Я дам приказ стрелять на поражение, и погибнут сотни людей. Половину вины я, так и быть, возьму на себя, но и у тебя будут руки в крови. Великая рогна не может убивать невиновных.

— Я не Великая рогна, — чарующе улыбается Селина, — а из плоти и крови. Это нужда заставила многому научиться. Мадос, мне нет надобности кого-то убивать, даже тебя. Я просто возьму тебя за руку, и мы прогуляемся. Не слишком далеко. Не слишком близко. В месте, куда я тебя отведу, нет еды, но несколько дней голодания пойдут тебе на пользу, а воды там в избытке. Проблема в том, что время там летит с неимоверной быстротой. Для тебя пройдет всего несколько дней, а на Земле — сотни лет. Я распоряжусь, чтобы тебя вернули, но кому ты будешь нужен через сотни лет?

Мадос открывает рот. Потом закрывает его.

— Ты не сможешь такого сделать, — все так же хрипло говорит он.

— О, я смогу. Когда-то для моего мужа было сделано подобное, и я научилась. У тебя нет выбора, Мадос. Отдавай приказ, или мы пойдем. Разве не будет жаль, если рухнут твои грандиозные планы?

Мадос откидывается в кресле, и лицо становится жестким, будто высечено из камня.

— А вам не проще сразу устранить меня таким образом?

— Кому «нам», Мадос? Я только Селина, и у меня личное дело, мне важно лишь не нарушать Закон. И потом, вместо тебя найдут другого. Конечно, будет потеряно время, но для тебя это вообще фиаско.

Мадос криво улыбается:

— Ладно, уговорила. Как сказано, чего хочет женщина, того хочет бог. В конце концов, я не особо в убытке.

Он беззвучно говорит, а Селина внимательно слушает.

— Придется немного подождать, — говорит Мадос, — хотя распорядился доставить прямо сюда. Твое общество приятно… но несколько напрягает. Не хочешь вина?

Селина кротко улыбается:

— Мы не будем часто видеться. А вина не надо, я наслышана о меню Темного чертога.

Они сидят молча. Селина глядит в окно.

— Эта башня со стеклянными стенами, кажется, и есть тюрьма?

Мадос усмехается: — Да. Узникам полезен солнечный свет, а народу так удобнее видеть своих героев.

Снова молчат. От башни отделяется темная точка и быстро приближается.

— За окном широкая терраса, — говорит Мадос, — ховер опустится прямо на нее. Энергетическую завесу я уберу.

Ховер зависает над террасой и медленно опускается. Распахиваются дверцы, охранники выводят узника и эскортируют в зал.

— Свободны, — машет рукой Мадос.

Селина глядит на Илью: постарел, лицо осунулось. Наверное, не сразу различает ее в сумраке зала.

— Ну, здравствуй, милый, — говорит она. — Извини, что задержалась. Пришлось, как говорят, вооружиться до зубов.

— Селина! — Он чуть не бросается к ней, и тепло разливается по ее телу, а губы начинают расплываться в улыбке. Она сдерживает себя. Илья тоже замирает.

— Так-так, Мадос, — говорит она. — Похоже, тебе нравится мучить узников.

— Его не пытали, — угрюмо говорит Мадос.

— Тебе не откажешь в уме. Должно быть, догадался, что иначе я бы дала себе волю. Твои планы полетели бы ко всем чертям. А так… Мы сидим, как старые приятели. Ты, будущий властелин мира. Мой муж, Илей, который отказался от власти, потому что нашел нечто высшее. И я, которая мечтала стать такой, как госпожа Ассоль, и не надеялась ею стать.

— Получается, мы старые друзья, — усмехается Мадос, и из пола выдвигается второе кресло.

— Мы враги, — говорит Селина, вставая. — Но на время расстанемся. Я вызываю сюда свой глайдер. Не вздумай шутить с энергетической завесой, Мадос. От твоего дворца останутся одни обломки.

Мадос пожимает плечами: — Вы весьма любезны… госпожа Селина. До свидания.

Глайдер опускается за окном и поднимает дверцы. Двое садятся. Мадос напряженно глядит в пространство.