дня все было переправлено на ту сторону омарамбы. Не забыли ни одного гвоздя, ни одной веревочки. В перетаскивании вещей участвовали все без исключения, - даже женщины и дети.

Перенесенные в разобранном виде плоты были быстро собраны вновь. Все составные части были уже готовы, так что приходилось только связывать их. Работа шла отлично.

На четвертый день переселенцы снова могли поместиться на плотах и опять двинуться в путь.

Вначале воды было еще мало, и течение было очень слабое, так что приходилось сильно налегать на весла и багры. Впереди ожидали лучшего, и потому люди не щадили сил, усердно работая веслами и баграми. Вскоре ожидания оправдались. Река понемногу стала расширяться и углубляться, течение сделалось быстрее, и плоты опять пошли сами, как в начале путешествия.

Однако через несколько миль дело стало ухудшаться: вода едва текла, и плотам пришлось снова двигаться очень медленно. Разведчики не заходили так далеко. Увидав в одном месте широкую и быструю реку, они предположили, что она и дальше такая же, и возвратились назад.

Но вот, наконец, дошли до громадного стоячего озера, темная вода которого была совершенно неподвижна. Насколько хватал глаз, кроме песчаных берегов, усеянных массою каких-то страшных черных бревен, ничего не было видно.

Вскоре, вглядевшись, боеры поняли, что это за бревна.

- Это крокодилы! - воскликнул бааз, стоявший на носу первого плота.

- Да, и какое громадное скопище их! - заметил Карл де Моор. - Мне никогда еще не приходилось видеть такого громадного скопища.

- Что могло заставить их собраться здесь в таком количестве? - недоумевал даже опытный и видавший виды Смуц, исходивший чуть не всю Южную Африку.

И действительно, скопище крокодилов было так огромно, что невольно вызывало удивление.

И по пути переселенцы нередко видели их греющимися на солнце, но или в одиночку, или небольшими группами, по три, по четыре, а здесь их были по крайней мере сотни!

Эти отвратительные амфибии лежали во всевозможных позах. Некоторые поражали своими громадными размерами: при двадцатичетырехфутовой длине, они были в обхвате с добрую бочку.

Одни валялись на песке, вытянувшись во всю длину и подняв головы с разинутою пастью, усаженною двойным рядом страшных зубов. Другие лежали, свернувшись клубком, или перекатывались с боку на бок, подняв кверху все четыре лапы, а некоторые просто ползали вокруг, высоко задрав хвосты.

На спинах этих пресмыкающихся прыгало множество насекомоядных птиц, охотясь за мухами, привлеченными сильным, удушливым запахом мускуса, испускаемым крокодилами.

В прошедшие ночи боеры слышали нечто похожее на рев сотни быков и удивлялись силе и продолжительности звуков. Теперь, увидев громадное скопище крокодилов, они поняли, что это были крики пресмыкающихся. Но все-таки не могли уяснить себе, что означает это экстраординарное сборище чудовищ.

С приближением плотов птицы вспорхнули и с резкими криками отлетели прочь, а крокодилы моментально один за другим попрятались в воду. Интересно было видеть, с каким проворством эти неуклюжие и неповоротливые с виду животные двигались на своих коротких лапах.

Боеры подумали, что их внезапное появление заставило пресмыкающихся инстинктивно искать спасения в родной стихии, но каково же было удивление путешественников, когда они заметили, что крокодилы всем обществом подвигаются к ним навстречу с очевидным намерением атаковать плоты!

Нырнув сначала в воду, страшилища через некоторое время снова появились на поверхности и с угрожающим видом поплыли по направлению к дерзким пришельцам, рискнувшим вторгнуться в их царство. Чудовища страшно щелкали зубами, размыкая и смыкая свои громадные челюсти, яростно колотили хвостами по воде, так что вокруг них образовалась густая пена.

Путешественники закричали от ужаса, испугавшись, главным образом, за свою "водяную кавалерию", но темнокожие молодцы в один миг очутились на плотах, побросав своих деревянных "коней". Конечно, находившиеся на плотах деятельно помогали им скорее взбираться, протягивая кто веревку, кто просто руку.

Женщины и дети попрятались в шалаши и палатки, между тем как мужчины, взявшись за роеры, приготовились к отражению атаки.

Обычно крокодилы бегут от людей, а эти сами шли на них и в таком громадном количестве, что заставили испугаться даже храбрых боеров.

Как ни спешили седоки "водяных коней" взобраться на плоты, к несчастью, двое из них все-таки не успели и тут же были проглочены парою громадных крокодилов. Помочь этим несчастным не было никакой возможности.

Гибель этих двух верных слуг боеров была отомщена дружным залпом из ружей. За этим залпом последовало еще несколько. Стреляли безостановочно, так как женщины, вышедшие из своих убежищ, заряжали разряженные роеры.

Стрельба продолжалась до тех пор, пока от порохового дыма ничего не стало видно. Когда дым рассеялся, путешественники заметили, что вся вода покраснела от крови и что крокодилы, поняв невыгодное свое положение, попрятались на дно озера. Только сильно раненные остались издыхать на поверхности воды.

Пока одна часть пассажиров работала веслами и баграми, подгоняя плоты, другая время от времени стреляла в голову слишком любопытного чудовища, высовывавшуюся из воды.

Когда плоты наконец пересекли озеро и очутились на противоположном его конце, путешественники поняли причину такого скопища крокодилов в одном месте: река вторично терялась в песках!

Глава XVIII

КАРЛ-КОП

Да, речка снова исчезла, и на этот раз положение злополучных путешественников было несравненно хуже, чем в первый: люди, посланные опять на разведку, сообщили, что сухое место тянется по крайней мере миль на восемнадцать, то есть на расстояние, вдвое больше первого.

Очевидно, засуха согнала в одно место крокодилов, обитавших обыкновенно на всем протяжении реки. Уничтожив все живущее в воде, всю рыбу и прочее, крокодилы были обречены на голодную смерть и собрались издыхать в одно место. Голодом же объяснялось и их нападение на людей. Если бы часть их не была убита путешественниками, она все равно была бы съедена. Им только и осталось пожирать друг друга.

Избавившись от этих страшных врагов, боеры перестали и думать о них - все их мысли теперь сосредоточились на вторичном неожиданном препятствии к дальнейшему продвижению.

Все были убиты печальной новостью. Бааз мучился более всех, так как на нем лежала нравственная ответственность за всю колонию переселенцев.

- Напрасно, - говорил он, - доверил я исследование пути молодым людям. Они, как только увидели воду, сейчас же и предположили, что более расследовать нечего... Конечно, я не виню их... Виноват я. Мне следовало помнить, что на